,,Сдѣлайте милость, сударыня, я васъ прошу, я покорно васъ прошу увѣдомить меня, чемъ заслужилъ я вашъ гнѣвъ?
,,Я васъ также прошу, г. Ловеласъ, для чего я столь мало имѣю воли въ моемъ уединеніи? Что вы мнѣ скажите, послѣ вчерашняго вечера, какъ я ѣздила съ вами въ комедію, и препроводила половину ночи противъ моей воли, слушая ваши разговоры?
,,Я имѣю сказать, сударыня, что не могу сносить той отдаленности, въ коей вы меня содержите, будучи въ одномъ домѣ. Я многое имѣю вамъ сказать о нашихъ настоящихъ и будущихъ пользахъ. Но когда я думаю открыть вамъ всю мою душу, то вы токмо думаете меня отъ себя удалять. Вы содержите меня въ неизвѣстности, которая проводитъ меня въ отчаяніе: вы стараетесь искать отсрочки: конечно вы имѣете такія намѣренія, на кои не хотите согласиться. Скажите мнѣ, сударыня, я васъ заклинаю сказать мнѣ въ сію минуту, безъ всякаго обиновенія, въ которой день долженъ я предъ васъ предстать. Я не могу терпѣть сей отдаленности: неизвѣстность, въ коей вы меня содержите, совершенно мнѣ несносна.
,,Въ которой день, г. Ловеласъ? Я надѣюсь что ето будетъ не въ худой день. Я васъ прошу, г. мой, не столько жать мои руки, (усиливаяся ихъ вырвать) сдѣлайте милость пустите меня.
,,Вы меня ненавидите сударыня.
,Я никого не ненавижу, г. мой.
Вы ненавидите меня сударыня, повторилъ я. Какъ ни былъ я ободренъ и рѣшителенъ; но имѣлъ нужду въ новомъ поощреніи. Сатана вышелъ изъ моего сердца при видѣ враждебнаго ему ангела, но онъ не затворилъ дверей, и я чувствовалъ, что онъ ушелъ недалеко.
,,Вы мнѣ кажетесь не очень здоровы, г. Ловеласъ: Я усматриваю въ васъ чрезвычайное движеніе. Но сдѣлайте милость не сердитесь. Я никакого вамъ зла не сдѣлала. Пожалуйте не обижайте меня, дабы я васъ не разсердила.
,,Дражайшій предмѣтъ моихъ восхищеній! [обнявши ее] Вы никакого мнѣ зла не сдѣлали! ахъ! какого зла не сдѣлали вы мнѣ? чѣмъ я заслужилъ ту отдаленность, въ коей вы меня содержите!…,, Я не зналъ что долженъ сказать.
Она усиливалась освободиться,,,Я покорнѣйше васъ прошу, г. Ловеласъ, выпустить меня отсюда. Я не понимаю отъ чего вы въ гнѣвѣ. Я ничего не сдѣлала такого, что бы могло нанести вамъ обиду. Вы повидимому намѣрены меня разсердить. Естьли вы не хотите меня усшратить тѣмъ гнѣвомъ, въ коемъ я васъ вижу. Прикажите мнѣ выдти, я въ другой разъ выслушаю все, что вы ни по желаете мнѣ сказать. Вы можете меня увѣдомить о всемъ завтра поутру. Я васъ усильно прошу, естьли вы хотя нѣкое имѣете ко мнѣ чувствованіе почтенія, позволить мнѣ выдти.,,
Ночь, ночь, Белфордъ, чрезвычайно необходима. Должно чтобъ нечаянной приходъ и ужасъ подѣйствовали надъ нею въ послѣднемъ опытѣ. Я не могъ исполнить своего намѣренія. Не въ первой разъ я вознамѣривался испытать, способна ли безподобная сія дѣвица прощать.
