в качестве доказательства следы на простыни. Дурацкий обычай, на который он наплевал бы, но титул обязывает его соблюдать.
Поэтому сейчас он наслаждался тем, что брал ее в рот и с нетерпением ждал свадьбы. Кончил он бурно, залив горло девушки своей спермой и она, не вынимая члена изо рта, сделала глотательное движение. И это лишь добавило пикантности его удовольствию.
Он тут же уложил девушку на спину и, хотя ему очень хотелось сейчас расслабиться и растечься по матрасу лужицей, он помнил о том, что и невесту нужно довести до оргазма. Он ответил ей ее же монетой, пристроившись у нее между ног и лаская ее языком и пальцами. Пока его палец ласкал ее клитор, девушка извивалась под ним со стонами, а палец другой руки уже массировал ее анус. От этого Элиза застонала еще громче, начав буквально насаживаться анусом на его палец, к которому вскоре добавился второй. И вскоре, затраханная пальцами в попку, наслаждаясь тем, как Патрик массирует ее клитор языком, девушка не сдержалась и с громким криком начала содрогаться в оргазме.
Они лежали голые, расслабленные, держа друг друга в крепких объятиях, когда в купальню вошел король. Он прилег со стороны Элизы прямо в одежде и, поглаживая девушку по плечам и спине, поцеловал ее шейку и спросил:
— Как ты?
— Уже лучше, — пробормотала девушка.
— Герцога поймали. Арестовать я его не могу, слишком высокое положение и ничего слишком серьезного он сделать не успел. Но я велел его тотчас же выдворить из дворца и строго-настрого не возвращаться сюда и не приближаться к тебе ближе, чем на пушечный выстрел.
— Хорошо. — вздохнула Элиза.
Она прекрасно понимала, кто она и кто герцог. Даже король ничего толком с ним сделать не может без особых на то оснований.
В дверь постучали.
— Кто там? — возмущенно спросил король.
— Ваше Величество, — отозвались за дверью, — тут вам бумаги принесли, надо срочно подписать.
— Ни секунды покоя! — вздохнул Его Величество и, снова поцеловав Элизу, вышел из купальни.
По дороге он дал указание служанкам, чтобы они принесли для Элизы платье. Не возвращаться же девушке в свою комнату через весь дворец в махровом халате. Когда платье принесли, Элиза, не без помощи Патрика, оделась и под его охраной вернулась в свою спальню.
— Жду — не дождусь момента, когда вам не придется уходить от меня на ночь! — вздохнул граф.
— Осталось совсем немного, — успокоила его девушка.
Патрик взял ее руку, поцеловал и, пожелав спокойной ночи, раскланялся и удалился.
Глава 20
На следующий день во дворец явились опекуны Элизы — ее тетя с дядей. Тетушка тут же взяла девушку в оборот, пытаясь контролировать абсолютно все: от фасона платья до составления списка гостей на свадебный банкет. Но менять фасон платья было уже поздно и тетя, презрительно поджав губы, могла только бурчать, что такое непотребство делает из ее племянницы шлюху. Непотребство же состояло в том, что декольте не прикрывало ключицы девушки, а рукава были короткими, обнажая часть руки, не прикрытую длинными перчатками.
До контроля списка гостей тетушку не допустила уже королева-мать, заявив, что все, кто нужен, уже приглашены, а остальных приглашать отказывается сам граф. Да, королева-мать взяла организацию свадьбы в свои руки. Ей нравилось заниматься подобными вещами, а тут еще и подопечная — лично ею приглашенная дебютантка, нашедшая свое счастье благодаря самой королеве-матери.
От нечего делать тетя взялась выносить мозг уже самой Элизе, читая той нотации о том, как должна себя вести хорошая жена. Она даже попыталась ей рассказать про брачную ночь, но звучало это примерно так:
— Я понимаю, что это неприятная и болезненная процедура и женщины никогда от этого не получают удовольствия, в отличие от мужчин, но тебе стоит подчиниться и принять своего мужа, как это должна сделать хорошая жена. Просто лежи, закрыв глаза, и покорно принимай то, что делает муж. Он сделает свое дело и удалится в свою спальню. Это — небольшая плата за то, чтобы быть успешной женщиной.
Под успешной женщиной тетя подразумевала, конечно, ту, которой повезло удачно выйти замуж за обеспеченного человека и родить тому пару-тройку детишек. То, каким будет этот человек, как он будет обращаться с женой — все это было неважно. По сути, в ее понимании, женщине очень повезло бы, если бы муж приходил к ней в спальню несколько раз — для зачатия детей и больше они не виделись бы. Ну разве что на светские мероприятия ходить пришлось бы вместе. Но и только.
Прочитав нотацию, тетя выгребла откуда-то из своего чемодана ночную сорочку. Это убожество не сильно отличалось от того, в котором Элиза заявилась к королю во второй раз. Наглухо закрытая со всех сторон, длиной до пят. Девушка удивленно посмотрела на это чудо легкой промышленности и тетя пояснила:
— Это новая сорочка, специально для первой брачной ночи.
Элиза представила, как бедному Патрику придется разыскивать и откапывать свою новоиспеченную жену из этого вороха тканей и, не удержавшись, прыснула. Тетя это восприняла по-своему:
— Не плачь, дорогая! Всем нам приходится через это пройти. Такова наша несчастная женская доля!
И сочувственно погладила девушку по голове. Пожалуй, это был весьма редкий случай проявления сочувствия от тетя.
В целом опекуны не очень сильно расстроились от того, что их планы выдать Элизу замуж на дядиного приятеля были нарушены. Видимо, дядя рассудил так, что с графа он сможет потом получить даже больше различных преференций.
Вырваться на свидание к Патрику в любимую беседку Элизе, конечно, не удалось. Тетя бдила, ни на шаг не отходя от племянницы.
Граф, конечно, почтил своим присутствием новых родственников, познакомившись с тетей и дядей Элизы, мужественно вытерпел светскую беседу тети и расспросы с пристрастием о его владениях — это уже от дяди. Патрик выглядел очень довольным и учтивым в течение всей беседы, улыбка не сходила с его лица. Но, стоило ему выйти из предоставленных родне Элизы покоев, улыбка тут же исчезла, а граф смог выдохнуть с облегчением. Это были тяжелые два часа, больше похожие на пытку. Он тут же принял решение стараться как можно реже посещать этих новых родственников и по возможности не привечать их в своем доме.
Тетя время от времени делала намеки на то, насколько скромная и богобоязненная у нее племянница, насколько она придерживается правил приличий. Граф же думал о том, что тетя очень плохо знает свою племянницу и у них с ней, похоже, слишком разные понятия о
