И хотя период 1777–1782 гг. стал для флотилии менее ярким временем, чем 1768–1774 гг., но роль ее и тогда оставалась весомой. В частности, без Азовской флотилии было бы невозможно столь успешно отрезать Крымский полуостров от Кубани и Турции, что каждый раз ощутимо подрывало позиции турок на полуострове и способствовало ликвидации мятежей. Кроме того, именно флотилия в 1778 г. вновь перекрыла турецкой эскадре путь в Керченский пролив, потеря которого стала бы для Российского государства серьезным ударом.
Наконец, Г.А. Потемкин в 1783 г. огромное значение для парирования возможного выступления турок придавал именно военно-морскому фактору, лично уделив огромное внимание активизации судостроения в Херсоне и с помощью ФА. Клокачева максимально подготовив имевшиеся силы флотилии к борьбе на море. В числе мер противодействия рассматривался даже удар по Синопу. Важным представляется и то обстоятельство, что Г.А. Потемкин великолепно учел опыт морских действий в Русско-турецкой войне 1768–1774 гг., вновь предложив действия на двух морских фронтах, где Балтийский флот должен был максимально быстро ударить по Константинополю, а Черноморский — обеспечить защиту Крыма и быть готовым к действиям против Синопа.
Не меньшее значение играло в это время и судостроение на Дону. Созданная к концу 1774 г. судостроительная база, и особенно опыт судостроения, полученный в 1768–1774 гг., позволили не только развивать кораблестроение на донских верфях и усиливать Азовскую флотилию вплоть до 1783 г., а затем до 1791 г. построить, уже формально для Черноморского флота, значительное число судов. Таким образом, как и в области боевой деятельности, начало создания русского флота на Черном море в кораблестроительном аспекте было положено именно Азовской флотилией А.Н. Сенявина в 1768–1774 гг.
Видимо, поэтому современники очень часто рассматривали флотилию уже как собственно флотское соединение («Флот на Азовском и Черном морях», «Азовский флот» и другие подобные определения), да и в целом видели в донском и днепровском судостроении лишь два разных элемента одного процесса — процесса создания Черноморского флота.
При этом интересно заметить, что как только донскому судостроению уделялось меньшее внимание, так сразу же следовала «расплата» в плане готовности флотилии к противостоянию на море. И наоборот, именно к флотилии обращались в момент кризисов 1777–1778 гг. и 1782–1783 гг. Тем не менее, возможности донского судостроения в 1774–1783 гг. были, очевидно, использованы далеко не полностью, что отрицательно сказалось на возможностях не только флотилии, но и Черноморского флота. Таким образом, опыт этих лет убедительно показал, какую огромную разрушительную силу несут косность и формализм в развитии любого проекта (наиболее яркий пример — волокита вокруг предложений Ф. Фурсова 1783–1785 гг.).
Последнее вполне приложимо и к судостроению Днепровско-Бугского лимана, ресурсы которого также, как мы видели, были использованы далеко не в должной мере. Девять лет ушло на создание здесь первого линейного корабля. Еще 4 года понадобилось на образование первой эскадры, хотя бы из 5 линейных кораблей. В результате войну 1787 г. встретили отнюдь не во всеоружии. И хотя причиной тому были и многие объективные факторы (слишком сложными были гидрографические условия и доставка припасов и материалов), тем не менее, и здесь, на наш взгляд, сыграли главную роль именно традиционно российские беды: волокита, воровство, постоянные шараханья из крайности в крайность, неумение гибко подходить к конкретной ситуации. Достаточно сказать, что только в 1777–1780 гг. поменялось три проекта линейного корабля (58-, 60- и 66-пушечный).
Между тем, стоит напомнить, что Петр I также начинал создавать свой флот на Балтике далеко не в простых условиях. Но там руководились концепцией, исходившей из реальных потребностей, и действовали последовательно.
И тем не менее, именно Херсон открыл в истории Черноморского флота эпоху линейных кораблей, и без него в любом случае немыслимо дальнейшее развитие русских военно-морских сил на Черном море. Тем самым, судостроение Днепровско-Бугского лимана стало логичным продолжением пути, начатого судостроением Азово-Донского региона.
Подводя итог, хотелось бы сказать, то пренебрегая собственной историей, не улавливая преемственности событий, не уделяя должного внимания анализу и учету ошибок, допущенных предшественниками, невозможно обеспечить сколько-нибудь гармоничное развитие страны. В этом плане страшна приверженность парадной истории, поскольку платой являются очередные ошибки и тяжкие жертвы, приносимые на алтарь вынужденных «побед». России здесь есть над чем призадуматься: ни к одной войне XX–XXI вв. страна не была должным образом подготовлена, каждый раз рассчитывая, что в последний момент все успеет разрешиться.
Прошли годы. Рос и развивался Черноморский флот, блестящие успехи которого заслонили период существования Азовской флотилии и ее победы. Однако именно создание Азовской флотилии А.Н. Сенявина в период Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. положило основание Российскому флоту на Черном море, а ее деятельность в эти годы фактически открыла его историю, отсчет которой, как мы и указали в ходе нашего исследования, логичнее начинать со дня рождения данной флотилии.
Приложения
Приложение 1.
Военно-морское противостояние в Семилетней войне 1756–1763 гг.: итоги и уроки
Важнейшим конфликтом середины XVIII в., весьма серьезно повлиявшим на политическое и военно-морское развитие России и стран Европы, была Семилетняя война 1756–1763 гг.[286] Именно тогда Англия, в основном, выиграла борьбу у Франции как за господство на морях, так и за колонии.{1740} Именно тогда морская война, впервые в столь масштабном конфликте, «заняла самостоятельное и даже главное место», показав во всем объеме свою значимость.{1741} И наконец, именно в ходе этой войны был подведен итог развитию флотов и военно-морского искусства первой половины XVIII в. — времени окончательного становления регулярных флотов, с одной стороны, и небывалого господства догматизма в военно-морском искусстве — с другой.
