- Ну правильно, - кивнул поручик, - это у них первое дело - сразу от улики избавиться... В последний раз по-хорошему спрашиваю - куда деньги дел?!
- Христом-богом, господин начальник, не брал я никаких денег, и бумажника не брал, приехал вот Москву на праздники посмотреть... - судя по документам, мужичонка был не местный, из Серпухова.
- Ниночка, пришел ответ из архива? Что там у нас на гражданина Нечипорука?
- Пришел, Игорь Витальевич. В молодости был условно осужден за драку, позже - неоднократный клиент вытрезвителя. По делам о кражах, однако, не проходил.
- Ну, все когда-то бывает в первый раз... Ладно, не хочешь по-хорошему - продолжим разговор в отделении. Херр Эберлинг, - поручик повернулся к Хайнцу, - от лица московской криминальной полиции примите извинение за испорченный праздник. Не беспокойтесь, этот рано или поздно расколется. Скорее всего, он передал деньги сообщнику, хотя мог со страху и в какую-нибудь щель засунуть... Как выясним, мы вам позвоним. Бумажник пока вернуть не можем, сами понимаете - вещдок.
- Понимаю, - вздохнул Хайнц. Спустя несколько минут они с Фридрихом, наконец, вышли с фестивальной территории. Людей уже начали выпускать - на всякий случай по одному, мимо все той же служебной собаки.
- М-да, история... - пробормотал Власов. - Может, это все же не он?
- Мне-то откуда знать, - пожал плечами Эберлинг. - Ты видел, чтобы кто-нибудь еще за моей спиной задерживался?
- Говорю же - не присматривался. Гарантировать не могу.
- Ну, может, песик и еще кого унюхает.
- Во всяком случае, на агента ДГБ этот тип не похож.
- Да, я тоже об этом думал. Хотя как знать. Первый признак такого агента - он не похож на агента. Незапоминающаяся внешность - как раз необходимое качество...
- У тебя точно не было ничего, за чем он мог охотиться?
- Можешь не беспокоиться. Если нашим русским друзьям что и досталось, то только деньги.
- Слушай, ты же сейчас, получается, вообще без копейки? Давай я тебе одолжу.
- Зайду в банк и сниму со счета. Ах черт, сегодня ж, небось, и банки не работают... Да, пожалуй, полсотни до понедельника мне не помешают.
Фридрих порылся в собственном бумажнике.
- Возьми сто на всякий случай... Что дальше делать будем?
- Перейдем сейчас по мосту и пойдем направо, глянем на Крымскую набережную и Парк Чехова. А на Крымском валу уже можно сесть на городской транспорт.
- Что-то мне разонравилась эта идея. Сомневаюсь, что мы увидим на этих набережных что-то, интересное для террориста.
- Ну, из центра нам все равно иначе как пешком не выбраться. А думать и обсуждать лучшие идеи можно и на ходу.
- Можно, в принципе, сесть в подземку.
- Да, но мне шеф велел все время быть на связи, а там сигнал ловится далеко не везде.
- Ты прав, мне тоже... Ладно, пошли.
Они прошли по Большому Москворецкому мосту, украшенному наконец-то полным набором флагов, включая лихтенштайновский; Фридрих попытался было свернуть за мостом направо, но Хайнц напомнил ему, что они на острове, и надо пересечь еще Водоотводный канал. На мосту через канал целленхёрер Власова вновь подал голос.
Распозналась лишь одна цифра номера. Самодельный антиопределитель.
- Привет, Фриц, - сказал Спаде. - Достал деньги?
Власов, уже вытащивший полицейскую трубку, тут же нажал нужную кнопку.
- Да. Сто пятьдесят тысяч, как договаривались.
- Вот видишь - можешь, когда захочешь! Клади в сумку на молнии, и через пятьдесят минут ты должен быть с ней на Курском вокзале.
- Я сейчас на другом конце Москвы, - соврал Власов. - Мне нужно больше времени, чтобы добраться. И у меня нет сумки на молнии.
- Захочешь - успеешь. А сумки прямо на вокзале продают.
- Слушай, Матиас, мы договаривались к 17:00, а сейчас только три!
- Мы договаривались, что к семнадцати деньги будут уже у меня! - рявкнул бандит. - Так что не трать время на споры!
- Ладно, - вздохнул Фридрих. - Где именно на Курском?
- А ты не мельтеши раньше времени. И трубку не занимай. Приедешь - узнаешь, - в трубке зазвучали гудки.
Почти сразу же зазвонил полицейский целленхёрер.
- Он не так глуп, - констатировал Шульгин. - Хоть он и считает вас преступником, но действует так, как действовал бы, требуя выкуп у полиции. Очевидно, на каждом этапе будет передавать новые инструкции по телефону, заставляя вас, ну, в смысле, нашего человека, перемещаться в новые места за минимальное время, чтобы исключить подготовку засады.
