Глава 11
Я не смогу понять свой дар, это совершенно точно; только в академии и только под присмотром наставников — это тот вывод, который я сделала, заглянув в местные манускрипты.
Ну, и плевать! Мне не особо и хотелось знать, какую хилую искру способно высечь это тело. То, что у графини совсем крохотный дар, я поняла по разговорам с культиватором-дознавателем и Тай-Вэем. Судя по всему, Минока даже не училась его понимать. Значит, она на уровне самого слабого колдуна. Посему… мне нужна книга/свиток/всё, что угодно, что способно дать мне информацию — какого предела силы может достичь колдун, раскачивающий свой дар. Может ли он заглядывать в сон другого колдуна? Способен ли следить за ним на расстоянии?..
Если не черный колдун — гость в ночи, то проблема становится не актуальной. Если же он, то надо понять, как разрушить эту связь/закрыться от неё/отвести от себя внимание — или что вообще в таком случае можно сделать?!
В общем, любыми способами отсечь от себя подозрения в связи с этим убийцей, если таковые могут появиться!
Так же было бы неплохо понять, способен ли вообще среднего уровня культиватор учуять связь между двумя колдунами…
Единственный маяк в этом царстве тьмы для меня — реакция дорогого супруга. Вроде он ничего не говорил в духе «О, небеса, Минока! Ты связана с черным колдуном! Это видно невооруженным глазом!».
Поэтому хвост у меня пока не горит.
Время есть.
Будем искать…
…
Осознание приходит так внезапно, что я застываю и несколько секунд не шевелюсь. Даже не дышу. Чёрт… черт-черт-черт… твою ж мать! Зачем я это поняла?! Почему до меня это дошло сейчас — а не когда-нибудь через год?!?! С девственно чистым мозгом я могла и дальше дурачить всех дознавателей!
…
Я проснулась в центре пентаграммы. В закрытом изнутри сарае.
Графиня практиковала колдовство!!!
А это значит, каким бы маленьким не был её дар, она над ним работала! А если при этом вспомнить о мертвой семье в доме пекаря, к которому прилегал тот сарай, то…
Нет, об этом я даже думать не хочу. НЕ ХОЧУ!!!
Поднимаюсь на ноги и нервно рассекаю зал библиотеки.
Это совпадение. Её дар совсем маленький — на этом сошлись два культиватора, с которыми я встретилась. Но даже если это и она, то я тут не при чём! Я во всём этом не участвовала!!!
— Ты собираешься до ужина просидеть в библиотеке? — протягивает Тай-Вэй, открыв дверь, — Что с тобой?..
— Пытаюсь отвлечься от наших семейных проблем за чтением завлекательной книги, — огрызаюсь в приступе паники.
— Это какой такой? — хмурится супруг.
— Тай-Вэй, мне нужно личное пространство! — повышаю голос, не имея сил взять свой страх под контроль.
— Кто у тебя его отнимает? — ещё больше хмурится супруг, — И вообще — это мне в пору ходить и злиться: это меня оклеветали ни за что!
Ага, значит, до него донеслась весть…
— Если бы это было действительно «ни за что», ты бы не был так спокоен, — презрительно бросаю ему, простукивая пальцами лоб.
— Мы решили перейти в стадию оскорблений и взаимных упрёков? — поднимает брови Тай-Вэй, — Не думал, что докатимся до подобного…
— Я тоже не думала, что меня будут пытаться убить по дороге домой, — отбиваю, не глядя на него.
— Сколько раз повторять: это были не мои люди!
— Это были люди твоей семьи! — рявкаю, понимая, что он сейчас не оставит меня в покое. А мне он просто необходим! Этот чёртов покой!
Стремительно выхожу из библиотеки, обходя своего дорогого супруга, и направляюсь в свои комнаты. Ту дверь я хотя бы смогу запереть изнутри…
— Мино, ты не имеешь права разбрасываться упреками! Ты сама захотела сбежать отсюда и бросить всё! — летит мне в спину.
Ого! Вот, это новости.
— А ты и рад был от меня избавиться! — отбиваю, не замедляя шаг.
— Да, рад! Мы оба были довольны исходом нашей договоренности!
