Наконец-то Ли Цзычэн, приветствуемый традиционными пожеланиями 10 тысяч лет жизни императору, сел на драконовый трон[17]. Вполне возможно, что смена одной китайской династии на другую и состоялась бы, несмотря на то что у династии Мин оставалось много сторонников. Однако начав свое правление в Пекине с массовых казней наиболее одиозных функционеров прежнего режима, обвиненных в коррупции (таких было более тысячи), Ли Цзычэн не смог удержать собственное войско, через несколько дней после входа в столицу учинившее разбой и грабежи. Различия между старой и новой властью в глазах населения начали стираться. Но вмешательство маньчжуров, сумевших воспользоваться борьбой внутрикитайских сил друг с другом, кардинально изменило ход событий.
ВОЦАРЕНИЕ ДИНАСТИИ ЦИН
Жившие на северных границах империи Мин маньчжуры возводили свое происхождение к чжурчжэньским племенам, когда-то создавшим на Севере Китая династию Цзинь («Золотая», 1115–1234), которая впоследствии была свергнута монголами. Маньчжуры, угрожавшие Китаю в XVII в., были объединением племен под властью хана Нурхаци (1616–1626), взявшего для своей новой династии старое название Цзинь. Ведущую роль в маньчжурском государстве играли члены правящего «Золотого рода» (Айсинь Гиоро), влияние которых на политические решения непосредственно зависело от количества подчиненных им «знамен» — больших подразделений маньчжурской конницы. Закованные в надежные панцири, способные к быстрой переброске сил на значительные расстояния, маньчжуры представляли собой серьезную угрозу как для своих кочевых соседей в монгольских степях, так и для оседлых народов, живших к югу от их владений, — жителей Китая и Кореи. Уже упоминавшийся захват Ляодуна в 1621 г. был одним из первых серьезных достижений маньчжуров, переходивших от разорения территорий к закреплению на них.
Доргонь с императорскими регалиями. XVII в.
Интересно, что маньчжурские источники («Мань-вэнь лао-да» — «Старинные маньчжурские записи», 1607–1637) представляют походы соотечественников как ответ на агрессию Китая:
«Во время большого парадного пира по случаю взятия Ляодуна император [Тай-цзу, титул императора и храмовое имя были присвоены Нурхаци его потомками посмертно] появился во дворце и рассадил всех от высшего до низшего, от главнокомандующего до помощников. <…> И… император сказал: “китайцам мало своего большого государства, они пожелали истребить маленькое государство. <…> Мы их громаду осилили. Небо обвинило китайцев, а нас оправдало. То, что вы выпили одну чарку и получили одну пару платья, разве это вознаграждение [за ваши труды]? Военные князья, пусть ваши сердца будут увлечены неустанным трудом”».
При следующем хане Абахае (хан в 1626–1643 гг., с 1636 г. носил монгольский императорский титул богдохан) большую роль играл один из его братьев талантливый полководец Доргонь (1612–1650). Походы на Срединное Царство 1636 и 1638–1639 гг. оказались для маньчжуров чрезвычайно удачными: было уведено много тысяч пленников и голов скота, крупные и мелкие города, оказывавшиеся на пути у войска кочевников, были захвачены и подверглись грабежам. Тем временем само маньчжурское государство было в 1636 г. переименовано в империю Цин («Чистую»). Столицей маньчжуров являлся Мукден. Правящие круги новой империи (в достаточной степени китаизированные, но сохранявшие и свою «варварскую» с точки зрения китайцев культуру) начали вынашивать планы захвата Поднебесной.
Неожиданная смерть Абахая в 1643 г. привела на трон Цин малолетнего наследника — выбранного членами правящего «Золотого рода» шестилетнего богдохана Фулиня (1643–1661). Выбор богдохана сопровождался различными интригами: часть членов правящего рода хотела нарушить династические традиции (позволявшие передавать престол только по нисходящей линии) и сделать императором Доргоня, в котором родовая знать справедливо видела потенциально сильного и талантливого правителя. Но сам Доргонь, предвидя возможные проблемы с легитимацией подобного решения, отказался от возможности наследовать брату. Компромисс был найден в назначении Доргоня и племянника Нурхаци Цзиргалана, также зарекомендовавшего себя в качестве успешного военачальника, регентами при богдохане. Смуты из-за наследования престола, на которую могло бы надеяться правительство Поднебесной, не произошло.
