— О, не бери в голову. Она плотнее придвинулась к нему, и неожиданно он почувствовал себя счастливым. Реальность превзошла все его мечты. Рядом с ним тихо засмеялась Рут.
— Над чем смеешься? — Син нагнулся и взял ее за руку.
— Ни над чем. Просто настроение такое, что хочется смеяться, — пояснила она. — Посмотри, какое все вокруг зеленое. — Она произнесла эту фразу, чтобы он повернулся к ней. Рут хотелось получше вглядеться в его лицо. — Земля сейчас кажется такой юной.
И пока он смотрел вокруг, в его глазах светилась такая нежность, какую она хорошо знала.
Она хорошо разбиралась в его настроениях и теперь училась углублять или менять их. Он был очень простым человеком, и в этой простоте заключалась его сила. Он похож на гору, думала она. Ты знаешь, какой она будет на рассвете. Ты знаешь, что когда ветер дует с юга, то пик будет в тумане, а вечером тени упадут на вершины, и узкие ущелья будут темно-голубыми. А еще ты знаешь, что очертания горы никогда не менялись и не изменятся.
— Я люблю тебя, моя гора, — прошептала она.
— Что?
— Я люблю тебя, мой мужчина, — поправилась она.
— О, я тоже тебя люблю.
А теперь он слегка смущен. О Боже! Если бы я могла обнять и поцеловать его у всех на виду, мечтала она.
— Что ты задумала? — сердито проворчал он. Син не собирался копаться в ее чувствах.
Сбитая с толку, она пристально смотрела на него.
— Я не… — Рут смутилась и замолчала.
Син поднял ее на руки, посадил к себе на колени и крепко обнял.
— Нет, Син! — зашептала она, но он закрыл ей рот поцелуем. Она услышала смех девушек Ады, удивленные возгласы и гром аплодисментов из других экипажей. Рут толкала его в грудь одной рукой, а другой пыталась удержать шляпу.
Он посадил Рут рядом с собой. Ее волосы немного растрепались, шляпка упала, щеки и уши горели. Ей было очень стыдно за эти поцелуи.
— Меткий выстрел, Син!
— Автора! Автора!
— Арестуйте этого мужчину!
От криков и смеха ей стало ужасно не по себе
— Ты — чудовище! — Она использовала шляпу вместо щита, скрывая за ней свой румянец. — Как ты мог? Особенно в присутствии всех этих людей?
— Это на какое-то время образумит тебя, моя любовь!
И вдруг ей показалось, что ее гора поменяла форму.
Кавалькада свернула с разбитой главной дороги на широкую тропу, поднимающуюся на насыпь и теряющуюся между деревьев. Слуги, поджидающие их, побежали к коренникам, чтобы остановить коляски. Из повозок с гамом выскочили дети и собаки, потом чинно сошли взрослые.
Женщины направились к двум огромным шатрам, расположенным среди деревьев, а мужчины распаковывали чехлы и проверяли ружья.
Сидя на передней ступеньке фургона, Син, будучи в прекрасном настроении, открыл кожаный саквояж и автоматически перезарядил ружье.
Он выбрал это место, привлеченный прохладой, которую дарили дикие акации, мягким ковром опавших листьев, протекающим неподалеку ручьем, но еще и тем, что оно находилось в пятнадцати минутах ходьбы до первой заставы.
За день до этого бригада зулусов под руководством Мбеджана разбила шатры, соорудила большие столы, выкопала углубления для приготовления пищи и даже соорудила две отхожие ямы, усыпанные травой, в стороне от лагеря.
Большие костры горели в ямах, но днем они должны были превратиться в угли. Длинные столы ломились от яств. Казалось, все очень заняты, хотя большинство просто болтали.
Мужчины стали собираться вокруг Сина, затягивали патронташи, проверяли затворы и непрерывно судачили о том, как все здорово устроено. Коуртни проинструктировал ораву мальчишек, возглавляемую Дирком, которые были недостаточно взрослыми, чтобы пользоваться дробовиками, но чувствовали себя слишком взрослыми, чтобы оставаться с женщинами.
Они даже не пытались скрыть своей радости. Вооружившись зулусскими боевыми дубинками, они пытались использовать любую возможность, чтобы порезвиться на свободе. В это мгновение заплакал маленький мальчик, он получил случайный удар дубинкой.
— Эй, вы, заткнитесь все, — приказал Син. — Дирк доведет вас до загонщиков. Только запомните! Когда начнется охота, выстройтесь в ряд и точно выполняйте приказы. Если я поймаю кого-нибудь впереди ряда, то лично выпорю хлыстом. Поняли? — Когда Син закончил эту речь, его лицо горело от ярости. Это придало веса его словам. Раздался хор голосов:
— Хорошо, мистер Коуртни.
— Тогда убирайтесь.
Вопя, они бросились наперегонки и исчезли среди деревьев.
— О Боже, отпустить их одних! Ведь они всех распугают, как слон, лев и бык одновременно, — сухо произнес Деннис Петерсон. — А где наши позиции, Син?
Опасаясь, что Деннис полностью завладеет его вниманием, Син выдержал паузу.
— Сначала мы поедем на Эланд-Клуф, — сообщил он. — Мбеджан и двести зулусов ждут нашего сигнала. Ружья должны быть направлены на косу Клуф. — Син сделал еще одну паузу.
— А где наши позиции?
— Терпение, терпение. — Син попытался угомонить их. — Я знаю, что не должен напоминать вам: правила безопасности, но… — И он немедленно опроверг сам себя: — Никаких ружей — только дробовики. Угол обстрела — сорок пять градусов и ни градуса в сторону. Особенно это касается вас, Реверенд. — Этот джентльмен был печально известен легкомысленным обращением с оружием. Он сконфузился. — Свисток будет обозначать, что загонщики близко. Тогда всем немедленно приготовиться и стрелять.
— Пора, Син.
— Давайте скорей.
— Хорошо, — согласился Син. — Я займу место в центре.
Послышались одобрительные возгласы, все было честно. Лакомый кусочек достался тому, кто готовил охоту.
— Слева, от меня — Реверенд Смайли. Надеюсь, Бог поможет нам. — Когда Смайли начал богохульствовать, все расхохотались. — Потом Ронни Пай, Деннис Петерсон, Ян Вирмаяк, Джеральд и Тони Эрасмусы, Ник…
Син читал по бумажке. Это был регистр социальных верхов Ледибурга, различных по богатству и статусу, популярности и возрасту. Кроме того, что Син поместил себя в
