Обренова, уже гораздо тише, но достаточно громко, чтобы Джилл услышала, ответила что-то на том же языке. По-видимому, требовала, чтобы Торн понизил тон.
Голоса смолкли. Джилл пошла быстрее, надеясь, что ни Торн, ни Обренова не выглянут за дверь и не подумают, что она делала то, что чуть было не сделала на самом деле. Теперь у нее было о чем подумать. Торн говорил только по-английски, французски, немецки и на эсперанто. Конечно, он мог подобрать сколько-то слов еще из дюжины языков, путешествуя по Реке. Любой, даже самый неспособный к языкам человек наверняка бы поднахватался их.
И все же почему эти двое говорили на каком-то другом языке, а не на своих родных или на эсперанто? Неужели оба знали еще какой-то общий язык, которым пользовались во время ссоры, чтоб никто не мог понять сути их разговора?
Она обязательно расскажет об этом Пискатору. У него могут найтись интересные объяснения этой истории.
Но получилось так, что вечером ей не удалось поговорить с ним об этом, а к тому времени, когда «Парсеваль» стартовал, она и вовсе забыла о подслушанном разговоре.
Глава 38
Дисгармоничные открытия в Дисе[133]
26 января 20 г. П. В. Питер Джейрус Фрайгейт
на борту «Пирушки», Южный умеренный пояс. Мир Реки.
Роберту Ф. Роригу где-то в низовьях Реки
(в надежде, что дойдет)
Дорогой Боб!
За тринадцать лет пребывания на этом кораблике я послал тебе двадцать одно послание. Лазурные весточки от Лазаря. Стоны от Харона. Стишата от Гекаты. Аллегории с Аль-Сирата[134]. Тирады из Тира. Триолеты из Леты. Писульки из Акапулько. И наконец, блюз, что сочинил Иисус. Ну и так далее.
И прочее невежественное окололитературное бренчание.
Три года назад я опустил в воды Реки мои «Тары-Бары из Тартара». Там я описал все более или менее значительное, что случилось со мной со времени твоей смерти в Сан-Луисе от чрезмерного долголетия. Конечно, ни одного моего письма ты не получишь, разве что по диковинному стечению обстоятельств.
Вот и сегодня я сижу безоблачным полуднем на палубе двухмачтовой шхуны, пишу пером из рыбьей кости и черными чернилами из древесного угля на бамбуковой бумаге. Когда кончу, то скатаю страницы в трубочку, заверну ее в рыбью кожу и суну в бамбуковый цилиндрик. В его открытый конец забью бамбуковую же пробку. Помолюсь всем возможно сущим богам. И брошу этот контейнер за борт. Может, речная почта и доставит его в твои руки.
Капитан Мартин Фаррингтон, он же Фриско Кид, в данный момент находится тут же у румпеля. Его отливающие красным каштановые волосы сияют на солнце, и пряди их вьются по ветру. Выглядит он как полуполинезиец, полукельт, но он ни то ни другое. Он американец с предками из Англии и Уэльса, родился в Окленде, штат Калифорния, в 1876 году. Этого он сам мне не говорил, но я и так знаю, поскольку я знаю, кто он такой есть на самом деле. Я видел слишком много его портретов, чтоб не узнать. Не стану называть его, ибо он имеет какую-то причину, чтоб плавать под псевдонимом (который он, между прочим, составил из имен двух персонажей собственных произведений).
Да, он был знаменитым писателем. Может, ты сам вычислишь его, хоть я в этом и сомневаюсь. Ты однажды сказал мне, что прочел только одну из его книг — «Рассказы рыбачьего патруля», и она тебе не понравилась. Я еще огорчился тогда, что ты не хочешь прочесть его главные труды, многие из которых чистейшей воды классика.
Он и его первый помощник Том Райдер, или Текс, а также араб по прозвищу Hyp — единственные члены команды, которые остались с прежних времен. Прочие по тем или иным причинам исчезли — умерли, затосковали, не ужились и тому подобное. Текс и Кид — единственные люди из встреченных мной на Реке, которые могут считаться знаменитостями. Я, правда, чуть было не встретился с Георгом Симоном Омом (ты ведь слыхал об «омах»?) и с Джеймсом Несмитом, изобретателем парового молота. И… внимание! Райдер и Фаррингтон находятся к тому же в самом начале списка из двадцати лиц, с которыми я особенно хотел бы познакомиться. Список не совсем обычный, но поскольку я — человек, то и я — необыкновенен.
Фамилия первого помощника вовсе не Райдер. Его лицо трудно позабыть, хотя отсутствие белой шляпы вместимостью в десяток галлонов несколько меняет его внешность. Он был знаменитым киногероем моего детства, где стоял рядом с героями моих любимых книжек — Тарзаном, Джоном Картером из Барсума, Шерлоком Холмсом, Дороти из страны Оз и Одиссеем. Его фильмы шли по второму или третьему разу во второразрядных киношках Пеории — «Гранд», «Принцесса», «Колумбия» и «Аполло» (все они исчезли, когда мне еще не исполнилось и пятидесяти). Его картинам я обязан самыми дивными минутами детства. Не помню деталей и сцен ни одного из них — все они слились в какой-то мелькающий монтажный фон с огромной фигурой Райдера в центре.
Когда мне исполнилось пятьдесят два года, я увлекся писанием биографий. Ты помнишь, что я много лет готовился написать обширную биографию сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона, популярного (и не слишком ценимого среди снобов и ханжей) исследователя, писателя, переводчика, фехтовальщика, антрополога и так далее.
Однако финансовые затруднения отвлекли меня от работы над «Крутым рыцарем королевы». А когда я наконец смог полностью отдаться «Рыцарю», Байрон Фарвелл опубликовал великолепную биографию Бёртона. Поэтому я решил подождать несколько лет, пока рынок не подготовится к принятию еще одной его биографии. И как раз когда я решил, что уже пора, вышла «Жизнь Бёртона» Фона Броуди — вероятно, лучшая из всех существующих.
И тогда я снова отложил свой проект на десять лет. А пока решил написать биографию любимого героя моего детства (хотя и ставлю старшего Дугласа Фербенкса на самый верх своих предпочтений в этом жанре).
Я прочел уйму статей о своем герое в «киношных» и «западных» журнальчиках, а также великое множество газетных вырезок. Все они описывали его как человека, который вел жизнь куда более насыщенную приключениями и более красочную и яркую, нежели жизнь тех героев, которых он сыграл в фильмах.
Но у меня все еще не хватало денег, чтоб бросить писать фантастику и начать ездить по стране, интервьюируя людей, которые были с ним знакомы (при условии, что их обнаружу). Были же те, кто мог рассказать мне о его службе в техасских рейнджерах, о его карьере в качестве маршала[135] США в Нью-Мексико, помощника шерифа в Оклахоме и «Крутого Райдера», дравшегося вместе с Рузвельтом у Сан-Хуан-Хилл, солдата во время войны на Филиппинах и во время боксерского восстания в Китае, объездчика лошадей для англичан, а возможно, и наемника у обеих сторон в Бурской войне, наемника в Мексике у Мадеро, организатора ковбойских шоу, а также самого высокооплачиваемого киноактера своего времени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
