– Ты собираешься все это съесть? – поразилась Николетта. Она как раз подошла к моему столику и увидела расставленные на нем яства, причем не все из них были опознаваемыми. Очевидно, эфельтири расщедрилось на какую-то экзотику. Я бы не рискнула попробовать. Предлагать имениннице – тем более. Но для того и требовалось устроить небольшую тренировку! Подарок начну готовить, когда столовая опустеет. Чтобы лишних вопросов никто не задавал.
– Хм… – я сделала вид, будто задумалась, – а что, полагаешь, не справлюсь? Присоединяйся.
– Ну… э… – похоже, Николетту не очень привлекло многообразие подозрительных блюд. – О, слушай, а муравейник я люблю!
Я покосилась на присыпанную маком непонятную гору то ли из кусков печенья, перемазанных в креме, то ли еще чего.
– Знаешь, я не уверена, что это муравейник…
– А что же тогда? – озадачилась Николетта.
– Ой, а что это у вас, праздник? – к нам подлетела Иввина, таща на буксире Нуфиуса. Ха, все же хоть что-то осталось неизменным! Судьбоносная встреча состоялась в новой реальности! Кроме шуток, может, и вправду – судьба? Парень, кстати, пытался сохранять величественный вид, подобающий князю, но, учитывая, что Иввина нетерпеливо тянула несчастного вперед, получалось у него не очень.
При виде Иввины Николетта сразу помрачнела.
А я подмигнула ей и повернулась к нимфе:
– Ага, праздник животов! Хочешь попробовать муравейник?
– Муравейник? – переспросила Ив непонимающе. – У вас что, на Земле едят муравьев?
– Нет, это выпечка такая. Торт. Из печенья. – Я кивнула на некое подобие муравейника, хотя выглядел он, мягко говоря, не очень презентабельно. Я бы такой пробовать не стала, даже если б очень любила.
– Какой-то он стра-анный, – с подозрением протянула Иввина.
– Одно из лучших лакомств на Земле, – заверила я.
– Да? Нуффи, попробуешь?
Мученический взгляд парня нужно было видеть!
Я с трудом удержалась от хохота. Нуфиус, правда, довольно быстро вспомнил, что он, вообще-то, князь, и вновь попытался принять достойный статуса вид. Надменность у него не получилась, но он очень старался. Я только не поняла, зачем князю обязательно нужно быть надменным? У Раэля, что ли, научился, пока тот в академии был?
– Только ради тебя. – Парень натянуто улыбнулся и, отломив кусок от кривой пирамиды нашего муравейника, храбро положил себе в рот. Пожевал задумчиво, проглотил. – Хм… да, ничего так. Но для мужчины слишком сладко.
Я закусила губу, чтобы все же не расхохотаться. Господи, он любовных романов перечитал?! Тех самых, женских, о брутальных мужчинах?
Следом за Нуфиусом, или, как его ласково звала Иввина, Нуффи, попробовала нимфа.
– А и вправду, вкусно! – обрадовалась она, ненадолго, пока не вспомнила: – Мне, правда, сладостей много нельзя, но спасибо за угощение!
– Видишь, вполне съедобно, – заметила я, когда Иввина с «князем» ушли. – Похоже, ты была права – это муравейник.
– Я посмотрю, как Ив завтра будет себя чувствовать, – сдержанно улыбнулась Николетта.
– Правильно, – поддержала я. – А что ты еще любишь, помимо муравейника?
Николетта обвела взглядом блюда на столе:
– Ну уж точно не это.
– Конечно. Ты ведь никогда такого не пробовала, откуда ж тебе знать, что ты это любишь.
– Тоже верно. А вообще я бы с радостью мороженого поела, но оно у меня никогда тут не получается.
Мы еще немного поболтали, после чего Николетта ушла. Она звала, конечно, с собой, но я сказала, что мне все равно в другую сторону к этой башне темных идти, так что пусть не дожидается, когда я доем «вон ту вкуснятину». Для вида даже пару ложек непонятного кремового десерта пришлось в себя запихать. Несмотря на кошмарный серо-буро-малиновый цвет, он, кстати говоря, на вкус оказался довольно приятным.
Оставшись одна, я продолжила извращаться с экспериментами над бедным эфельтири. Теперь у меня появилась конкретная цель – сотворить мороженое! Жаль, до завтра его никак не сберечь, если получится сейчас. Все равно придется ранним утром в столовую идти – праздничный завтрак готовить.
Вдоволь натренировавшись и даже порядком устав, я поплелась к себе. Однако на выходе из корпуса меня посетило очень странное, знакомое чувство. Неужели снова тьма?! Дикий, наполненный ужасом девичий крик, раздавшийся из бокового коридора, подтвердил догадку.
Я, конечно, не придумала ничего лучше, как рвануть ей на помощь.
