— Я? — Спросил я.
Она положила руку мне на грудь. Широко растопырив свои маленькие пальчики на моём большом теле от многих часов тяжелой работы, проведенных на горе, передвигая вручную брёвна. Я был большим и раньше, благодаря частым походам в спортзал, но теперь я был монстром, благодаря реальной тяжелой работе.
— Ты, — сказала она. — Когда я с тобой, я не думаю об этом. А если и так, то это мимолетная мысль. Это моя единственная надежда, что всё это исчезнет навсегда. Мне просто интересно, чувствуешь ли ты то же самое со мной.
Дерьмо.
Медленно, моя голова двигалась слева направо.
— Нет, сладкая. Для меня это совсем не так. Я смотрю на тебя и вижу прекрасную женщину. Твои растрепанные волосы прямо сейчас сводят меня с ума. Твои глаза ясны и это значит, что может быть, сегодня будет хороший день. Когда ты кладешь руку мне на грудь, это напоминает мне, что моё сердце всёещёбьётся. Вот, что чувствую я, сладкая. Но то, что ты хочешь от меня, не произойдет.
— Ты понятия не имеешь, чего я на самом деле хочу, Си, — сказала Лара.
Она была сексуальна. Чёрт, моё сердце и разум боролись между собой, как два слабых бойца, пытающихся выжить в очередном раунде. Она тоже была уязвима. Способная принимать решения, которые в конечном итоге окажутся чертовски неправильными.
Это было моё решение.
Я отошел от Лары к задней части своего грузовика. Открыл кузов и стоял, уставившись на неё.
— Си, я не знаю, что заставило тебя уйти, — сказала она. — Что бы это ни было, я уважаю это. Прости за то, что я видела на твоём телефоне, но если есть люди, которые ранят тебя так же, как ранили меня… разве это неправильно — хотеть поделиться этим?
— Ты ничего не знаешь, — сказал я. — Поверь мне, Лара, ты ни черта не знаешь.
Она снова придвинулась ко мне.
— Тогда скажи мне хоть что-нибудь.
Я скривил губы.
Я вижу это так… Ты натыкаешься на гремучую змею в лесу. Эта чертова штука предупреждает тебя, дребезжа. Твоя задача — уйти. Но ты подходишь ближе. Гремучая змея предупреждающе щелкает в воздухе. А ты снова подходишь ближе. Это ты глупая. Змея предупреждала тебя, сладкая. И если ты будешь продолжать играть со змеей, она тебя укусит.
Я схватил Лару за талию и притянул к себе. Я поднял её и посадил в кузов грузовика. Мои руки скользнули к её пояснице и крепко прижали её к моему телу. Её руки снова коснулись моей груди. Её губы приоткрылись в беззвучном вздохе.
И я поцеловал её.
Прямо здесь, на обочине дороги.
Потому что я злился на самого себя. Потому что всё, что она говорила о себе и обо мне, я тоже чувствовал. Большая часть того, что я говорил и чувствовал, была полной грёбаной ложью. Мои поиски никогда не закончатся, но иметь что-то большее, чем просто утешение, не так уж и плохо.
Я поцеловал Лару жестче. Быстрее. Наши губы разомкнулись, языки соприкоснулись. Я вёл в поцелуе, доминируя над ней. Её руки скользнули вверх по моему телу и схватились за неухоженную бороду на моём лице. Она впилась ногтями в мою кожу, а я всё глубже погружал язык в её рот, прогоняя гнев, боль, пытаясь заменить их чем-то лучшим.
И что-то лучшее рокотало глубоко внутри меня.
Я почувствовал, что становлюсь твердым, как камень, прижимаясь к внутренней стороне джинсов, отчего чувствовал себя неуютно.
Я бы взял её прямо здесь, прямо в кузове грузовика, прямо на обочине дороги.
Но я решил дать ей последний шанс. Последний шанс уйти от гремучей змеи, прежде чем она укусит.
Я с рычанием отстранился.
Я погладил её лицо тыльной стороной ладони.
И я дал ей последний выбор.
— Иди домой, сладкая… или следуй за мной в мою хижину.
***
Она, блядь, пошла за мной в хижину.
Больше сказать было нечего. Это было её решение, и теперь она собиралась заплатить за него чертову цену. Лара хотела дикого горца? Теперь он у неё был, чёрт возьми.