- Но звонить-то он будет не вашему человеку, а мне, - заметил Фридрих.
- Вы, главное, своевременно включайте эту трубку на передачу.
- Все равно получится задержка. Сами понимаете, я не могу включать передачу в момент звонка - мне могут звонить и совсем другие люди, - "чьи сообщения совсем не предназначены для ушей крипо", достроил Власов фразу мысленно; Шульгин, без сомнения, тоже это понял. - Значит, сначала мне нужно будет убедиться, что это Спаде. И, если он или его люди будут наблюдать за вашим человеком, то могут заметить, что тот взял трубку позже ответа на звонок...
- Ну а что поделать, вы же не согласились доставить выкуп лично или поставить телефон на прослушку! - хотя полицейский и понимал, что Власов не обязан был это делать, в его голосе все же обозначилось раздражение.
- Да, конечно. Сам знаю - не стоит учить профессионала делать его работу. И все-таки позвольте еще вопрос - вы уверены, что сможете его взять, если он явится за деньгами не сам, а пришлет кого-то?
- Он придет сам, - отрезал майор. - Сто пятьдесят тысяч - немаленькая сумма, никому из своих он ее не доверит. Тем более, сейчас его фанду в тяжелом положении, что не лучшим образом отражается на лояльности, у бандитов и без того невысокой.
- Операция против Спаде? - спросил Эберлинг, когда Власов убрал обе трубки.
- Да.
- Все-таки, может быть, зря ты не согласился участвовать. Я не уверен, что русская полиция сработает, как надо. А эта Галле, возможно, последняя ниточка. Она знала про визит Ламберта.
- Слышала краем уха от Фишера, не более чем. Я уже выяснил у нее все, что она могла рассказать.
- Но она не просто знала, что некто важный летит в Москву. Она знала, что здесь произойдет какая-то сенсация...
- Сам визит такого деятеля в Москву - это уже сенсация. В любом случае, мне запретил Мюллер. Кстати говоря, а почему бы тебе не попытаться связаться с Ламбертом? Может быть, он все-таки согласиться выслушать старого знакомого?
- Я тебе уже говорил - ему нет до меня никакого дела. И уж если он задумал какую-то политическую комбинацию, то не стал бы слушать даже моего деда, если бы тот был еще жив. И если даже представить, что мне позволили бы переговорить с ним напрямую - это только ухудшило бы ситуацию. Если визит скрывали даже от Мюллера, значит, Клаус, мягко говоря, не очень доверяет нашей с тобой конторе.
- Пожалуй...
Беседуя таким образом, но так и не придя ни к каким практически полезным выводам, они, наконец, дошли до Крымской набережной. Гигантское чучело зимы было заметно издали; оно, обряженное в яркие аляповатые тряпки, казалось целиком сплетенным из пучков соломы, но на самом деле внутри, конечно, был деревянный каркас. Фридриху стало неуютно от этого зрелища; вспомнился американский фильм, где в подобном чучеле заживо сожгли главного героя, полицейского, явившегося спасать собственную дочь. А в итоге она-то, воспитанная сектантами, и поднесла факел... Политуправление охотно санкционировало закупку таких фильмов, равно как и гангстерских боевиков: пусть зрители Райха видят, какой в Америке мрак и ужас. Вот только сами американцы отнюдь не считают, что снимают компромат на себя, они считают денежки да радуются... Нет, конечно, никаких людей здесь завтра жечь не будут, но если напихать в чучело взрывчатки - рванет так, что мало не покажется.
Подойти к самому чучелу оказалось невозможным - пространство вокруг было огорожено проволочной сеткой, вдоль которой прогуливались скучающие полицейские. Фридрих предъявил удостоверение и поинтересовался, насколько безопасно запланированное мероприятие. Ему с ленцой и неохотой - мол, ты нам не начальство - поведали, что процедура отработана годами и поводов для опасений нет. Сетка и охрана нужны, главным образом, чтобы в чучело не забрались ребятишки, но, разумеется, и взрослым злоумышленникам ничего туда подложить не удастся. Начинавшася на безопасном расстоянии от места будущего аутодафе и уходящая двумя рядами вглубь парка выставка ледяных скульптур опасений тем более не внушала; Власов лишь обратил внимание на эклектичность тематики - патриотические свастики, орлы и даже ледяной PzKpfw IV в натуральную величину (в варианте с короткой пушкой) соседствовали с лешими, русалками и прочей нечистью из славянского фольклора. Может ли Ламберт заявиться смотреть на эти художества? Вот уж вряд ли.
- Куда он точно пойдет, так это вечером в Большой театр, - заметил Эберлинг, с которым Фридрих поделился этой мыслью. - Русские таскают туда всех высоких гостей в обязательном порядке. Говорят, некоторые из наших шишек уже видели "Лебединое озеро" по пять раз.