Я поцѣловалъ съ великою горячностію ея руку!…,,Итакъ выдьте любезная, прелюбезная Клариса! такъ, я чрезвычайно печаленъ. Я не могу терпѣть той отдаленности въ коей вы меня содержите безъ всякой причины. Однакожъ выдьте, сударыня, поелику вы хотите идти; но судите о мнѣ великодушно. Судите о мнѣ, чего я достоинъ, и обнадѣжте меня, что увижусь съ вами завтра поутру съ тѣми чувствованіями, которыя, приличествуютъ нашему состоянію.,, Говоря сіе, я велъ ее къ двери и выпустилъ. Но вмѣсто того, чтобъ придти къ госпожамъ, я удалился въ мой покой, въ коемъ замкнулся ключемъ, будучи пристыженъ и устрашенъ величественнымъ ея видомъ, и безпокоющегося ея добродѣтелію.
[Всѣ сіе прибавлено изъ письма Г. Ловеласова, а издатель начинаетъ здѣсь опять повѣствованіе дѣвицы Клариссѣ, которая описываетъ свой ужасъ при семъ случаѣ сими словами.]
Какъ скоро вошла я въ горницу; то онъ ухватилъ меня за руку съ такимъ движеніемъ, что я ясно усмотрѣла его намѣреніе со мною ссориться. Какая же тому причина, любезная моя? Клянусь моею жизнію, я никогда не знала столь гордаго и нетерпѣливаго человѣка. Меня ужасъ обьялъ. Вмѣсто того, чтобъ казаться сердитою какъ я то хотѣла, я сдѣлалась весьма тихою. Я съ трудомъ могу воспомянуть первыя его слова, толико я ихъ устрашилась. Но я весьма хорошо слышала: Вы меня ненавидите, сударыня, вы меня ненавидите: И столь ужаснымъ голосомъ, что я желала бы отъ него быть за сто верстъ. Я никого не ненавижу, отвѣчала я ему: благодаря Бога, я никого не ненавижу. Вы меня устрашаете г. Ловеласъ. Позвольте мнѣ удалиться. Онъ оказалъ мнѣ чрезвычайное презрѣніе. Я никогда не видала столь мерскаго человѣка, какъ онъ казался мнѣ въ своемъ гнѣвѣ. Какая причина, моя любезная? Онъ жалъ мнѣ руку. Наглой человѣкъ! онъ съ великою силою жалъ мою руку! однимъ словомъ онъ, казалось по своимъ взорамъ, и своимъ выраженіямъ, обнявши меня, хотѣлъ подать мнѣ случай его раздражить; такъ что я не могла иннаго сдѣлать какъ его просить, что я часто дѣлывала, выпустить меня вонъ, и обѣщать ему, что я возвращусь поутру, какъ ему будетъ угодно.
Не скоро онъ склонился на сей договоръ. Выпущая меня вонъ, онъ поцѣловалъ такъ крѣпко мою руку, что и теперь еще красное пятно видно.
Окончи, любезнѣйшая моя Анна Гове, окончи, я заклинаю тебя, свой переговоръ съ гжею. Товнсендъ. Тогда я покинула бы моего тирана. Развѣ не видишь, какъ онъ постепенно успѣваетъ въ своемъ намѣреніи? Я страшуся даже взглянуть на его хищенія: и не подалъ ли онъ мнѣ здѣсь причины опасаться отъ него болѣе зла, нежели мое негодованіе позволяетъ мнѣ выразить? О любезная моя окончи свой планъ, и дозволь мнѣ оставить столь страннаго человѣка. Приводя меня въ досаду, онъ долженъ былъ имѣть такія намѣренія, въ коихъ онъ не осмѣлился бы признаться. Какіяже они быть могутъ?
