- Взяли клиента, - прямо с порога заявил он.
- Неужели, - не веря своим ушам, сказал Миллстоун и даже привстал.
- Да, - уверенно кивнул Дуглас.
- Где он?
- Готов к работе.
- Полетели.
Миллстоун быстро перешёл в долгожданное состояние активности, и Шейла проводила его радостной улыбкой.
- Значит, ты там оказался случайно, - подытожил Миллстоун, - ехидно улыбнувшись собеседнику.
- Да, - кивнул допрашиваемый.
Это был юноша лет двадцати, который, как казалось Джону, не подходил на роль человека, рыскающего по окраинам в надежде поживиться тем, что плохо лежит.
- Вообще, - серьёзно сказал Джон, - я очень надеялся, что у нас с тобой получится всё разъяснить по-хорошему.
- Да я и правда не знаю, о чём вы, мистер.
- А вот господа, которые тебя застукали, сказали, что ты сразу полез под подушку, - ехидно заметил Джон, - объяснишь?
Юноша немного занервничал, но быстро нашёлся, что сказать.
- Да я подумал, мало ли. Может, кошелёк там, - он развёл руками.
- Кошелёк, - повторил Джон.
- Кошелёк, - с наглой улыбкой кивнул задержанный.
- Это у жителей трущоб. Они вообще, часто ли купюры видят, не в курсе?
- Вы недооцениваете тамошнюю публику.
- Ну, разумеется.
Миллстоун был спокойным, хотя терпение его было на исходе. Выдать себя сейчас - означало бы потерять нить, которая и так оказалась тоньше, чем он рассчитывал. Ему нужно её распутать, а иначе он рискует застрять в этом деле. Конечно, он что-то знает. Мало, но не настолько, как пытается убедить Джона.
- Ты вообще представляешь, во что ты попытался влезть? - спросил Миллстоун, выдохнув дым.
- В бесхозную комнату, в которой никто не живёт. Мне на неё указал один человечек за небольшую плату.
- Я спросил не про то, куда ты влез, а во что ты влез, - сказал Джон.
- Обычное дело. Меня бы даже искать не стали, если бы не вы.
- И если бы это оказалось обычным делом, - устало сказал Джон, - а так оно связано с тем, за что уже многие сложили свои головы, причём, довольно жестоко.
Миллстоун посмотрел собеседнику в глаза и увидел в них зарождающиеся сомнения. Скорее всего, он не знал подробностей, но пока ещё считал, что детектив блефует.
- И так как ты единственный живой, - продолжил Джон, всё так же спокойно затягиваясь дымом, - с тебя спросим со всей строгостью. Уж поверь.
- Решили на меня повесить свои висяки? - презрительно сказал юноша, - ничего не выйдет.
- Ну, тут тебе всё и так должно быть понятно, раз ты, по твоим словам, часто занимаешься такими делами. Часто тебя там поджидают два полицейских? - Миллстоун сделал невинное лицо, чувствуя, как у его собеседника душа уходит в пятки, - или ты думаешь, мы просто отлавливаем воришек в трущобах, потому что нам заняться нечем?
Юноша, похоже, уже решил оставить попытки поехидничать с Джоном.
- Подозреваю, что нет.
Он продолжал молчать.
- Ну раз ты решил всё-таки меня послушать, то я тебе кое о чём поведаю. Дело это серьёзное и я подозреваю, что ты даже не знал конкретно, что нужно было забрать. Ты решил, что это всё просто, а оказалось совсем наоборот. Не вдаваясь в подробности, скажу, что ради того, чтобы хоть на шаг продвинуться в этом деле, с тобой сделают всё, что только будет нужно. Мне для этого нужно сделать всего лишь один звонок.
- Чушь, - презрительно сказал он, - перегибаете, мистер.
- Как знаешь.
Миллстоун улыбнулся и замолчал. Докурив, он небрежно загасил сигарету в пепельнице и полез за ещё одной. Казалось, что юноше надоедает эта тишина, но он сдерживается. Джон ощущал, что он в одном шаге от того, чтобы сдаться. Вопрос был лишь в том, что его от него удерживает. Плюс ситуации состоял в том, что Миллстоун не блефовал. Если Ричардс осознает ценность того, что они ищут, он и вправду всерьёз займётся пареньком. Его счастье, что ему хватит даже сыворотки правды, хотя выгоды перекрывают не только её.
- Мы так и будем сидеть? - наконец спросил юноша.
- А ты куда-то спешишь? - поднял брови Джон, - вне зависимости от того, скажешь ты нам что-то или нет, ты сегодня с нами. А завтра будет зависеть от того, что ты скажешь. Может быть, будем прощаться.
- Да я всё равно ничего не знаю! - взмолился он.
- Мы проверим. Если ты говоришь правду - извинимся. Сам понимаешь - дело федеральной важности.
- Федеральной? - спросил он, как будто бы действительно понимал значимость этого словосочетания.
- А ты как думал? - рассмеялся Джон, выдыхая дым, - я же тебе говорю, что влип ты основательно.
- Ладно. Что вы хотите?
- Рассказ. От и до, - спокойно сказал Джон, поставив локти на стол и приблизившись к собеседнику.
- Ну, в общем. Случайно в баре вчера встретил одного типа, - он помедлил, - дадите сигарету?
- Будь моим гостем, - Джон достал из пачки сигарету и протянул ему, а потом помог прикурить.
Парень сделал несколько глубоких затяжек, что в купе с его решением всё рассказать его успокоило.
- Ну, так что было дальше?
- Ну и сказал мне про эту тему. Я обычно так не работаю, но он обещал хорошо заплатить. Тем более дело плёвое - зайти в комнату, достать из-под подушки пачку бумаги и отвалить.
- Ты вообще собирался посмотреть, что там?
- Зачем мне это? Меньше знаешь, крепче спишь.
- И то верно, - улыбнулся Джон.
- Ну а дальше вы знаете.
- Как выглядел тот тип?
- Невысокий такой, здоровый. Лицо старался не палить.
- Цвет волос?
- Седой, - уверенно сказал парень.
- Глаза?
- Не разглядел.
- Какие-то особые приметы? Может быть, шрам?
- Тоже не видел.
- Хорошо. Какая у вас договорённость?
- Я должен прийти туда же один. Если его не будет в первый день, то на второй.
- И так в течение года?
- Ну, я надеюсь, что он собирался появиться пораньше.
- А вообще ты его раньше не видел?
- Нет.
Джон погрузился в мысли. Тишину, воцарившуюся вокруг, нарушало только его мерное постукивание пальцами по столу.
- Ну, так что? Я могу идти?
Но Джон не отвечал. Он посмотрел на Эгила, потом на Коллинза, но они тоже никак не реагировали на его вопрос.
- Эй, мистер, - он снова повернулся к Миллстоуну.
- А? - спросил Джон, как будто очнувшись.
- Я могу быть свободен?
- Выведешь нас на него и да, - спокойно ответил Джон.
- А если он не придёт?
- О, - протянул Джон, - выходит, ты нас обманул.
- Да я вам всё рассказал!
- Я бы и рад тебе поверить, но не могу, не могу, - с наигранным сожалением сказал Джон, - дело федеральной важности, помнишь?
- Не надо было ничего говорить, - с досадой сказал он.