золотом партии. ГРАС в дальнейшем сможет ни в чем себе не отказывать — начиная от самого современного оборудования и кончая миллионом долларов в любой момент на «непредвиденные расходы» — и купить Илюше приличную электробритву, сказал Виталий. Ирина поняла, что это какая-то дежурная ГРАСовская шутка, но смысла ее не поняла, а потому лишь заметила, что на сотую часть этих денег можно бесплатно брить все население земного шара в течение года. Ну отчего же только мужскую? — заметил циничный Ларькин. На этом прения по финансовым вопросам они решили прекратить. Деньги и камни остались в «землянке» у Ома на попечении у Ирины — Виталию теперь было чем заняться.
Он почти постоянно жил теперь на соседнем острове, где, собственно, и был оборудован временный медицинский центр. Фэйри доставили нескольких больных соплеменников. Сама Ирина их не видела, но Виталий рассказывал, что зрелище душераздирающее. Больной йети был только один, и с ним носились едва ли не больше, чем со всеми остальными, вместе взятыми, потому что вообще-то, как выяснилось, больной йети — это нечто вроде единорога: все слышали, но никто в глаза не видел. У йети с болезнями все обстояло до крайности просто — с инфекционными болезнями, конечно, а не недугами, вызванными возрастом или иными житейскими обстоятельствами, вроде длительной отлучки из дома. Заболевший йети либо выздоравливал сам собой через два-три дня, либо так же быстро, через два-три дня умирал. Именно поэтому, кстати, в былые времена те семьи йети, которые довольно тесно общались с людьми, всегда считались среди своих чем-то вроде группы риска. Именно поэтому скорее всего они, эти семьи, и вымерли едва ли не все в одночасье. Так что этот, уже третью неделю балансирующий на грани жизни и смерти йети был для межрасового консилиума под научным руководством академика Ларькина дороже папы с мамой. Были еще, конечно, добровольцы — как фэйри, так и йети, — на которых Ларькин испытывал вакцины. Но это было не совсем естественное течение болезни, а потому, когда к началу третьей недели больной йети пошел, наконец, на поправку, Ларькин впервые в жизни напился местным пивом вместе со всей своей смешанной бригадой до поросячьего визга и полного братания в астоме.
Ирина все эти три недели времени тоже не теряла. Ей попались два очень хороших учителя — Ом с удовольствием тренировал ее во всяческих лесных навыках, Ахх-Ишке преподавал основы магических техник.
В середине второй недели, во время занятий с Омом по технике «астоматического» глушения рыбы, Ирина обратила внимание на общее изменение тональности в генерируемых Омом картинках. Йети явно был чем-то озабочен. Или расстроен. Ирина принялась задавать наводящие вопросы, и Ом вдруг настойчиво стал предлагать ей остаться. Вообще остаться. Навсегда. По собственной воле. И — самое главное — заявить об этом своем желании ему, Ому, чтобы он мог сказать об этом другим уважаемым йети и фэйри. Ирина искренне посочувствовала неискушенному в интригах йети, который, с одной стороны, не должен был и не мог выдавать ей, чужой, всей той информации, которой, очевидно, обладал, а с другой стороны, не сумел не выдать. Самое забавное, что на следующий день они увиделись с Виталием, и тот сообщил ей, что Ленань предлагала ему то же самое. И себя в придачу, подумала Ирина, живо представив себе эту картину и забыв, что Виталий тоже за это время кое-чему научился. Ларькин прищурился, сказал: «Не стерви», и ей пришлось просить прощения.
И лечение, и учение шли своим чередом, но атмосфера по мере приближения Виталия к окончательному разрешению проблемы явно сгущалась. Ом ходил мрачнее тучи, в особенности после каждого очередного возвращения с какого-то расположенного довольно далеко от его собственной территории острова, на котором у йети находилось нечто вроде канала прямой астоматической связи с несколькими поселениями фэйри и, самое главное, с чем-то вроде координационного совета, объединявшего довольно значительное количество их общин.
А потом настала ночь великого исхода. Ирина проснулась в полной темноте как будто по команде. То есть, собственно говоря, именно по команде она и проснулась — приснился сон с водоворотом осенних листьев и с тенями Ома и Ленань, пробирающимися к ней сквозь этот запредельный листопад. Она успела встать, глянуть на часы (с подсветкой, что у Ома в берлоге было не лишним — половина третьего) и более или менее привести себя в порядок, когда через дубовый «дымоход» к ней спустились Виталий и Ахх-Ишке.
— Ты проснулась? — спросил Виталий, увидев в астоме ее стоящую на одной ноге фигуру.
— Что случилось? Майор Борисов пригнал на поиски дикую дивизию? — спросила она.
Виталий, вернувшись из Саратова, сообщил ей по большому секрету, что он успел позвонить в ГРАС, дорвавшись на одной из оптовых медицинских баз до телефона и улучив минуту, пока Ленань на что-то ненадолго отвлеклась. Говорить по делу он, естественно, не мог — в астоме все сразу стало бы «слышно». Но на то, чтобы произнести кодовую фразу, означающую внештатную ситуацию и необходимость задержки на неопределенный срок, — на это времени хватило. И на то, чтобы сказать еще одну фразу — «ситуация категории Бета», — Ирина эту фразу не вполне поняла, однако ясно было, что речь идет о переоценке «аномалии» по какой-то принятой в ГРАСе шкале.
— Почти угадала, — сказал Виталий. — Дикая дивизия идет. Правда, без майора Борисова. Ленань по нашей милости пошла на должностное преступление. Она единственная была на постоянной связи с каким-то их центром, и ей оттуда сообщили, что сегодня ночью принято окончательное решение. О нашей дальнейшей судьбе. Она не вдавалась в детали, но если они до нас доберутся, Саратова тебе больше не видать.
— Кто — они?
— Какая-то их группа захвата. Они, похоже, не слишком доверяют местным йети, а потому выслали сюда свою боевую команду. Ленань говорит, что ребята действительно крутые и что по сравнению с ними она — школьница. А я видел ее в Саратове в действии. Не очень было похоже на школьницу. Местным йети они, кстати, не доверяют не без основания. Как выясняется, еще неделю назад они приняли решение нас не выдавать. И Ом все это время уговаривал фэйри ничего подобного не предпринимать.
— Они бы ничего подобного и не предприняли, — вмешался в разговор Ахх-Ишке. — Но произошли некоторые весьма неприятные события, которые потребовали незамедлительной отлучки уважаемого Донна и всей его команды. А без них сторонники Балора и Морригу в совете имеют большинство. Мы с Ленань прекрасно понимаем все обстоятельства принятия этого крайне недальновидного на наш взгляд решения, а
