— Значит, завтра негодяю отрубят голову? — уточнил судебный исполнитель.
— Да, завтра, если до этого времени не будет доказано, что он невиновен.
— Невиновен? Это будет трудно доказать! — заметил нотариус.
— Кто знает! — возразил Сальватор. — У древних авторов мы встречаем рассказ о гусях поэта Ивика, а у новейших — о псе из Монтаржи.
— Кстати, о псе, сударь, — просипел земледелец. — Должен заметить, что ваша собака изрядно нас напугала.
— Ролан? — разыграв удивление, спросил Сальватор.
— А его зовут Ролан? — уточнил нотариус.
— У меня мелькнула надежда, что это бешеный пес, — заметил врач.
— А Ролан, видимо, только впал в неистовство, — изрек нотариус, потирая руки и полагая, что нашел удачное словцо.
— Вы сказали «надежда»? — спросил Сальватор врача.
— Да, сударь, именно так я и сказал. Нас одиннадцать. У меня, значит, было десять шансов против одного, что собака бросится на одного из моих товарищей, а не на меня. А так как я специально изучал бешенство, я имел бы случай наложить на свежую рану составленное мною противоядие, которое я всегда ношу с собой, в надежде на то, что представится случай испытать его.
— Я вижу, сударь, — сказал Сальватор, — что вы настоящий филантроп. К сожалению, моя собака не является, сейчас, по крайней мере, «пациентом», если выражаться языком медицины, и вот доказательство: только посмотрите, как она послушна!
Сальватор указал псу под стол, словно на конуру:
— Место, Брезиль, место!
Он обратился к гостям и продолжал:
— Не удивляйтесь, что я заставил своего пса лечь под стол, за который я сяду вместе с вами. Я шел на ужин, — лучше поздно, чем никогда! — как вдруг встретил на дороге господина Жерара. Я хотел уехать вместе с ним, но он настоял на том, чтобы я к вам присоединился. Я не смог устоять перед его приглашением, совпадавшим с моим желанием, тем более что в его отсутствие он поручил мне быть за хозяина.
— Браво! Браво! — вскричали присутствовавшие, очарованные прекрасными манерами Сальватора.
— Садитесь на место хозяина, — пригласил его нотариус. — Позвольте мне наполнить ваш бокал и предложить тост за его здоровье.
Сальватор подал бокал.
— Это более чем справедливо, — сказал он. — Пусть Господь наградит его по заслугам!
Он поднял бокал и пригубил вино.
В это мгновение Брезиль протяжно завыл.
— Ого! Что это с вашей собакой? — спросил нотариус.
— Ничего. Так он обыкновенно одобряет тост, — сообщил Сальватор.
— Отлично! — похвалил врач. — Вот пес, получивший прекрасное воспитание. Правда, спич у него получился невеселый.
— Сударь! — проговорил Сальватор. — Вы знаете, что бывают необъяснимые наукой случаи, когда некоторые животные предчувствуют несчастье. Может быть, нашему другу господину Жерару как раз угрожает какая-то непредвиденная беда?
— Да, так говорят, — подтвердил врач. — Но мы вольнодумцы и не верим в этот вздор.
— А вот моя бабушка… — начал было цветовод.
— Ваша бабушка была просто дура, друг мой! — оборвал его врач.
— Прошу прощения, — продолжал нотариус, обращаясь к Сальватору, — но вы, кажется, говорили об опасности, которая может угрожать господину Жерару?
— Опасность? — переспросил землемер. — Какая же опасность может угрожать честнейшему человеку на земле, никогда не сворачивавшему с прямого пути?
— Горячему патриоту! — прибавил судебный исполнитель.
— Преданнейшему другу! — поддержал врач.
— Всегда готовому на самоотречение! — вскричал нотариус.
— Вы же знаете, господа, что таких-то и подстерегает несчастье: лучшие погибают первыми! Несчастье, как библейский лев, quaerens quem devoret[48], нападает главным образом на праведников, как на Иова к примеру.
— Тогда какого черта делает ваша собака? — спросил цветовод, заглядывая под стол. — Она пожирает траву!
— Не обращайте внимания, — отозвался Сальватор. — Мы говорили о господине Жераре и остановились на том, что…
— … что страна, давшая жизнь такому человеку, — подхватил нотариус, — может этим гордиться.
— Он снизит налоги, — подсказал врач.
— Поднимет цены на зерно, — прибавил земледелец.
— Снизит цены на хлеб, — вставил садовод.
— Ликвидирует национальный долг, — заявил судебный исполнитель.
— Проведет реформу в Медицинской школе! — воскликнул врач.
— Введет во Франции новый кадастр, — заверил землемер.
— О! — воскликнул нотариус, прерывая этот восторженный хор. — Ваш пес засыпал мне землей все панталоны.
— Возможно, — согласился Сальватор. — Впрочем, давайте не будем обращать на него внимания.
— Напротив, господа! — возразил врач, заглянув под стол. — Эта собака странно выглядит: язык вывалился, глаза налились кровью, шерсть встала дыбом.
— Вполне может быть, — произнес Сальватор. — Но если ей не мешать, она не тронет. Это пес-мономан, — со смехом прибавил Сальватор.
— Должен вам заметить, — с умным видом проговорил врач, — что слово «мономан» происходит от «monos» и «mania», то есть «одна мысль» и, стало быть, может применяться лишь к человеку, поскольку только человек наделен способностью мыслить, а собака живет лишь инстинктами, очень развитыми, спору нет, но они не могут идти ни в какое сравнение с существом высшего порядка — человеком.
— В таком случае, — возразил Сальватор, — объясняйте это как хотите, инстинктом или способностью мыслить, но Брезиль сейчас занят только одним.
— Чем?
— У него было двое молодых хозяев, которых он очень любил: мальчик и девочка. Мальчика убили, девочка исчезла. Но пес так хорошо искал, что недавно нашел девочку.
— Живую?
— Да, живую и здоровую. А мальчика убили и закопали; бедный Брезиль надеется найти место, где был спрятан труп, и ищет его повсюду.
— «Quaere et invenies»[49], — сказал нотариус, радуясь возможности блеснуть своими познаниями в латыни.
— Простите, — вмешался врач, — но вы тут нам целый роман сочинили, сударь.
— С вашего позволения, это подлинная история, — поправил Сальватор, — и притом весьма страшная.
— Мы сейчас за десертом; как говаривал покойный господин д’Эгрефёй, большой гастроном, это как раз подходящее время для историй. И если вы хотите рассказать нам свою историю, сударь, мы внимательно вас слушаем.
— Я с удовольствием это сделаю, — сказал Сальватор.
— Она обещает быть интересной, — прибавил врач.
— Надеюсь, — коротко ответил Сальватор.
— Тсс, тсс! — послышалось со всех сторон.
