– Зачем ты это сделал? – спросила Пенни на Общем языке.
«Хороший вопрос, – подумал Тирион. – Зачем?»
– Твоё представление становилось скучным. Любому фигляру нужен танцующий медведь.
Она бросила на него укоряющий взгляд, отползла вглубь повозки и уселась, обняв Хруста с таким видом, словно пёс – её последний настоящий друг на земле. Возможно, так оно и было.
Нянька вернулся с Джорахом Мормонтом. Двое рабов-воинов запихнули его в повозку между карликами. Тот не сопротивлялся. Тирион понял, что борьба рыцаря закончилась, когда он услышал, что его королева вышла замуж. Одно слово, произнесённое шепотом, сделало то, чего не смогли добиться все кулаки, хлысты и дубины – оно сломало его. Надо было дать старухе его выкупить. От него теперь столько же толку, как от сосков на панцире.
Нянька вскарабкался на место кучера, взял в руки вожжи и они двинулись через лагерь осаждающих к огороженной территории их нового хозяина, благородного Йеззана зо Каггаза. Четверо рабов-воинов шагали рядом, по двое с каждой стороны повозки.
Пенни не плакала, но её глаза были красными, а взгляд – несчастным, и она не отрывала его от Хруста. Неужели она думает, что всё исчезнет как туман, если не смотреть? Сир Джорах Мормонт не видел никого и ничего. Он сидел в оковах, съёжившийся и понурый.
Тирион же глядел на всех и на всё.
Юнкайский лагерь не был единым целым, а представлял собой сотню возведённых бок о бок лагерей, полумесяцем опоясывавших стены Миэрина. Целый город из шёлка и парусины с собственными проспектами и переулками, тавернами и шлюхами, хорошими и плохими районами. Между линией осады и заливом словно жёлтые грибы выросли палатки. Некоторые из них – маленькие и убогие – были всего лишь кусками старой засаленной парусины, натянутой, чтобы уберечься от дождя и солнца. А рядом стояли большие казарменные шатры, способные вместить сотню мужчин, и огромные, словно дворцы, шёлковые павильоны с водружёнными на полог блестящими гарпиями. Некоторые лагеря были выстроены в правильном порядке: палатки располагались концентрическими кругами вокруг костровой ямы, оружие и доспехи сложены во внутреннем круге, а коновязи находились во внешнем. В других, казалось, царил полный хаос.
Вокруг Миэрина на долгие лиги вокруг простирались сухие и выжженные, плоские, голые и лишённые деревьев долины, но юнкайские корабли привезли с юга достаточно леса и шкур, чтобы построить шесть огромных требушетов. Они были установлены с трёх сторон города – со всех, кроме речной. Их окружали груды битого камня и бочки со смолой и дёгтем, ожидавшие, когда к ним поднесут огонь. Один из воинов, шагавших рядом с повозкой, перехватил взгляд Тириона и с гордостью сообщил, что каждый из требушетов имеет свое собственное имя: Драконолом, Ведьма, Дочь Гарпии, Злая Сестра, Призрак Астапора, Кулак Маздана. Возвышаясь над палатками на высоту в сорок футов, требушеты были самыми приметными объектами лагеря осаждающих.
– Один только их вид поставил драконью королеву на колени, – хвастался воин. – В этой позе она и останется, отсасывая благородный член Хиздара, иначе мы разнесем её стены в пыль.
Тирион наблюдал, как секли раба: удар за ударом, пока спина несчастного не превратилась в кровавое месиво. Мимо, лязгая на ходу железом, прошагала группа людей, вооружённых копьями и короткими мечами, но скованных цепью по запястьям и лодыжкам. В воздухе запахло жареным мясом, и Тирион увидел, как один человек свежевал собаку, чтобы бросить её в котел.
Кроме того, он видел мёртвых и слышал умирающих. Сквозь плывший по ветру дым, запах лошадей и острый солёный дух залива пробивался смрад крови и дерьма. Понос, догадался Тирион, глядя, как двое наёмников оттаскивают от палаток труп третьего. От этой мысли у него задрожали пальцы. «Болезнь может стереть армию с лица земли быстрее, чем сражение», – сказал как-то его отец.
Тем больше причин для побега, и чем скорее это случится, тем лучше.
Спустя четверть мили, он обнаружил вескую причину передумать: толпу, собравшуюся вокруг трёх рабов, пойманных при попытке к бегству.
– Я знаю, что мои маленькие сокровища будут милыми и послушными, – сказал Нянька. – Смотрите, что случается с теми, кто пытается бежать.
Беглецов привязали к ряду перекладин, и пара пращников показывала на них свое искусство.
– Толосийцы, – объяснил им один из стражников. – Лучшие пращники в мире. Вместо камней они метают мягкие свинцовые шарики.
Тирион никогда не понимал смысла в пращах, ведь луки бьют намного дальше… до тех пор как не увидел этих толосийцев в деле. Их свинцовые шарики причиняли гораздо больше вреда, чем гладкие камни, которыми пользовались другие пращники. Хватило лишь раз попасть в колено одного из беглецов, и оно разлетелось месивом крови и костей, после чего нижняя часть ноги осталась болтаться на тёмно-красных сухожилиях. «Ну, больше он бегать не будет», – признал Тирион в тот самый момент, когда человек стал кричать. Его пронзительные вопли смешались в утреннем воздухе со смехом обозников и проклятиями тех, кто поставил целую монету на то, что пращник промахнётся. Пенни отвернулась, но Нянька схватил её за подбородок и насильно повернул голову обратно.
– Смотри, – приказал он. – И ты тоже, медведь.
Джорах Мормонт поднял голову и уставился на Няньку. Тирион видел, как напряглись руки рыцаря. «Он задушит его, и нам всем придет конец». Но Мормонт лишь скривился, а затем перевел свой взгляд на кровавое представление.
На востоке в утреннем мареве мерцали массивные кирпичные стены Миэрина – убежища, к которому стремились несчастные глупцы. Как долго оно останется таковым?
К тому моменту, когда Нянька вновь взялся за вожжи, все три неудавшихся беглеца умерли. Повозка, запряжённая мулом, загрохотала дальше.
Растянувшийся на несколько акров лагерь их хозяина располагался к югу-востоку от Харридана, практически в его тени. «Скромная палатка» Йеззана зо Каггаза оказалась дворцом из шёлка лимонного цвета. Сиявшие на солнце позолоченные гарпии восседали на центральных шестах каждой из девяти остроконечных крыш. Со всех сторон его окружали палатки поменьше.
– Это жилища поваров, наложниц и воинов нашего благородного хозяина, а также некоторых менее привилегированных родственников, – объяснил им Нянька. – Но вам, малыши, будет оказана высокая честь – вы сможете ночевать в покоях самого Йеззана. Ему нравится держать свои сокровища под рукой.
Нахмурившись, он взглянул на Мормонта:
– К тебе это не относится, медведь. Ты большой и уродливый, тебя прикуют снаружи. – Рыцарь промолчал. – Для начала, вы все должны примерить ошейники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