Значимой оказалась Семилетняя война и для русского флота, в развитии которого, начиная со смерти Петра I, кризис чередовался с застоем. Фактически данная война стала первой после смерти Петра I возможностью Балтийского флота получить сколько-нибудь широкую практику. Здесь мы попытаемся проанализировать эту войну, сравнивая военно-морское искусство ее участников, а также постараемся указать на то влияние, которое эта война оказала на последующее развитие флотов ведущих морских держав.
Хотя период правления Елизаветы Петровны нередко именуют временем возрождения флота, однако в реальности имелись лишь отдельные достижения, важные только на фоне периода Анны Иоанновны. Так, например, несколько выросла численность флота, увеличилось число линейных кораблей более крупных рангов и сократилось число меньших, относительно возросла частота выходов флота в море. Но в целом ситуация оставалась весьма плачевной. Так, согласно штату 1757 г. Балтийский флот должен был насчитывать 27 линейных кораблей (1 100-пушечный, 8 80-пушечных, 15 66-пушечных и 3 54-пушечных) и 6 фрегатов,{1742} однако в 1757 г. он имел в наличии только 21 линейный корабль (1 100-пушечный, 3 80-пушечных, 14 66-пушечных и 3 54-пушечных) и 6 фрегатов,{1743} при том что состояние 4 кораблей и 2 фрегатов было близким к критическому. Новых же кораблей насчитывалось всего 6 (2 80-пушечных и 4 66-пушечных).[287] На кораблях остро ощущалась нехватка личного состава, а служившие моряки имели весьма ограниченный опыт плаваний (если до 1752 г. в море выходили суда Кронштадтской и Ревельской эскадр, то с 1752 г. — только Ревелнской). Низким оставалось и качество русских кораблей.
Состав Балтийского флота к кампании 1757 г. Наименование корабля Год спуска на воду Примечание Линейные корабли 100-пушечный «Захарий и Елисавет» 1747 В 1757 г. по ветхости в море не вышел. В 1759 г. разобран в Кронштадте 80-пушечный «Св. Иоанн Златоуст» 1751 80-пушечный «Св. Павел» 1755 Являлся наиболее новым 80-пушечный «Св. Николай» 1-й 1754 Являлся наиболее новым 66-пушечный «Лесное» 1743 В 1757 г. по ветхости в море не вышел. В 1759 г. разобран 66-пушечный «Св. Сергий» 1747 В 1757 г. числился ветхим, но дослужил до 1760 г. 66-пушечный «Св. Иоанн Златоуст» 2-й 1749 В 1757 г. вышел в море. В 1758 г. признан полностью ветхим. Разобран в 1759 г. в Кронштадте 66-пушечный «Архангел Рафаил» 1745 В 1757 г. вышел в море, но в 1759 г. разобран в Кронштадте 66-пушечный «Архангел Уриил» 1749 66-пушечный «Архангел Гавриил» 1749 66-пушечный «Ингерманланд» 1752 66-пушечный «Св. Александр Невский» 1749 66-пушечный «Астрахань» 1756 Являлся наиболее новым 66-пушечный «Полтава» 1754 Являлся наиболее новым 66-пушечный «Ревель» 1756 Являлся наиболее новым 66-пушечный «Москва» 1750 Разбился в 1758 г. 66-пушечный Наталия» 1754 Являлся наиболее новым 66-пушечный «Северный Орел» 1735 54-пушечный «Варахаил» 1752 54-пушечный «Шлиссельбург» 1751 54-пушечный «Св. Николай» 2-й 1748 В 1757 г. в море не выходил Фрегаты 32-пушечный «Вахмейстер» 1754 Разбился в 1757 г. 32-пушечный «Егудиил» 1746 В 1757 г. числился ветхим, но в 1757–1758 гг. выходил в море. Разобран в 1760 г. 32-пушечный «Селафаил» 1746 В 1757 г. числился ветхим, но в 1757–1758 гг. выходил в море. Разобран в 1760 г. 32-пушечный «Архангел Михаил» 1748 Разбился в 1760 г. 32-пушечный «Россия» 1754 32-пушечный «Крейсер» 1751
Известный историк флота Ф.Ф. Веселаго так описывал Балтийский флот времени Елизаветы: «Корабли его, при недостаточной крепости постройки, имели так же, как и прежние, слабый рангоут и такелаж и выходили в море с недостаточным числом команды, пополняемой иногда солдатами. Недоброкачественная провизия, испортившаяся в деревянных бочках вода, недостаточно хорошая одежда и неблагоприятные гигиенические условия, общие впрочем всем флотам того времени, по прежнему развивали на судах болезни и сильную смертность. При таком состоянии судов, едва флот выходил в море, как при первом свежем ветре на многих судах открывалась сильная течь или важные повреждения… Были случаи, что в свежий ветер слабосильная и малочисленная команда корабля не могла поднять своего якоря и, чтобы вступить под паруса, приходилось обрубать канат…». В конце 1740-х гг. расстройство флота дошло до такого состояния, что Адмиралтейств-коллегия в 1748 г. решилась просить А.П. Бестужева-Рюмина довести до сведения Елизаветы Петровны, «что весь флот и адмиралтейство в такое разорение и упадок приходят, что уже со многим временем поправить оное трудно будет». 1749 год подтвердил это полностью.
