Да, тысяча благородных родов, сто кланов, которые фактически правят Японией и пятьдесят семей, обозначенных эдиктом Императора как «столпы нации». И Мацумото входят и в тысячу, и в сотню, и даже в пять десятков. Некоторые даже считают, что семья Мацумото входит в те самые пять семей, которые настолько приближены к Лазурному Дворцу, что фактически являются ближайшими соратниками Императора.
Зависть. Вот что испытывают люди, слыша об этом. Думая, что пребывание на вершине – это синекура, как же добился и сиди, наслаждайся властью. Минору вздохнул.
– Вы что‑то сказали, Минору‑доно? – спрашивает Ноги‑тян, склонившись ровно на тот угол, который приличествует секретарю и помощнику большого начальника. Вот интересно, думает Минору, а если я все‑таки скажу ей снять трусики и буду драть как козу на этом самом столе – будет ли у нее такое же вежливо‑отстраненное выражение лица? Хотя, он уже знал ответ на этот вопрос – Ноги‑тян очень вежливо изобразит страсть и желание, будет стонать как положено «секретарше, которую трахает босс» и конечно же – выразит восхищение его мужской статью и силой. Потому что так положено. Вот кто никогда не прикидывался, так это Линда. У вас, говорила она, у азиатов – не члены а огрызки, но из‑за этого вы все из шкуры вон лезете, пытаясь компенсировать.
– Ничего, Ноги‑тян. – ответил Минору, осознав, что пауза затягивается, а Ноги‑тян зависла в поклоне, не разгибаясь: – это все копии, которые велела доставить Линда?
– Да. Там еще заметки, она просила передать что срочно. – снова кланяется Ноги‑тян.
– Хорошо. Спасибо, Ноги‑тян, вы можете быть свободны. – Ноги удалилась, а Минору погрузился в чтение первой папки. Линда была его особым приобретением. Он знал, что ни за какие деньги он не купит ее, ему нужно было ее заинтересовать чем‑то другим. И евгеническая программа по выращиванию магов – была как раз тем самым пучком морковки, которым он и приманил ее к себе. Тогда еще у них не было расчетчиков, не было отдела по футуростатистике, не рассчитывали вероятности у Аи‑тян, да и самой Аи‑тян еще и в проекте не было, был только концепт на трех листах школьной тетради, который они с Линдой набросали на столике в какой‑то привокзальной кафешке в Киото. Он доверял ей – насколько такой человек как он вообще может доверять кому‑то. То есть – проверял ее на лояльность постоянно, даже зная, что это пустая трата времени и средств – если Линда захочет уйти – она сперва скажет ему об этом в лицо. В стране, где все обходились намеками и слово «нет» было табуировано – это ее качество было словно глоток свежего воздуха.
А еще она была специалистом. И ее интуиции, ее опыту и ее знаниям – он тоже доверял. Потому Минору не откладывал в долгий ящик папки, на которых стремительным почерком Линды было написано «Срочно!».
