33. (1) Спартанские советники, которые сопровождали Агесилая, и его офицеры выразили удивление тем, что Агесилай, который по общему мнению был человеком дела и имел более крупные и мощные силы, избегал решающего столкновения с врагом. Им Агесилай отвечал, что, можно сказать, лакедемоняне одержали победу без риска; ибо, когда округа разорялась, беотийцы не посмели выступить на ее защиту; но если, когда враги сами уступают победу, он заставил бы их принять опасности боя, возможно, благодаря неопределенности фортуны, лакедемоняне могли бы даже потерпеть неудачу в борьбе. (2) Тогда, в то время, он, таким своим ответом, оценил возможные исходы достаточно хорошо, но позже, в свете событий, он, как полагают, изрек не просто человеческие слова, но боговдохновенный оракул. Ибо лакедемоняне, выйдя в поле против Фив с могучей армией и вынудив их сражаться за свободу, столкнулись с великой бедой. (3) Они потерпели поражение, а именно, сначала при Левктрах, где они потеряли много солдат из числа граждан и своего царя Клеомброта, а потом, когда они бились при Мантинее, они были разбиты наголову и окончательно потеряли свою гегемонию[48]. Ибо у Фортуны в привычке, когда люди превозносят себя слишком высоко, неожиданно низвергать их и так учить не рассчитывать на слишком многое. Во всяком случае Агесилай, предусмотрительно довольствуясь своим первым успехом, сохранил армию невредимой.
(4) После этого Агесилай вернулся со своим войском на Пелопоннес, тогда как фиванцы, спасенные стратагемой Хабрия, хотя он свершил множество блестящих военных подвигов, были особенно впечатлены этим эпизодом стратегии и удостоили его статуи, которая была дарована народом и изображала его в этой позе[49]. (5) Фиванцы после ухода Агесилая, выступили в поход против Феспий, уничтожили выдвинутый аванпост[50], состоящий из двухсот человек, но после многократных нападений на сам город, не достигнув ничего достойного упоминания, отвели армию обратно в Фивы. (6) Фебид[51] Лакедемонянин, который имел значительный гарнизон в Феспиях, сделал вылазку из города, опрометчиво напал на отступающих фиванцев и потерял более пяти сотен солдат, а сам, блестяще сражаясь, получив множество ран в грудь, встретил геройскую смерть.
34. (1) Вскоре после этого лакедемоняне снова[52] выступили против Фив в том же составе, что и раньше, но фиванцы, занимая определенные новые преграды, воспрепятствовали противнику опустошить страну, хотя и не решились дать бой на равнине лицом к лицу против всей вражеской армии. (2) Когда Агесилай выдвинулся для атаки, они выходили навстречу ему постепенно. Разгорелся долгий, яростный и ожесточенный бой, в котором поначалу люди Агесилая возобладали, но потом, когда фиванцы высыпали из города в полном составе, Агесилай, видя множество мужчин, устремившихся на него, отозвал своих солдат из боя звуками трубы. Фиванцы, которые установили, что сейчас они впервые не уступили лакедемонянам, возвели победный трофей, а затем с уверенностью встретились с армией спартанцев.
(3) Что касается боевых действий сухопутных войск, результат был такой. На море примерно в то же время произошло большое морское сражение между Наксосом и Паросом, причина которого заключалась в следующем. Поллис, наварх лакедемонян, узнав, что крупный груз зерна находится на пути в Афины, устроил засаду, выжидая когда зерновозы войдут в порт, намереваясь напасть на грузовые суда. Афинский народ, уведомленный об этом, выслал конвой, чтобы охранять зерно в пути, которое фактически было доставлено в сохранности в Пирей. (4) Позже Хабрий, афинский наварх, со всем флотом отплыл в Наксос и обложил его осадой. Подведя осадные машины против стен и разрушив их, он затем прилагал все усилия, чтобы взять город штурмом. Пока происходили эти события, Поллис, адмирал лакедемонян, зашел в порт, чтобы помочь наксосцам. Горя соперничеством, обе стороны вступили в морской бой, выстраивая боевые линии для нападения друг на друга[53].(5) Поллис имел шестьдесят пять триер; Хабрий - восемьдесят три. Как только корабли набросились друг против друга, Поллис, возглавляющий правое крыло, первым напал на триремы на противоположном левом крыле, где командовал Кедон Афинянин. В блестящем столкновении он убил самого Кедона и затопил его корабль; и, подобным образом схватываясь с другими кораблями Кедона, и разрушая их таранами своих кораблей, он уничтожил одни, а другие вынудил бежать. (6) Когда Хабрий увидел происходящее, он направил эскадру кораблей под своим командованием, и подал поддержку людям, которые оказались в затруднении, и тем самым избежал разгрома своего флота. Он сам с сильнейшей частью флота в доблестной борьбе разрушил много трирем и взял большое число пленных.
35. (1) Хотя он таким образом взял верх и заставил все вражеские корабли бежать, он совершенно отказался от преследования. Ибо он помнил о битве при Аргинусах[54] и, что народное собрание, в оплату за великие услуги, исполненные победоносными стратегами, осудило их на смерть по обвинению в том, что они не смогли похоронить павших в битве; следовательно он опасался, так как обстоятельства были почти такими же, что его может постигнуть подобная участь. Соответственно, отказавшись от преследования, он собрал плавающие тела сограждан, спас тех, кто еще был жив, и похоронил мертвых. Если бы он не занимался этим делом, он легко бы уничтожил весь вражеский флот. (2) Со стороны афинян восемнадцать трирем[55] были уничтожены в битве; у лакедемонян двадцать четыре были уничтожены, а восемь захвачены с экипажами. Затем Хабрий, одержав знаменательную победу, нагруженный добычей, отплыл обратно в Пирей и был с воодушевлением встречен согражданами. Поскольку после Пелопоннесской войны это было первое морское сражение, в котором победили афиняне. Так как в битве при Книде[56] они дрались не на своих кораблях, но получили в пользование флот Царя и одержали победу.
(3) Пока происходили эти события, в Италии Марк Манлий[57], который стремился к тирании в Риме, был повержен и убит.
36. (1) Когда Харисандер был архонтом в Афинах, римляне избрали четырех военных трибунов с консульской властью: Сервия Сульпиция, Луция Папирия, Тита Квинтия; элейцы праздновали сто первую Олимпиаду, в которой Дамон из Фурий выиграл бег на стадию. В течение срока их полномочий во Фракии трибаллы, страдающие от голода, всеми силами переместились на земли за пределами своих границ, и добывали пищу с полей, им не принадлежащих. (2) Более тридцати тысяч вторглись в прилегающие части Фракии и разорили безнаказанно владения Абдеры; и после захвата большого количества трофеев, они проделывали свой путь домой в высокомерной и беспорядочной манере, когда жители Абдеры вышли в поле полными силами против них и убили более двух тысяч из них, так как они брели в беспорядке домой[58]. (3) Тогда варвары, разъяренные случившимся и, желая отомстить абдеритам, снова вторглись в их земли. Победители предыдущей схватки, будучи в восторге от своего успеха и помощи, оказанной фракийцами из пограничной области, которые прислали им в поддержку отряд, выстроили свою линию напротив варваров. (4) Произошел упорный бой, и поскольку фракийцы вдруг переметнулись на другую сторону, абдериты, теперь оставшиеся сражаться в одиночку, в окружении численно превосходящих варваров, были убиты почти поголовно, столько же, сколько приняли участие в бою. Но как раз после того, как абдериты потерпели настолько великое бедствие, и были близки к тому, чтобы оказаться в осаде, Хабрий Афинянин внезапно появился с войсками и вырвал их из опасности. Он изгнал варваров из страны, и после того как оставил значительный гарнизон в городе, сам был убит какими-то людьми[59]. (5) Тимофей, сменивший его на посту адмирала, отплыл в Кефаллению, одержал победу над тамошними городами, а также убедил города Акарнании принять сторону Афин. Затем он заключил дружбу с Алкетой, царем молоссов, и, вообще говоря, завоевав области, принадлежащие городам этих регионов, он разбил лакедемонян в морском сражении при Левктрах[60]. (6) Все это он проделал быстро и легко, не только убеждая мужей своим красноречием, но и выигрывая битвы мужеством и полководческим даром. Следовательно, он добился большого успеха не только среди сограждан, но и у греков в целом. Вот на чем стояла фортуна Тимофея.
37. (1) Пока происходили эти события, фиванцы совершили поход против Орхомена с пятью сотнями отборных бойцов и совершили незабываемый подвиг. Так как лакедемоняне держали многочисленный гарнизон в Орхомене, и стягивали свои силы против фиванцев, произошла жесткая битва, в которой фиванцы, нападая на двукратно превосходящие силы, разбили лакедемонян[61]. Никогда ранее, фактически, такие вещи не случались; казалось, достаточно было, если бы они победили многими против немногих. (2) В результате фиванцы наполнилось гордостью, становясь все более и более прославленными своею доблестью, и явно выдвигая себя в претенденты на господство в Греции.
