— Доброго дня, ректор Оллэйстар, господин Неиски. — Мой голос вдруг стал тише и покорнее, чем когда бы то ни было. Правда, поклон им обоим все ещё образцовый, даже несмотря на ощущение надвигающейся и неотвратимой беды.
— Доброго, Аурелия, — на правах давнего знакомого опустил обращение Неиски, — рад снова вас видеть. Ваш дядюшка Орас передаёт вам своё почтение и желает всяческих благ.
Подавиться он мне желает, но присутствие ректора сдерживало и Неиски, и меня. Только маленькие бегающие глазки поверенного не изменились, да живот, на котором едва сходились пуговицы щегольского сюртука.
— Передайте дорогому дядюшке, что я молюсь за него рианам, — склонив голову к плечу, отозвалась я.
Под, уже откровенно полный иронии, взгляд ректора. Он, кстати, так и не сел в кресло, и не предложил сесть нам. Странная немилость, учитывая, что мы тут вроде как равны. Хотя бы на то время, пока Неиски — поверенный, я — подопечная барона, а ректор выступает в качестве формального надзирателя за всем этим представлением.
— Приятно видеть, что я не ошибся в вас, лиерра. — Из-за моей спины появилось новое действующее лицо, и я согнулась в самом низком, на который только была способна, поклоне. — Вы не только умны, но и обладаете редкой в наше время учтивостью к старшим.
Нет, нет, нет… Рианы, только не это! Пожалуйста! Я жизнь положу в храме, я буду ходить туда дважды в день, да хоть жить там, только не это!
Присли ведь не мог! Ни одна его махинация не смогла бы привести к такому! Это ведь совсем за гранью! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть он не смог…
— Великий князь… — даже не шёпот, едва слышный крик умирающего, который никто уже не услышит. — Вы слишком добры ко мне.
Фаркасы должны были снова спуститься с гор, чтобы советник императора…
— Скромность вас только украшает, Аурелия.
Я слышала шаги, я чувствовала его приближение, я едва не согнулась от той властности, что излучал этот мужчина, но всё равно вздрогнула, когда он коснулся моего подбородка, заставляя подняться.
Коснулся меня! Вот так просто! Не затянутой в перчатку рукой, а прохладными пальцами с молчаливого одобрения всех присутствующих. Или не всех?..
Ужас, шок, дрожь, которые поднимались из глубин, оттуда, где жил проклятый стихийный дар, не помешали бросить быстрый взгляд на ректора. Недовольного ещё больше, чем до этого.
— Вы прекрасны, лиерра Грасс, и я рад, что вы станете моей невестой. — Касание холодных пальцев никуда не делось, наоборот, стало ещё более личным. И большой палец великого князя только доказал это, легко огладив мой подбородок.
— Князь! — предупреждающе и очень вовремя напомнил о себе Оллэйстар. Он вышел из-за стола и встал рядом, практически между мной и Эвилонбергом, который отступил на шаг без потерь в самолюбии. — Лиерра Грасс всё ещё считается студенткой моей академии. Пока она не получит диплом и не расторгнет договор с академией, лиерра находится под моей защитой даже в большей степени, чем под опекунством барона Присли.
— Но, позвольте, — влез Неиски, — согласно положениям…
— Ты в своём праве, Ориан, — с улыбкой развёл руками Эвилонберг, и Неиски замолчал на полуслове. Эти маги считались с ним ещё меньше, чем даже я — Твоя забота о студентах уже стала при дворе занятной байкой и не мне сомневаться в твоей репутации.
И после той демонстрации в лаборатории мне бы пугаться Оллэйстара, но этот этап я, кажется, уже прошла. В конце концов, чего стоит ректор против того, чтобы стать невестой советника императора…
Шаргхова честь. Не подавиться бы от счастья.
Но может ещё не всё потеряно?
— Ваше высочество, я…
— От имени Аурелии Стефании Грасс, — перебил меня Неиски, — бароном Орасом Присли было заключено соглашение о помолвке с великим князем, советником империи и членом императорской семьи Джакобом Джереоном Эвилонбергом. Официальная помолвка состоится после окончания Аурелией Стефанией Грасс академии и получения ею диплома, если обстоятельства непреодолимой силы не заставят её завершить учёбу раньше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это… — Удавка сжалась на горле, не давая вдохнуть. — Это такая честь, ваше высочество!
Желание дёрнуть ворот рубашки, ослабить затянутый узел растворилось под взглядом тёмных глаз Эвилонберга, не допускающих даже намёк на неповиновение.
— Что вы, Аурелия, для вас я просто Джакоб.
И этот Джакоб бросил резкий взгляд на Оллэйстара.
И хуже всего, что ректор, который только говорил о защите, сразу отошёл, повинуясь воле советника императора! Оставил меня под цепким вниманием того, кому за каким-то шаргхом понадобилась безродная сиротка!
— Простите, ваше высочество, но я не могу… — возражение захлебнулось красивым, по сути, мужчиной, склонившимся к моей руке.
Шаргх с ним, с советником! Сам дядя императора взял мою безвольную ладонь и коснулся её поцелуем! Дядя! Императора!
Боги, почему я ещё в сознании?..
— Вы всё можете, Аурелия, — Эвилонберг выпрямился, но не отпустил мою ладонь. — И сможете ещё больше после того, как станете моей женой.
Просто убейте.
Это будет гораздо милосерднее, чем смотреть на свою разрушенную жизнь, сидя в золотой дворцовой клетке, будь она хоть тысячи раз императорской.
— Б-благодарю вас, — надеюсь, что дрожащий, срывающийся голос они все примут за волнение, — ваше высочество.
За что благодарю? А фаркасы его знают, лично мне бы сейчас просто дожить до своей комнаты…
— Джакоб, Аурелия! — А вот и тон, в котором прорезались холодные нотки того, кто привык повелевать.
— Благодарю вас, Джакоб, — ещё тише и едва дыша, отозвалась я. Сделав вид, что ладонь из его руки выскользнула сама по себе.
— Ваше высочество, кажется, вы хотели осмотреть корпус лекарей? — Оллэйстар снова шагнул вперёд и почти перекрыл меня собой, указав рукой на выход из кабинета.
— А тебе есть чем меня удивить, Ориан? — вскинул бровь Эвилонберг.
— Всегда есть. — Оллэйстар едва заметно поклонился и позвал: — Господин Оберг, проводите нашего гостя к тьерре Вирме, главному лекарю, — и обратился уже к Эвилонбергу: — Я присоединюсь к вам чуть позже.
— Прошу вас, ваше высочество. — Секретарь ректора, господин Оберг пропустил высокого гостя перед собой, и они скрылись за пределами кабинета.
— Что же, — мгновенно засобирался Неиски, — пожалуй, мне тоже пора. Барон Присли жаждет узнать подробности встречи двух влюблённых…
Я даже с места не сдвинулась, лишь сознание ещё как-то отслеживало происходящее.
Вот Неиски хватает свою шляпу. Вот он же подхватывает папку. Вот уже одни, последний шаг отделяет его от выхода…
— Господин Неиски, — остановил его ледяной голос ректора, — вы кое-что забыли.
— Забыл? — притворно удивился тот и повернулся.
— Разве вы не должны оставить лиерре Грасс месячное содержание?
— Ах, да, конечно… — скользкий гад Неиски просочился мимо нас к ректорскому столу и раскрыл папку.
Как подписывала, забирала увесистый мешок и прощалась с Неиски, не помню. Ничего не помню после властного «Джакоб, Аурелия!» Хотя, может, это и к лучшему.
А, может, и нет…
— … лиерра Грасс? Аурелия?
А? Что? Был какой-то вопрос?
— Вы в порядке? — нахмурившись, Оллэйстар хотел было взять меня за подбородок, но я отшатнулась и больно ударилась ногой о ножку кресла.
— Я? — Запереться и выть, вот весь мой порядок! Не хотела быть кобылой в стойле Шалинберга? Получите-распишитесь, станешь бесправной куклой Эвилонберга! — Спасибо, ректор Оллэйстар, я в порядке.
— Аурелия, — удержал он меня за запястье руки, в которой оказался зажат мешок с монетами, — просто скажи «да», и я смогу помочь.
— Помочь? — горькая усмешка вылезла вперёд всех доводов рассудка.
Что мне теперь терять?
Диплом? Уже плевать, Присли успел первым, лишив меня разом дома, жизни и места в канцелярии. Той самой, где мне обещал место сам великий князь!
Я усмехнулась, покачала головой и, не обращая внимания на ректора, вышла из кабинета.
