Сильный и хитрый ход, Петр это признавал, пусть и сквозь зубы. И знал, что многие сильные мира сего это тоже понимали. Пусть на словах и глумились над дикими славянскими варварами, зато Хальфдан уничтожением печенежских племен, возвращением черепа Святослава, боями «в кругу» с потомками убийц великого князя наделял все происходящее сакральным смыслом, разжигал огонь веры, который и так вспыхнул с новой силой при его восхождении на престол Киева. Рим Западный, Рим Восточный, он же Константинополь – два центра христианства, два религиозных центра Европы. И… Киев? Центр, куда будут притягиваться все сторонники старых богов. Да, точно! Ведь князь Хальфдан, как то всем известно, на живую нитку сшивает богов скандов и богов славян. Наверняка пользуется опытом римлян, которые взяли богов у Эллады-Греции, а потом поглотили ее, всосали в растущее свое государство. Только тут не перенимание, а слияние. В другое время могло бы и не получиться. Но сейчас…
О да, теперь Петру было все понятнее, почему Рим хочет остановить этого бешеного князя. Он и впрямь слишком опасен. Но почему бы его просто не убить? Этого он не понимал, но идти против воли пославших его даже не помышлял. Хотят оставить в живых? Им виднее. Его задача выполнить приказ и получить щедрую награду. И все!
Обкладывать город, пусть и невеликий, со всех сторон, да еще в темное время… Весьма сложное дело, требующее немалых умений и особенно опыта. Далеко не любое войско способно на такое, но вот венеды имели и должные навыки, и опыт также присутствовал. Пять других походных вождей да он сам заходили каждый со своего направления. По возможности незаметно, но вместе с тем и быстро, чтобы не дать находящимся в Переяславце предпринять своевременные ответные действия.
Шесть отрядов, числом воинов от четырех до восьми сотен, общим числом под три с половиной тысячи воинов. Венедов и вообще славян среди них не столь и много, хотя в отряде Петра-Бранивоя почти все были одного с ним языка и крови. В других же… Наемники из числа валахов, поляков, венгров, людей иных племен, идущих за тем, кто больше и лучше платит. Знающие, с какой стороны держаться за меч, умеющие им пользоваться, а заодно и большие любители пограбить. Добыча им также была обещана царская! А что? Император Византии со свитой, царь Болгарии тоже, да и вообще внутри самого города также есть чем поживиться.
Город… Если бы он был подготовлен к осаде, если бы на стенах стояло должное число воинов со всем подобающим снаряжением… Но чего не было, того не было! А неготовую к осаде крепость взять куда легче, тем более что внутри не одно войско, а целых три, друг другу отнюдь не доверяющих. Это Петр со товарищи также учитывали.
Один за другим появлялись вестники с донесениями. И покамест все они были хорошими. Отряды выходили в назначенные им места, разворачивались в боевые порядки, готовы были атаковать, как только поступит сигнал. Ну или по необходимости, предотвращая попытку находящихся внутри прорваться хоть к Дунаю, хоть в ином направлении.
Удивляло, что не было дозоров. Не вообще, а дальних, особенно конных. Раньше они были, причем вели себя умело. Были, но потом взяли и исчезли, словно либо подыгрывая осаждающим, что казалось невозможным, либо уже выяснив все необходимое. Второе откровенно беспокоило. Если это люди Хальфдана Киевского, то… Почему он все еще внутри городских стен? Ведь обнаружив опасность, разумнее всего было бы отступить как можно скорее. Ну или садиться в осаду… А никаких приготовлений к отражению атаки не наблюдалось. Тайна!
Пробормотав молитву своему новому богу и на всякий случай помянув старых – Петр-Бранивой сделал это с опаской, понимая, что давно уже является отступником как веры, так и крови, но все же хотелось надеяться на лучшее – он решил выждать еще немного. Благо вот-вот должно было наступить то самое время между ночью и утром. Самое лучшее, самое удобное для внезапного удара. Три костра, что должны были послужить сигналом к атаке, были уже разложены, дерево полито горючим маслом, чтобы огонь вспыхнул сразу и ярко. Осталось совсем немного… совсем.
Глава 7
Июль (червень), 989 год. Болгария, Переяславец
Если неприятность может произойти – она случается. В общем очередное подтверждение тех самых «законов Мерфи», над которыми постоянно стебались в моей компании в том еще, родном для меня, времени. Хотя большой вопрос – стебались мы над «законами» или же они над нами? Как по мне, так тут все было… гармонично, то есть сбалансировано. И мы их, но и они нас.
И здесь та же самая картина. Пусть никто даже не сформулировал их, но существовать им это ничуть не мешало. Поэтому когда в сопровождении Одинца в мою комнату ввалился Карнаухий, я совсем не удивился. Лишь порадовался, что лег спать, даже не удосужившись раздеться. Лишь снял сапоги и уж тем паче все элементы легкой брони.