Я схватил её, когда она вышла из машины, оставив дверь открытой, ключи упали на землю. Я приподнял её, и она обхватила меня ногами. Отстаивая свои права, не желая, чтобы я её отпускал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мы поцеловались. Чертовски быстро и жестко, мы оба знаем, что это может закончиться в мгновение ока. Кто-нибудь, возможно, придет в себя и остановит это безумное дерьмо.
Но это буду не я.
Я отнес её в дом, открыл дверь и направился прямо в спальню.
Речь шла о необходимости. Об инстинкте. О дикости, которая горела во мне и должна была выйти наружу.
Я схватил её за ноги и стащил с себя, бросив на кровать. Лара быстро приблизилась ко мне, подскочив к краю кровати и схватив мои штаны. Через несколько секунд она расстегнула мой ремень и джинсы. Её руки скользнули под мою рубашку, ногти коснулись моей кожи, она смотрела на меня с отчаянием, которое было слишком сильным, чтобы сдерживаться.
Я взял её за руки и поставил на ноги. Лара поспешила расстегнуть мою рубашку, и я дал ей на это несколько секунд. И только это случилось, её руки снова исследовали мою грудь, спускаясь вниз к животу, её руки играли с моими расстегнутыми джинсами.
Именно тогда я схватил её за запястья и отбросил её руки в сторону.
Со злобной яростью я сорвал с неё рубашку, угрожая разорвать её в клочья, если понадобится. Я бросил вещь куда-то в сторону и коснулся её плеч, медленно спускаясь к груди. Она прижалась ко мне, мои большие руки обхватили её грудь, сжимая в ладонях.
Я поцеловал её в шею и двинулся вниз. Поцелуй за поцелуем спускался по её груди, мои руки скользнули за её спину, расстегивая лифчик. Я стянул его с неё, и Лара позволила ему упасть на пол.
Руками я коснулся её ребер, удерживая её на месте, пока мой язык продолжал пробовать её на вкус. Мой рот скользнул по правой груди, посасывая её. Кончик моего языка двигался вверх и вниз, влево и вправо, чувствуя, как её сосок твердеет от моего прикосновения. Другая моя рука поползла вверх, и я обхватил вторую её грудь, большим пальцем имитируя на соске всё то, что мой язык делал с другим.
Она издала дрожащий стон и сбросила мою рубашку с плеч. Её ногти впились в мою кожу, но мне не было больно. Ей понадобится гораздо больше сил, чтобы меня поранить.
Но не так много, чтобы разбить моё сердце.
Я зарычал, отстраняясь, посасывая её грудь, заставляя её кричать.
Я открыл рот и посмотрел на неё.
Обнаженная по пояс в моей спальне, более красивая, чем когда-либо. Что-то горело в глубине её глаз.
Я толкнул её на кровать, позволяя упасть.
Она схватилась за простыни, когда я опустился на пол. Мои руки схватили её за пояс брюк и потянули. Она подняла свою задницу с кровати, и я взял на себя смелость снять брюки и трусики с её кремово-белых ног. Я позволил ей отбросить одежду, когда мои руки коснулись внутренней стороны её колен. Раздвинув ноги, её совершенное тело, наконец, полностью открылось мне. Я мог видеть, как она блестит, сладкий аромат этой влаги уже атаковал мои чувства.
Моя игра состоит не из грёбаных прелюдий. Моя игра заключается в грёбаном удовольствии.
Я двинулся вперёд с целеустремленностью и силой. Мои руки сжали внутреннюю сторону бёдер, заставляя её подпрыгнуть и втянуть в себя воздух. Мои глаза встретились с её, когда я приблизился и попробовал её на вкус. Только кончиком языка, я обозначил свою территорию прямой линией вниз и назад. Пока я лакомился еёмёдом, с легкостью стекающим по моему языку, мой член буквально рвался наружу из джинсов.
Я поднёс правую руку к самому низу её живота и широко развёл пальцами её складочки. Она тут же положила свою руку на мою и снова попыталась поцарапать. Мой большой палец был достаточно близко, и я обнажил кончик её клитора.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она всхлипнула, когда мой язык потянулся к поцелую, который она никогда не забудет.
Сначала мои губы. Потом мой язык. Её бедра дернулись ко мне, ноги пытались сомкнуться.
Ни за что, сладкая. Ты, блядь, хотела этого.
Я слегка повернул голову и взял её в рот. Её мягкие складки, её твердый клитор, смакуя её всю. Мой язык скользнул вниз и двинулся вперед, чувствуя её напряженность. Я сделал большой круг, борясь с ней, наслаждаясь тем, как она двигалась и какие издавала звуки.
