— Вот видишь, мне бы такое и в голову не пришло, — сказала она. Пузырьки начали исчезать. Она зашевелилась, взбалтывая их, и те стали исчезать еще быстрее. — Ненадолго же их хватает.
— Тебе надо было забираться в ванну, прежде чем она наполнилась.
— Серьезно? А я всегда жду. Боюсь обжечься.
— Разве ты не можешь крутить краны пальцами ног?
— О боже, что за чудовищная мысль! Ну и ну! Как обезьяна?
Всю свою взрослую жизнь он регулировал поток воды пальцами ног. Чтобы воды было ровно столько, чтобы не прикасаться к голому фарфору.
— Вот одно из различий между мужчинами и женщинами, — сказал он.
— Если ты так делаешь, то лучше не распространяйся об этом. — Волосы она спрятала под пластиковую шапочку, и в этом тоже было различие. А еще она терла спину щеткой с длинной ручкой, а ногти — маленькой нейлоновой щеточкой. Поразительно, думал он. Так много различий даже в таком простом деле, как купание.
Она отмокала в ванне с полчаса. Он никогда не оставался в воде дольше нескольких минут. Как только та остывала, он всегда из нее выпрыгивал. Но Сьюзан просто села, снова включила горячую воду и держала ее открытой, пока ванна опять не нагрелась.
— Теперь ты не боишься, — сказал он. — Обжечься, я имею в виду.
Она взглянула на него без выражения.
Искупавшись, она вытерлась белым полотенцем размером с ковер, а затем в него же и завернулась. Сунув ноги в вязаные шлепанцы, которые привезла из Мехико, прошла из ванной в спальню, где на кровати была аккуратно сложена вся ее одежда.
— Может, я не буду одеваться, — сказала она. — Мы же скоро уже ляжем спать, правда? — Она отправила его в гостиную узнать время: часы в спальне остановились. Было пол–одиннадцатого, о чем он ей и сообщил.
— Решай сама, — сказал он. Возвращение из Рино не очень–то его утомило; после того как он так часто ездил туда и обратно автомобилем, у него не было никаких претензий к воздушному путешествию.
— Я устала эмоционально, — сказала она, стоя в своей белой накидке, все еще влажной после ванны. — Но мне хочется сделать что–нибудь безумное. — Она отдернула оконную штору. — Ночь сегодня темная. Мне хочется выбежать на задний двор без ничего.
— Сомнительное удовольствие, — сказал он. — Особенно после ванны. У тебя может случиться рецидив азиатского гриппа.
— Верно, — согласилась она. — Но мне все–таки хочется что–нибудь сделать. Давай поедим. Ты умеешь готовить?
— Нет, — признался он.
— Я терпеть не могу готовить. Совсем в этом деле профан. Приготовь что–нибудь поесть, — сказала она уговаривающим тоном, но твердо.
В конце концов он отправился на кухню и обследовал консервированные и замороженные продукты.
— Как насчет креветок в пивном соусе?
У них еще оставалась бутылка пива из тех, что он привез в первый день.
— Отлично, — она, по–прежнему в накидке, уселась за кухонный стол и выжидательно сложила руки. — Давай, их приготовишь ты; обожаю, когда кто–нибудь что–то для меня делает — это ведь такая роскошь.
Он поджарил креветки в соусе и поставил на стол тарелки.
— Брюс, — сказала она, когда они принялись за еду. — Честно говоря, я не вполне понимаю, каким образом ты по закону связан с офисом. До того как мы поженились, он принадлежал мне — я имею в виду, моей была моя доля.
— Она по–прежнему твоя, — сказал он, не желая обсуждать.
— Но, — возразила она, — по мере его развития ты приобретешь в нем равные права. Не должно быть так, чтобы ты оставался в нем просто наемным работником. Он станет совместной собственностью. Я поговорю с Фанкортом о юридической стороне дела, как ради тебя, так и ради себя. Хочу, чтобы мы с тобой были равными. Собственно, я думала поручить ему подготовить правооснование, чтобы ты значился в нем совладельцем. Вот как бы я это сделала: дала бы тебе три тысячи долларов в качестве подарка, сразу, без ограничений, а ты купил бы у Зои ее долю и получил бы равное со мной право.
— Нет, черт побери, — сказал он, охваченный ужасом.
— Почему?
— Я этого не заработал. Все, чего я хочу, — это сделать твое заведение более или менее преуспевающим.
— Но это превращает тебя всего лишь в наемного работника, который каждый месяц получает фиксированное жалованье за свою работу.
— Это нормально. Я — менеджер офиса. Руковожу.