– Говори, не медли! Нападение?
– Нет, Мрачный. Пока нет… – одновременно и успокоил и взбудоражил меня бывший вольный ярл. – Два конных дозора заметили движение больших отрядов в сторону города. Уж прости, но я приказал всем дозорам оттягиваться к городским стенам. Пусть думают, что их никто не заметил. Тогда попробуют одним рывком, думая, что мы тут спим и ничего не ведаем. Стражи на стенах мало, сам видел. Уж прости, коли чего не то сделал…
– Ну почему же… Все дельно, тебе не в чем себя упрекнуть. Поднять шум, значит, непременно дать знать ромеям, что их замысел раскрыт. Тогда мы получим удар с двух сторон раньше, чем сами будем к тому готовы. Не-ет, такого удовольствия я базилевсу-зазнайке не доставлю! – Отдать приказ готовиться в прорыву к Дунаю?
– И оставить на съедение Самуила с его болгарами? – покачал я головой, заодно с разговором облачаясь в броню, на сей раз отнюдь не облегченную, а полноценную. – Зачем нам еще один недружелюбный сосед на южном рубеже?
– Незачем, – признал правоту Ратмир. – Объединяем наших воинов?
– Сначала надо суметь с ним договориться, чтобы болгарин поверил нам, а не ромеям…
Взгляд на Карнаухого, откровенно лыбящегося, заставил критически отнестись к последним своим словам. Болгары с определенных пор ромеям как-то не слишком верили, и это еще очень мягко сказано. Особенно лично Самуил, перед глазами которого частенько мелькал один оскопленный пример по имени Роман.
Готово. Одоспешен, вооружен мечом и кинжалом, осталось только шлем на голову нахлобучить, но это не сейчас. Предводители до поры до времени всегда щеголяют с открытой головой – неважно при этом, предпочитают они сами шлем открытый, с поднимающимся при желании забралом или же глухой. Кстати, я предпочитал последний вариант, с кованой в виде маски личиной. Впрочем, не о том речь…
– Пора! Одинец… два десятка и сопровождаешь меня к болгарам.
– Исполняю, конунг.
– Ратмир, – секунду помедлив, я озвучил приказ и по его душу. – Собирай всех наших в кулак. В любом случае будем прорываться к драккарам. Перед выходом из города не забудь подать сигнал, чтобы нас ПРАВИЛЬНО встретили. И первым делом поднимай из мира снов Магнуса. Этот хитрец – истинный жрец нашего рыжего йотуна.
Тихие шаги… и мягкий, обманчиво ласковый голос:
– Неужели ты думаешь, что мои руны дадут крепко спать в такую ночь, брат? Да и несколько наших хирдманов на стене уже готовы дать знак воинам на драккарах.
– Магнус такой… Магнус, – усмехнулся я, выдавая известную ближним людям, но понятную лишь в своем времени присказку. – И наверняка есть свое мнение?
– Не без этого. Тебе нечего делать у Самуила, Мрачный. Соблазн простого пути часто блазнит подобных этому болгарину. Твоя голова может показаться слишком ценной. Может, остающаяся на теле, а может, я и отделенная.
– Глупо…
– А люди часто делают глупости. Или я слишком «хорошо» о них думаю?
– Да нет, в самый раз. Тогда?
Легкая тень сомнения на лице жреца Локи, но почти сразу она сменятся решимостью.
– К царю Самуилу пойду я. Моя смерть или пленение не дадут ничего, помимо неприятностей. За смерть будешь мстить, пленение тоже не забудешь. И вместе с тем я твой побратим и советник. Да еще считаюсь «придворным жрецом». Важное лицо, облеченное властью вести переговоры и передавать послания от твоего имени. Меня выслушают!
– Тогда иди. Что говорить и сам знаешь. Тебя учить – только портить. Но не один. С моей охраной.
Против этого Магнус даже и не мыслил протестовать. И для собственно охраны пригодятся, и для внушительности опять же. Мне же оставалось брать на себя общее руководство и готовиться к прорыву. Да, именно к нему. Сидеть, случись что, внутри городских стен было бы откровенной глупостью. Здесь чужая земля, а у врагов возможности явно повыше наших будут.
Ни одно резкое телодвижение не остается незамеченным. А уж если оно происходит в месте, где проходят важные переговоры враждующих сторон, так тем паче. Вот и стягивание всех наших хирдманов в кулак, да к тому же в полной боевой готовности, вызывало соответствующие шевеления как среди ромеев, так и у болгар. И если насчет последних опасений было немного, то вот первые… Могут ведь ударить в подходящий для себя момент, еще как могут!
