— Я не умею пересчитывать, — признается Синт.
— Научишься, — голос у отца теплый, как нагретый осенним солнцем мрамор, как песок хаяросской турнирной арены, политый свежей кровью — настолько теплый, насколько может быть голос лорд-канцлера Аккалабата. — Конец связи.
* * *
Он чувствует, как его дергают за полу орада, и разворачивается с занесенным мечом. Еле успевает остановить руку:
— Кателла? Что тебе здесь надо?
— Возьмите меня с собой.
— Чтооо? Мы летим на Аккалабат, глупенькая. Там тебе не место.
Синт пытается отцепить ее пальцы, но ему не удается — девчонка держится с немыслимой для ее хрупкого сложения силой. Параллельно она успевает сдавленно всхлипывать.
— Они же убьют меня. У меня нет блутена. Возьмите меня. Пусть не на Аккалабат, куда-то еще. Возьмите.
— Синт, избавься от нее и пошли! — Прайд явно нервничает. Макушки крыльев у него за спиной вздымаются, как дьявольские мечи демона Чахи.
— Кателла…
— Я ведь могу вас заставить, — неожиданно спокойно сообщает она. Синт останавливается. А ведь и правда… и мало ли что она еще может — дочь императора Хорта, который сейчас тряпкой свисает с плеча Прайда, ударяясь проломленной головой между крыльями.
— Синт, если ты не способен… — снова начинает Прайд.
— Прайд, она дочка Элли.
И она не должна заподозрить, что мы берем ее нехотя. Пока она будет считать, что мы ее друзья, от нее и польза может быть. А потом разберемся. Когда мы будем на корабле. Если мы будем на корабле.
Прайд наконец-то закончил ковыряться кинжалом в оконной задвижке.
— Дочка Элли… дочка Элли… — бурчит он. У него, как всегда, раздраженный вид. Не настороженный, не напряженный, а именно раздраженный. Чувствуется, что его бесит все: Элли, с самого начала их авантюры пребывающая в абсолютной отключке и только жалобно вскрикивающая, когда Прайд, безжалостно вцепляясь железными пальцами ей в предплечье, перемещает ее, как куклу, с места на место; Хорт, который проявил дурацкую несговорчивость и которого из-за этого приходится тащить на себе; нерешительный и медлительный Синт; Холли, передвигающийся как в тумане и взирающий на происходящее с открытым ртом, как на интересный аттракцион; и теперь еще эта… Кателла — жалкая и никому не нужная, которую Синт почему-то решил тащить с собой.
А Неро… Неро останется здесь — и будет лежать закопанный не в нормальной земле, а в отвратительном хортуланском пепле. Ненавистная лорд-канцлерская семейка! Что бы лорду Кориану не сдохнуть пораньше? Я бы сейчас держал Неро за руку, а он бы сыпал своими вопросами: «Куда мы летим? Зачем мы летим? На чем мы…»
— Да мне-то что! Бери кого хочешь! Лорд-канцлер недоделанный! — рявкает Прайди и шагает на подоконник. Хорт по-прежнему висит у него на плече, голова безвольно болтается. Прайди перемещает императора под мышку, другой рукой подхватывает Элли.
— Кателла, иди сюда, — приказывает Синт. Непонятливой девчонку не назовешь — она сама подлезает под руку и цепко ухватывается там, где нужно. — Ты готов, Холли?
Холли, который за все время их приключения не произнес ни слова, коротко кивает.
— Так полетели! — внезапно в голову Синту приходит идея. — Кателла! Ты можешь сделать так, чтобы они нас не видели? Сэкранировать их ощущения, чтобы они не могли «вести» нас до космодрома? И не смогли заставить спуститься.
— Я попробую, но ведь… — в голосе у нее не сомнение, а скорее недоумение.
— Что «но ведь»? — угрожающе спрашивает Прайди.
— Ничего. Я думаю, что у меня получится, — совсем по-другому отвечает Кателла. В глазах у нее появляется уверенность и надежда, и Синт облегченно вздыхает. Все-таки ему не хотелось, чтобы Прайди заставил ее выбросить. «Да Чахи тебя побери, она моя родная племянница! — спохватывается он. — С чего я засомневался?»
Несколько километров лёта до космодрома — ничто по сравнению с несколькими десятками метров, которые им предстоит пройти пешком — до отдраенных люков дилайнского космокрейсера. Дилайняне верны своей репутации: делают ровно столько, сколько у них попросили. Корабль в нужном месте в нужное время. И даже не надейтесь, что какой-нибудь благородный лорд активирует браслеты, чтобы мы могли преодолеть сотню шагов, отделяющих нас от спасения. Дипломатический нейтралитет. Доброжелательная улыбка со сжатыми губами. Дилайна как она есть. Но и на том спасибо.
Запыхавшийся Прайди сваливает свою ношу у самого трапа.
— Удивляюсь я этим хортуланцам, — озираясь вокруг, говорит он, — у них императора сперли, а они как дети, честное слово.
— А меня это скорее пугает, — Синт тянет Элли за руку, заставляя подняться. — Кателла, видишь вход в корабль? Отведи туда свою маму. И сама сиди тихо и не высовывайся.
Девочка согласно кивает и просовывает свою ладошку в судорожно стиснутую клешню, в которую превратились сейчас точеные, изящные пальцы Элли.
— Пойдем, мама, — уговаривает она. — Все будет хорошо. Там, — показывает она на темный люк корабля, — нам помогут.
Элли неожиданно проявляет сговорчивость (кажется, будто она понимает обращенные к ней слова) и покорно идет за дочерью.
— И нам пора, — Прайди вытаскивает кинжал.
— Это обязательно? — Синт знает, что обязательно. Сейчас он сам себе отвратителен.
— Ты представь. Если он оклемается, им достаточно просто затащить его в корабль и вывести на орбиту. Короткая ментальная атака — и нам конец. У тебя есть гарантии, что дилайняне сильнее, чем хортуланцы?
— Понятия не имею, — признается Синт. Он присаживается на колени рядом с телом, которое несколько часов назад еще было императором Хортуланы, и бросает через плечо:
— Холли, иди на корабль.
Ноль реакции. Полшажка в сторону трапа. Безжизненные глаза, не отрываясь, смотрят на группу из трех человек, двое из которых решают судьбу третьего. Уже решили.
— Синт, лучше не надо…
Хорт не говорит, он шипит эти слова сквозь прерывистое дыхание. Прайди презрительно усмехается:
— О, он еще что-то соображает? Ничего, сейчас ты сдохнешь, тварь, сейчас я получу полное и окончательное удовлетворение. По всем пунктам. Даров Аккалабата ему подавай в наложники. Деток развел, тренера пригласил… гнида.
Хорт словно не слышит. Глаза его устремлены на Синта. Он весь сосредоточен на одной мысли:
— Синт, оставьте меня здесь и улетайте. Мы не будем гнаться за вами. Я не позволю. Скажу, что сам тебя отпустил.
— Ты не отпустил бы, — слова-пустышки, никчемные слова, обвинения, которые предатель бросает тому, кого предал. Так бывает всегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
