почти муж и мы должны открыто общаться. Например, о том, что у тебя обалденная грудь и мне безумно понравилось, как ты зажимаешь в ней мой член. И как берешь его ротиком. У тебя просто восхитительный ротик и он творит со мной настоящие чудеса!
Его речи смущали девушку настолько, что она уже была вся красная.
— Патрик, я… мне очень стыдно сейчас.
— Не стесняйся и не стыдись, моя хорошая! — продолжал Патрик. — Я буду постоянно говорить тебе такое и ты скоро привыкнешь не смущаться. Например, о том, насколько я хочу тебя, как я мечтаю, наконец, сделать тебя своей во всех смыслах.
Он низко склонился к ее алеющему ушку и продолжил шепотом:
— После свадьбы я не выпущу тебя из постели… пожалуй, что неделю. Я буду брать тебя всю ночь во всевозможных позах. Я хочу слушать твои стоны страсти, вбиваясь в тебя снова и снова.
Такие речи Элизу не только смущали, но и возбуждали. Похоже, Патрика тоже. Его глаза уже потемнели от страсти. Он готов был накинуться на нее прямо тут, у всех на глазах. Но сделал над собой усилие и сдержался.
Во дворец они зашли не в главный вход, а воспользовались входом для слуг. Когда они уже зашли и Элиза собиралась прощаться с графом, он вдруг прижал ее к себе и прошептал:
— Его Величество сегодня занят, но он предоставил мне в полное пользование свою купальню. Я жду там тебя через час! Ты придешь?
И Элиза поняла, что просто не в состоянии отказать. Она до безумия хотела этого мужчину и возможность уже через час встретиться с ним наедине, где можно не опасаться осуждающих взглядов, очень порадовала ее.
— Да, приду, — ответила она тихо и помчалась в свою комнату.
Но до комнаты она добежать не успела.
Глава 18
Угораздило же ее побежать самой короткой дорогой по самым глухим коридорам дворца, по которым даже слуги ходят нечасто. Их не очень любили за то, что выглядели они мрачно, были плохо освещены. От нечего делать девшка еще в первые дни пребывания в замке изучила их. Ходили странные слухи про привидения в этом месте. Но привидений девушка не боялась, а вот не успеть приготовиться к встрече с графом — боялась.
Стоило ей завернуть за угол, как вдруг чья-то сильная рука зажала ей рот, в то время, как вторая рука перехватила за талию и куда-то потащила. Девушка даже кричать не могла. Но не столько от того, что ее рот был зажат, сколько от страха. Ее просто парализовало. Ее тащили по каким-то лестницам и коридорам и Элиза даже не представляла, кто это мог быть. Ясно только было, что это — мужчина. И явно не привидения — уж больно осязаемы были сильные и жесткие руки.
Вскоре ее втолкнули в какую-то явно заброшенную комнату, в которой сто лет не смахивали пыль. Элиза даже не подозревала, что во дворце могут быть такие помещения. Посреди комнаты стояла большая железная кровать, накрытая выцветшим покрывалом. Окон в комнате не было — видимо, она располагалась где-то в подвале, ниже уровня земли.
Девушку бросили на кровать и только подняв от нее голову, она увидела похитителя. Герцог Этьен де Брийи собственной персоной смотрел на нее жестким, но похотливым взглядом.
— Что… что вы задумали? — дрожащим голосом спросила Элиза.
— То, чего давно хотел.
— Мой жених…
— Он ничего не узнает, — с усмешкой заявил герцог. — Тебя тут просто никогда не найдут. А ты будешь тут ублажать меня по первому моему требованию, лишь бы я не сделал тебе больно. Кричать бесполезно — тут отличная звукоизоляция. Когда-то тут были камеры для высокопоставленных заключенных. Тут все сделано так, чтобы узник не смог сбежать.
Элиза забыла, как дышать. Ей было безумно страшно, ведь она видела, что этот человек готов на все ради удовлетворение своего желания, которое превратилось в манию. Герцог подошел к девушке, сжавшейся от страха на кровати и, взяв за ворот ее платье, резко рванул его в стороны. Платье разорвалось на ее груди, обнажая чувственные полушария.
Взгляд герцога захмелел. Он взял в руки ее грудь и начал весьма ощутимо сжимать ее в ладонях. От боли и страха девушка всхлипнула. Этьен захватил пальцами ее соски и весьма болезненно оттянул их. Элиза кричала, но при этом ее предательское тело почему-то наслаждалось этой мукой. Ей было больно, но в то же время ее это возбуждало.
Герцог окончательно разорвал и стащил с нее платье. Он с жадностью, до боли впился губами в рот девушки, впиваясь, вторгаясь в него, покусывая ее губы и зализывая их языком. Мужчина опустил руку вниз и провел по ее панталонам в области промежности.
— Да ты мокрая! — удивленно воскликнул он. — Тебя это возбуждает?
Никогда и никому в жизни Элиза не призналась бы в этом, но жесткие и болезненные ласки и правда возбуждали ее. Но ей очень хотелось бы, чтобы на месте Этьена был другой мужчина.
Герцог те временем стащил панталоны с испуганной девушки и, уложив ее спиной на кровать, широко раздвинул ее ноги.
Он смотрел на ее обнаженный лобок, на беззащитные половые губы и, не удержавшись, схватил пальцами ее клитор, слегка оттянув его. Девушка застонала, дернулась и попыталась свести ноги, инстинктивно прикрываясь от вторжения. Герцогу это явно не понравилось.
Он встал, подошел к какой-то тумбочке и вынул из нее… плетку. Затем, развернув Элизу к себе спиной, он поставил ее перед собой на четвереньки и начал водить плеткой по ее ягодицам. Хлесткий удар был неожиданным и очень болезненным. Элиза дернулась и вскрикнула.
— Так будет всегда, когда будешь пытаться сопротивляться мне! — рявкнул герцог и шлепнул плетью по ее ягодицам во второй раз.
Девушка попыталась отскочить, но герцог поймал ее, уложил животом на кровать и жестко зафиксировал руки и ноги, которые тут же привязал к столбикам кровати какими-то ремнями. Девушка оказалась лежащей животом на кровате, распятой в форме звезды с обнаженной попкой. Герцог сделал еще несколько ударов плетью по аппетитной попке Элизы и с сожалением взглянул на свои карманные часы.
— Мне очень жаль, но мне пора идти. Но не волнуйся, я скоро вернусь и продолжу начатое. А пока…
Хлопнула дверь. Герцог вышел, оставив девушку лежащей ничком на кровати в одних чулках и корсете.
Сколько она так лежала — неизвестно. Может быть минуту, а может быть и весь день. Секунды растягивались в вечность, все тело затекло от неподвижности,