— Тай-Вэй! — резко останавливаюсь и разворачиваюсь к нему, — Если женщина на что-то соглашается, это не значит, что она целиком и полностью согласна с условиями!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да? И что же это значит, тогда? — сухо бросает мне супруг.
— Что у нее просто нет другого выхода, — отвечаю ему совершенно серьёзно.
— Хочешь сказать, что сейчас ты этот выход нашла? — прищурив глаза, уточняет Тай-Вэй; затем бросает взгляд на Ха Ру, беззвучно следовавшего за нами, — Думаешь, со всеми проблемами тебе поможет справиться хилый телохранитель-культиватор с пограничья и подвеска в форме паука, отдающая дань покойному графу? Это пошло, Мино. Играть на чувствах людей таким образом — пошло. И не достойно графини. Особенно — при живом втором муже.
— А знаешь, что не пошло? — совсем уже теряя берега, бросаю ему во всю мощь легких, — Разваливать чужое хозяйство, надеясь прибрать беззащитные остатки к рукам!
Как будто я не поняла, что у управляющих откровенный приказ — развалить к чертям всю систему правления в графстве!
— Не с теми людьми ты решила войну развязывать, — всерьёз предупреждает Тай-Вэй.
— И как я могла довериться тебе? — качая головой, спрашиваю, затем разворачиваюсь и ускоряю шаг.
Если между этими двумя и была какая-то человеческая симпатия, она явно наткнулась на стену «моим родакам надо вот, что…». И в дураках после этого союза оказалась только графиня, — а это уже не равноправные отношения.
— Мино! — кричит Тай-Вэй мне вслед.
— Увидимся на приёме! — кричу в ответ, — А до тех пор нам лучше не пересекаться!
Когда резко закрываю за собой дверь в покои, медленно сползаю вниз по стене и закрываю лицо руками.
Моя первая семейная ссора — в обеих реальностях.
Нахожу ладонью паучка и успокаиваю разбушевавшиеся эмоции, сомкнув на фигурке пальцы руки. Он совершенно прав: я не в том положении, чтобы развязывать войну со знатью. Вполне возможно, для меня эти боевые действия закончатся в темнице или на плахе.
Если это графиня убивала людей, раскачивая свой дар…
Голова начинает болеть, и я резко обхватываю её руками. Я не убийца. Я не убийца.
Я не убийца…
— Моя госпожа, вы должны спуститься хотя бы к обеду, — Мора смотрит на меня с озабоченностью, и, наверное, я должна найти какой-то мягкий ответ…
Но мне в последние дни претит слово «должна».
Я никому ничего не должна! Особенно — здесь!
— Мора, оставь меня. Ли вполне способна донести до покоев пару тарелок. Не понимаю, почему ты поднимаешь шум по этому поводу, — вяло отмахиваюсь, стоя у окна в гостевой.
— Потому что ваши подчинённые должны видеть, что с вами всё в порядке, — пытается донести до меня помощница.
Она беспокоится о том, что мы потеряем поддержку народа, если я не буду часто показываться им на глаза? Но, вот, беда: мне больше не интересно — поддерживают меня или нет. Так же у меня больше не было интереса к работе нашей подпольной организации — все это не имеет значения, когда в дело вмешаны силы знати: это уже не вопрос наплевательского отношения к чужому и откровенно ненужному имуществу, это вопрос хорошо организованной подрывной деятельности, четко направленной на разрушение существующего порядка и дискредитацию прежней власти.
Проще говоря, пока мы играли в песочнице, представляя себя великими освободителями и просветителями, приехал асфальтоукладчик и дал ясно понять, что песочницы больше не будет.
Но хуже всего то, что этот асфальтоукладчик вполне может заметить, как в данной песочнице кое-кто играл костями…
— Пока моё тело не вынесли из замка вперёд ногами — они могут быть в этом уверены, — произношу без эмоций, глядя в окно.
— Приём в вашу честь уже завтра… прошу вас… хотя бы прогуляйтесь по саду. У вас болезненный вид.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ещё бы у меня не был болезненный вид, — усмехаюсь, привычно отыскав паучка ладонью, — семейство муженька хочет свести меня в могилу, чтобы отобрать графские земли и присоединить к собственным. Как думаешь, мне до прогулок сейчас?