«Руковожу, — подумал он, — своей женой и собой самим». Не очень–то много народу надо, чтобы управлять фирмой. Но он был уверен, что Сьюзан позволит ему принимать деловые решения: она уже показала, что хочет на него опереться.
— У тебя там полная власть, — сказала она, медленно покачивая головой. — У тебя будет возможность выписывать товары, заказывать их, подписывать чеки, писать рекламу для газет и так далее. Но, знаешь ли — мне самой трудно это осознать, — все наши деньги должны будут поступать оттуда. Я к такому не привыкла; я, когда офис терпел убытки, могла просто жить на заработки Уолта. Денег из офиса должно хватать на двоих взрослых и одну школьницу. На двоих с половиной человек. Это означает, что фирма должна приносить чистого дохода около пяти тысяч в год, не меньше.
— Это составит всего около четырехсот в месяц, — сказал он.
— У нас никогда не было четырехсот долларов дохода в месяц. За все время, что мы вели там дела. Знаешь, у меня замерзли ноги. — Она положила свою вилку. — Меня это пугает. Я просто в панике.
Он сел рядом с ней, но она оставалась совсем закоченевшей.
— Не забывай, что ты наняла меня, потому что сочла специалистом, — сказал он. Какими же отдаленными казались теперь первоначальные деловые отношения, когда она хотела нанять его, потому что он работал закупщиком в большом и преуспевающем дисконтном доме…
— Но ты никогда не управлял фирмой, — сказала она.
Он ощутил холодок. Как будто возник вариант, что она возьмет свои обещания обратно и переменит решение.
— Мы все устроим, — сказал он. — Выход найдется. Полагаю, уже все решила, и я не стану это обсуждать.
— Прости, — сказала она. — Мне надо воздерживаться от того, чтобы идти на попятную. Я знаю, что это один из главных моих недостатков. Все так говорят. Что–нибудь скажу, а на другой день вдруг расстроюсь и забуду, что говорила.
— Я знаю, что могу управлять офисом, — отрывисто сказал он, — так что мы можем оставить эту тему.
Она выглядела по–настоящему огорченной.
Пока он убирал тарелки в раковину, она сказала из–за стола:
— Давай куда–нибудь поедем. В коктейльный бар или куда еще. В Рино я совсем испортилась. Мне все время хочется броситься куда–нибудь и как следует повеселиться. Нам действительно есть что отпраздновать.
— А как насчет Тэффи?
— Если мы уедем ненадолго, она не проснется, — сказала Сьюзан.
Поскольку подобное было для него внове, он спросил:
— А если все–таки проснется?
— Не проснется.
— Ловлю тебя на слове. — Он вытер руки. — Но тебе лучше что–нибудь надеть.
Она исчезла в спальне. После некоторых колебаний остановила свой выбор на простом темном костюме.
— Пойдет? — спросила она.
Надевая спортивный пиджак, он сказал ей, что да, пойдет, после чего они прокрались из дома к «Меркурию». Вскоре, съехав с шоссе, остановились на гравийной парковке рядом с баром и кафе. Когда они вышли и поднялись на продолговатое крыльцо, он сказал:
— Не будет ли для тебя ударом, если у меня попросят предъявить права?
— Ты хочешь сказать, здесь могут подумать, что ты слишком молод, чтобы покупать спиртное?
— Да, — как можно невозмутимее сказал он. Но ему хотелось подготовить ее заранее: время от времени такое все еще случалось.
— Тогда мы уедем, — заявила она.
— Нет. Я покажу им свои права. Я не так уж и молод.
«Или ты этого не замечаешь?» — подумал он с некоторой иронией.
Официантка обслужила их без вопросов. Заведение оказалось тихим и теплым, никто не шумел. Собственно, в нем никого и не было, кроме них. Они уселись в кабинке подальше от музыкального аппарата. Вскоре, однако, вошли мужчина и женщина, явно уставшие с дороги. Уселись за стойку и, попивая заказанные напитки, разложили перед собой карту Айдахо и Юты и заспорили резкими обвинительными голосами.
— Они с дороги, — сказал Брюс.
— Да, — безразлично отозвалась она.
Те двое, среднего возраста и хорошо одетые, никак не могли решить, какой выбрать маршрут, чтобы ехать через Орегон. Маршрутов было всего три. Официантка и бармен никогда по ним не ездили, поэтому помочь ничем не могли.
— Пойду, поговорю с ними минутку, — сказал Брюс, вставая. Он подошел к стойке.
— Я ездил по среднему, — сказал он путешественникам, и те замолчали, с благодарностью его слушая. — По шоссе 26. На 20–м никогда не бывал, но мне говорили, что оно долго тянется через пустыню. 26–е идет в основном через лес. Движения на нем очень мало, встречаются чудесные городки, а пейзажи просто восхитительны.