Завидев меня, кричавший замолк и выдохнул:
– Она… она здесь! Была, только что здесь была…
А я затормозила рядом и потрясенно воззрилась на представшее глазам существо, совершенно точно мужского пола. Волосатые ноги с копытами, длинные шорты в клеточку, больше похожие на семейные трусы. Распахнутая черная кожаная безрукавка с металлическими заклепками на широкой, мускулистой груди, вполне человеческой, только излишне волосатой. Лицо – немного смахивает на бычью морду. И – рога на башке. Если верить земной мифологии, передо мной минотавр.
Я огляделась. А девушка-то где?
В конце коридора с шипением погас факел. Затем еще один, еще, и все ближе к нам, ближе. А потом я увидела клубы тьмы, густые, абсолютно черные. Сначала они стелились по полу, потом поднялись выше, заскользили по стенам, затопляя собою все пространство коридора.
– Она! Она опять здесь! – заголосил минотавр, и я поняла, что никакой девушки не было. Был, есть и будет он один – минотавр с пронзительным женским криком, едва не сбившим меня с ног. У него что, сирены в роду были?!
– Пожалуйста, не кричи так! – взмолилась я, затыкая уши. – Сейчас мы просто отойдем назад и вызовем преподов. Все будет хорошо.
Я отступила, собираясь последовать собственному плану, когда нас вдруг накрыло темнотой. И то было не обыкновенное отсутствие света – нас накрыло тьмой, кромешной, абсолютной! Холодные, осязаемые клубы заскользили по телу. Минотавр снова заверещал и внезапно замолк. Послышался звук удара чего-то тяжелого о каменный пол, почти сразу сбрякали копыта.
Та-ак, отступление отменяется, пора звать преподов!
Но я успела провести в воздухе только одну линию. Зеленоватая искра магии вспыхнула вслед за движением руки, после чего тьма ударила меня в грудь и отшвырнула к стене. Воздух выбило из легких, затылок больно стукнулся о стену. Наверное, я тоже могла бы потерять сознание, но встречу с камнем смягчила все та же тьма – она была повсюду! Еще более черные, чем окружающая темнота, клубы хлынули ко мне. Воздух внезапно закончился, теперь его невозможно было даже вдохнуть, на грудь как будто навалилось нечто тяжелое, неподъемное, горло сдавило тисками, а по телу побежали скользкие, гибкие ленты холодной тьмы.
Я осознала – преподов мне уж точно не позвать. Обращаться к магии тоже бесполезно. Однако если тьма все же моя… она должна мне подчиниться. Я обязана с нею совладать! Потому что иного выхода нет…
Закрыв глаза, потому что все равно ничего не видно, обратилась к ней силой мысли. Ну же, тьма, ты ведь живая, ты меня слышишь… У тебя есть разум, знаю. Ты жаждешь убивать. Но ты принадлежишь мне! Метка моя и ты – тоже моя. А я убивать не хочу. Остановись.
– Твоя?.. – чуждая мысль пронзила разум тонкой иглой. Или мне показалось?! Может быть, просто галлюцинации начались от нехватки кислорода?
Но… я отчетливо ощутила – не моя, чужая. Эта тьма мне не принадлежит и со мной абсолютно не связана!
Кажется, я уже теряла сознание, когда кто-то ворвался в жаждущую крови тьму. А потом я мучительно кашляла, сидя на корточках, и наблюдала сквозь наплывающую на глаза пелену за Савельхеем. Пусть по-прежнему почти ничего не было видно, я не могла его не узнать. Его образ, наверное, не покинет меня никогда…
Савельхей стоял в клубах тьмы и не шевелился. Только темно-бронзовые волосы, будто на ветру, развевались от соприкосновений с всполошившейся вокруг него тьмой. Клубы бурлили, пузырились, перемешивались, пытаясь сопротивляться, но воле темного властелина противиться долго не смогли. Прошло еще несколько секунд – и тьма исчезла полностью, растворилась, как будто ее здесь не было вовсе, и даже погасшие из-за нее факелы вновь зажглись, разгоняя уже обычную, не магическую темноту.
– Лика!
Савельхей повернулся и, заметив, в каком я состоянии, поспешил ко мне. Я хотела оттолкнуть его, но не смогла. Сил не хватило. Приняв его руку, встала на ноги, от слабости слегка покачнулась. Устояла только потому, что Савельхей придержал меня за талию. В глазах наконец прояснилось. Подняла голову и встретилась с ним взглядом.
Савельхей замер, с каким-то странным удивлением продолжая смотреть в мои глаза. Как будто впервые увидел. Приподнял руку, осторожно коснулся кончиками пальцев моей щеки. И это прикосновение, внезапно словно обжегшее, привело меня в чувство. Я оттолкнула его и возмущенно выпалила:
