– Тысяча! – предложил свою цену безобразный жирдяй.
– И одна. – Снова старуха.
Рот Пенни застыл, раззявленный в улыбке. Девушку отлично обучили шутовскому ремеслу. Её отцу за многое предстояло ответить в том крошечном аду, что предназначался для карликов.
– Двенадцать сотен. – От левиафана в жёлтом. Стоявший подле него раб протянул ему напиток. Наверняка, лимонный. Тириону сделалось не по себе от того, как эти жёлтые глазки неотрывно глядели на платформу.
– Тринадцать сотен.
– И одна. – Это старуха.
«Мой отец не раз говорил, что Ланнистер стоит в десять раз больше, чем любой простолюдин».
На сумме тысяча шестьсот монет торги снова замедлились, поэтому работорговец предложил некоторым покупателям подойти и взглянуть на карликов вблизи.
– Карлица ещё молода, – уверял он. – Можете их скрестить и неплохо заработать на приплоде.
– Так у этого половины носа нет! – рассмотрев товар вблизи, посетовала старая перечница. От досады морщинистое лицо совсем сморщилось. Её тело было белым, как у личинки – завернутая в фиолетовый токар, она походила на заплесневелую сливу.
– Ещё и глаза разноцветные. Уродливое существо.
– Миледи ещё не видела моих лучших частей, – Тирион схватился за пах, чтобы она поняла, что он имел в виду.
Старая ведьма зашипела от ярости, и хлыст ужалил Тириона по затылку – резкая боль заставила его опуститься на колени, а рот наполнился привкусом крови. Он ухмыльнулся и сплюнул.
– Две тысячи, – раздался новый голос с последнего ряда скамей.
Что нужно наёмнику от карлика? Тирион заставил себя подняться на ноги, чтобы лучше видеть. Новый покупатель оказался стариком – седовласым, но высоким и поджарым, с обветренной смуглой кожей и коротко стриженой бородой с проседью. Под его выцветшим пурпурным плащом угадывались длинный меч и пояс с кинжалами.
– Две пятьсот.
На этот раз женский голос, принадлежавший низкорослой девушке с широкой талией и тяжёлой грудью, облачённой в богато украшенный доспех. На её фигурном нагруднике из чёрной стали, инкрустированном золотом, была изображена вздымающаяся гарпия со свисающими с когтей цепями. Пара рабов-солдат подняли девушку на щите на высоту плеч.
– Три тысячи.
Смуглый мужчина продирался сквозь толпу покупателей, его приятели-наёмники расталкивали присутствующих, расчищая ему путь.
«Давай. Подойди ближе. – Тирион знал, как обращаться с наёмниками. Он ни секунды не сомневался, что нужен этому человеку отнюдь не для шалостей на пирах. – Он знает меня и хочет забрать обратно в Вестерос, чтобы продать моей сестре».
Карлик потер рот, чтобы скрыть улыбку. Между ним и Серсеей с её Семью Королевствами лежало полмира. Мало ли что случится до того, как он туда попадет. «Я переманил Бронна. Дайте мне хоть одну попытку, и, возможно, этого тоже удастся переманить».
Старуха и девушка на щите отказались от гонки на трёх тысячах, но оставался ещё толстяк в жёлтом. Он бросил на наёмников оценивающий взгляд жёлтых глаз, резко провёл языком по своим желтым зубам и объявил:
– Пять тысяч серебряных монет за этот лот.
Наёмник нахмурился, пожал плечами и отвернулся.
Седьмое пекло. Тирион совершенно точно знал, что ему совсем не хотелось стать собственностью необъятного Лорда Желтопуза. От одного его вида у Тириона по коже забегали мурашки: свисавшие с носилок болезненно-землистого цвета необъятные телеса, жёлтые поросячьи глазки и распиравшие шёлк токара сиськи, крупнее, чем у Хрюшки - Милашки. А доносившийся от толстяка запах, чувствовался даже на платформе.
– Если ставок больше нет…
– Семь тысяч! – заорал Тирион.
По скамьям волной прокатился смех.
– Карлик хочет купить сам себя, – заметила девушка на щите.
Тирион похотливо осклабился.
– Умному рабу нужен умный хозяин, а вы все смахиваете на дураков.
Это вызвало ещё больший смех покупателей, а аукционист нахмурился, в замешательстве вертя в руках хлыст и прикидывая, получится ли обратить это к своей выгоде.
– Пять тысяч – это оскорбление! – выкрикнул Тирион. – Я могу биться на рыцарских турнирах, могу петь, могу рассказывать разные забавные истории. Могу трахнуть вашу жену и заставить её стонать. Или, если предпочитаете, жён ваших врагов – это ли не лучший способ их унизить? Я убийца с арбалетом, а мужчины втрое больше меня скулят и трясутся, встретившись со мной за столом для игры в кайвассу. Я даже готовлю время от времени. Я даю за себя десять тысяч серебра! Да-да, я стою столько! Мой отец говорил, что я всегда должен платить свои долги!
Наёмник в пурпурном плаще развернулся и, встретившись взглядом с глазами Тириона поверх рядов остальных покупателей и солдат удачи, улыбнулся. Тёплой улыбкой, отметил карлик, дружеской. Но до чего же холодны были его глаза. «В конце концов, может, зря я хочу, чтобы нас купил он».
Желтое чудовище заёрзало в своих носилках. По его огромному похожему на пирог лицу скользнула тень раздражения. Он пробормотал на гискарском какое-то ругательство, которое Тирион не понял, но интонация говорила сама за себя.
– Это означает очередное повышение цены? – вздернул голову карлик. – Я предлагаю всё золото Кастерли Рок.
Он услышал хлыст – свист в воздухе, тонкий и резкий – прежде, чем почувствовал удар. От него Тирион захрипел, но на этот раз смог удержаться на ногах. Мысли унеслись к началу его путешествия, когда самой большой проблемой был выбор вина, которое он выпил бы в полдень, закусив улитками. Вот что случается, когда гоняешься за драконами. Смех сорвался с его губ, забрызгав первый ряд покупателей кровью и слюной.
– Ты продан, – объявил распорядитель торгов. А потом вновь ударил его – просто потому что мог это сделать. На этот раз Тирион упал.
Один из стражников рывком поднял его на ноги. Другой согнал Пенни с платформы, подгоняя её тупым концом копья. Следующий товар уже занял их место – девушка лет пятнадцати-шестнадцати, на этот раз не с борта «Селейсори Кхоран». Тирион её не знал. Она была того же возраста, что и Дейенерис Таргариен, или около того. Работорговец сразу раздел девушку донага. «По крайней мере, мы избежали подобного унижения».
Тирион перевел взгляд с лагеря юнкайцев на стены Миэрина. Его ворота, казалось, были так близко… а ведь, если верить разговорам в загонах для рабов, Миэрин до сих пор оставался свободным городом. За этими разрушающимися стенами рабство и работорговля все ещё запрещены. Всё, что нужно сделать – это добраться до ворот и проникнуть внутрь, и он снова стал бы свободным человеком.
Но, это невозможно, не бросив Пенни. А она захочет взять с собой собаку и свинью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