Он перевернул страницу. Краткий анализ положения клана при дворе, приближённость к механизму принятия решений, дочь премьер‑министра, ага, парламентское большинство, Малый Императорский Совет… это все он знал. Только тот, кто ни черта не понимает в Японии и в политике – думает, что в стране правит Император. Император не может править и не потому, что Конституция его ограничивает, плевать он хотел на Конституцию, на Конституционный Суд и прочие пережитки сегуната. Император не правит, потому что пятьдесят семей, сто кланов и тысяча благородных родов – ограничивают его власть. Если говорить проще – Император не правит, потому что ему не дают это делать. Потому что, если дать Императору править страной – ему может это понравится. И тогда – прощайте льготы и привилегии благородных родов, здравствуйте тесные казематы императорских темниц, пустые банковские счета и реквизиция клановой собственности. Может такое быть? Может. Конечно, может и не быть, может быть Император, допущенный к полной власти не будет преследовать кланы, которые столетиями ограничивали власть верховного правителя, но проверять это никто не собирался. Тем более, кланы как правило и между собой не сильно то дружили. Были временные союзы и коалиции, но не более. Поэтому, из знающих людей никто не испытывал иллюзии, что Император был самостоятельной фигурой. Да, он был почти всемогущ в своем Лазурном Дворце, зато практически беспомощен за его пределами. Так и делилась власть – он правил в Лазурном Дворце, а кланы – во всей остальной стране. И, конечно же, Имперская канцелярия с удовольствием использовала старый принцип – разделяй и властвуй, натравливая одни кланы на другие, периодически избавляясь от выскочек и тех, кто начал представлять собой реальную опасность, набрав слишком много сил. Вот были, например, Накадзима, первый клан по рейтингу боевой силы магов, и где они сейчас? Нет, никакой сенсации, какую будут искать желтые газеты, тут нет. Не исчез благородный род, растерзанный шакалами из «друзей и соседей», вот он тут как тут, в сотне кланов, тысяче благородных родов, как и положено. Вот только в пятьдесят семей, оглашаемых эдиктом Императора – уже не входит. Какая жалость, но бывает. Захирел род. Был, был род, было в нем за сотню боевых магов, да еще наемников из Европы завезли – а потом вдруг кончился. И осталось от клана – выжившая из ума старуха, да малолетний наследник. Да и наследства осталось – заводик по переработке устриц, где‑то в захолустье. А имущество как‑то незаметно все между собой «соседи и добрые друзья» семьи Накадзима между собой и поделили. И даже налоги в казну заплатили. Так что и Император свое получил. И пример Накадзима – это урок для всех, кто думает, что он бога за бороду поймал. Те, кто слишком слабы – уходят сами, а те, кто слишком сильны и заносчивы – тем помогают уйти. Только путь между крайностями, быть сильным, но не слишком, быть известным, но не скандально, иметь связи, но не вовлекаться в интриги, отстаивать свое мнение и существование, но не враждовать открыто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потому‑то жизнь на вершине – это очень трудно, опасно и сложно. Нельзя показать, что ты стал слишком силен, что экономическая и вероятная боевая мощь, а также политические связи и влияние могут позволить тебе претендовать на доминацию, тут даже речи о захвате власти не идет. Достаточно показать, что твой клан стал сильнее и может стать центром притяжения для других, началом кристаллизации зерна изменения – и все. На тебя накинутся со всех сторон. Императорская Канцелярия с удовольствием натравит на вас все остальные кланы и даст добро на клановые разборки, так называемую Благородную Вендетту, разрешенную поправкой в Кодекс от 1947 года. И тут… войну со всеми никому не выдержать. Потому то они и держат свою евгеническую программу в тайне – насколько это возможно. Причем в тайне держится не сам факт, что они такую программу финансируют и разрабатывают, нет. Каждый клан пытается этим заниматься. В тайне держат факт того, что у них это получается. С момента как Ая‑тян начала давать точные расчеты, а старик – делать по ним выводы – они не ошиблись ни разу. А вот за эту информацию, если она выплывет наружу – можно огрести столько неприятностей, что не вывезет ни один из первых кланов. Потому то им придется сотрудничать со старой клюшкой Луной. Когда‑нибудь, когда она остынет из‑за Алана и Зигги, а он – из‑за ее бесцеремонного вторжения в дела клана. И, кстати – он все еще зол на нее за инцидент в семьдесят восьмом.
Минору перевернул еще страницу. Так… ну это описание слухов о том, что Канцелярия в свою очередь ведет евгеническую кампанию. Конечно ведет, думает Минору, куда от этого деваться. Все ведут, и они ведут. Только ни у кого не получается пока. Даже их, Мацумото, успехи на этом фронте – в сухом остатке на данный момент – десять младенцев с разными способностями. Какую‑то силу они начнут представлять из себя лишь лет через пятнадцать, а полностью воспитать из них боевые клановые единицы возможно только лет через двадцать. Потому, потуги евгеники Императора – его интересуют только если у них есть результаты. Нету и слава богу.
Так, а тут анализ приоритетов программы Небесного Хозяина Мириадов Колесниц и Четырех Морей… ага…