Главной проблемой для маньчжуров, жаждущих завоевать богатые китайские земли, оставалась достаточно сильная армия, которую династии Мин удалось сохранить на северных границах. Расположенная около Великой стены в Шаньхайгуане 120-тысячная Восточная армия под командованием опытного военачальника У Саньгуя была приблизительно равна по численности силам маньчжуров (их насчитывалось около 140 тысяч) и вполне могла оказать им достойное сопротивление. Кочевники стремились склонить китайского военачальника на свою сторону. Тот, в свою очередь, был вынужден вести с противником переговоры, так как правительство Мин не оставляло надежды на заключение хотя бы временного мира на Севере, чтобы разгромить повстанцев. Еще более желанным развитием ситуации было бы согласие конницы маньчжуров на участие в военных действиях против крестьянских армий, за что Пекин обещал щедрое вознаграждение и передачу части земель для расселения маньчжурских семей.
Ситуация резко изменилась после захвата Пекина Ли Цзычэном. Армия У Саньгуя, оставаясь на стороне законной династии Мин, представляла для восставших серьезную опасность. Переговоры Ли Цзычэна с пограничным главнокомандующим не привели ни к каким результатам. Поэтому император Да Шунь отправился с половиной своих войск (400 тысяч) в поход на север. Казалось бы, судьба не пожелавшего подчиниться новому императору полководца была предрешена. Но У Саньгуй принял неожиданное решение. Он прошел унизительную для китайца «языческую» и варварскую процедуру принесения клятвы верности богдохану, сменил пучок на маньчжурскую прическу (сбритые выше лба волосы и коса) и перешел на сторону врага, чтобы, объединив силы с маньчжурами, разгромить Ли Цзычэна.
Внутренняя часть Запретного города. Пекин
Тот не знал о происходивших в стане маньчжуров событиях. Поэтому появление маньчжурских сил во время битвы повстанческого войска с Восточной армией, когда силы Ли Цзычэна начали одерживать верх, стало для крестьянского императора неожиданностью и решило исход сражения. Остатки войска Ли Цзычэна, преследуемые силами У Саньгуя, отступили в Пекин, откуда вскоре повстанцы были вынуждены уйти на Юго-Запад, так как население столицы теперь относилось к ним крайне враждебно, а запасов продовольствия не хватало.
Тем временем Доргонь, стремившийся захватить хорошо укрепленный Пекин с населением в шесть-семь млн человек без длительной осады и боев, пошел на хитрость. Воспользовавшись объявлением У Саньгуя о том, что в город вскоре прибудет законный наследник династии Мин, которого нужно встречать торжественным образом за воротами города, регент маньчжуров неожиданно приказал минскому военачальнику отступить. Понимая, что за Доргонем следует мощная маньчжурская армия, китайский полководец вынужден был подчиниться приказу. Не имеющее ни малейшего представления о произошедших событиях население Пекина в назначенный день ожидало правительственные войска и наследника Минов. То, что вместо них через другие ворота въехали маньчжуры и без сопротивления заняли Запретный город, пекинские чиновники осознали лишь через какое-то время. Впрочем, они быстро приспособились к сложившимся обстоятельствам, выразили свою полную поддержку маньчжурам и предложили Доргоню императорский престол, от которого тот вновь отказался, сохраняя верность племяннику.
ПОД ВЛАСТЬЮ МАНЬЧЖУРОВ: ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ДИНАСТИИ ЦИН ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII ВЕКА
В октябре 1644 г. Фулинь был провозглашен императором новой династии Поднебесной — Цин, столицей которой стал Пекин. Маньчжуры тут же попытались ввести в городе свои порядки, требуя, в частности, смены китайских причесок и одежды на маньчжурские. Но далеко не вся Поднебесная была готова подчиниться власти варварской династии. На китайской территории сохранялись государства, созданные командирами повстанцев. Кроме того, был провозглашен новый император из династии Мин. На окончательное подчинение Срединного государства своей власти династия Цин потратила почти 40 лет. Лидеры народных отрядов, объявлявшие себя императорами или ванами, гибли, их место занимали другие вожди, претендовавшие на драконовый трон. Провинциальные чиновники выдвигали кандидатуры новых императоров, часто по нескольку в одно и то же время. Часть нежелающих подчиняться завоевателям китайцев бежала на острова, один из наследников династии Мин — в Бирму, северные земли которой разоряли многотысячные китайские отряды. Бирманцы вскоре выдали незадачливого минского императора. Правивший какое-то время в Чжэцзяне и Фуцзяни претендент на минский престол Лу-ван пытался обратиться за помощью к японскому сёгуну Токугава Иэмицу, но тот предпочел не вмешиваться в конфликт.