Онъ столько мнѣ омерзѣлъ, и вдругъ столь устрашилъ меня, что возвратившись въ мою горницу отъ печальнаго и отчаяннаго движенія, я разодрала отвѣтъ писанной на его статьи. Я увижу его завтра поутру; ибо ему такъ обѣщала; но потомъ выду изъ его дому, не будучи ни кѣмъ сопровождаема. Естьли онъ не перемѣнитъ своего поступка, то я буду искать особеннаго жилища у какихъ ниесть честныхъ людей, и болѣе уже нога моя здѣсь не будетъ. Вотъ какое теперь мое рѣшеніе. Тамъ, буду дожидаться совершенія твоего плана, или ты окажешь мнѣ услугу, и напишешь сама къ злому сему человѣку, дабы укрѣпить мои съ нимъ договоры, поелику ты судишь что я должна быть его женою, и поелику я никакой помощи получить отъ себя не надѣюсь, или можетъ быть я рѣшусь отдаться подъ покровительство Милади Лаврансъ; а сей поступокъ остановитъ то наглое посѣщеніе, которымъ онъ угрожалъ живущимъ въ замкѣ Гарловъ.
(Издатель умалчиваетъ о другомъ письмѣ дѣвицы Клариссы, которое содержитъ въ себѣ то, что произошло вчерась между ею и г. Ловеласомъ, и опасности, которыя препятствовали ей выходить, какъ то она думала. Слѣдующее письмо г. Ловеласа въ тотъ же день писанно, пространно показываетъ тѣ подробности. Однако издатель замѣчаетъ, что дѣвица Кларисса теперь еще болѣе прежняго недовольна новымъ симъ дѣйствіемъ, и вторично понуждаетъ свою пріятельницу окончить договоръ свой съ гжею. Товнсендъ; и что останавливаясь на предложеніи брака, которое дядя ее Атонинъ учинилъ гжѣ Гове, она не хвалитъ излишныя насмѣшки своей пріятельницы по случаю сего страннаго произшествія.)
Письмо CXCIII.
Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.
Въ понедѣльникъ по утру 22 Маія.
Сія красавица нимало не знаетъ великодушія. Нѣтъ, она не знаетъ добродѣтели. Не думалъли бы ты, что получивши вчерась свободу удалиться, и избѣгнувъ столь хорошо отъ меня, она появится мнѣ сего утра съ улыбкою, съ пріятностями, и окажетъ мнѣ благосклонное почтеніе?
Я былъ въ столовой залѣ еще до шести часовъ. Ея двери были затворены. Я взходилъ на верьхъ; потомъ сходилъ опять въ низъ, кашлялъ, и кликалъ Виля и Доркасу; я весьма сильно хлопалъ дверьми. Но она не скоро отворила свои. И такъ я препровелъ время праздно до половины осьмаго часа; и когда завтракъ былъ готовъ, то я приказалъ просить ее Доркасѣ сдѣлать мнѣ честь своею компаніею.
Я чрезвычайно удивлялся, когда слѣдуя сей дѣвицѣ по первому приглашенію, она вошла въ залъ вся одѣта, держа въ рукахъ перчатки и вейеръ, и въ самое то время приказала Доркасѣ кликнуть носильщиковъ.
Жестокая дѣвица, сказалъ я самъ въ себѣ, вы подвергаете меня съ толь малою пощадою насмѣшкамъ госпожъ сего дома!,,Вы хотите идти любезная моя супруга.,, {Онъ такъ называетъ ее предъ всѣми тамошними госпожами.}
Такъ, г. мой.
Я въ томъ увѣренъ, что казался тогда весьма глупымъ.,,Я надѣюсь, сударыня, что вы не пойдете не завтрикавши, сказалъ я ей весьма тихимъ голосомъ; но я чувствовалъ, что мое сердце было поражено во многихъ мѣстахъ. Естьлибъ я хотя малое имѣлъ предчувствованіе о ея намѣреніяхъ, то можетъ быть началъ бы производить свое мщеніе. Всѣ обидные выписки изъ писемъ дѣвицы Гове пришли мнѣ на мысль.
