Обсуждать это не имело смысла, и я повернулся к юноше, который стоял рядом, правда без книг, и совершенно очевидно дожидался возможности обратиться ко мне.
— Я, к сожалению, не взял с собой ни одной книги из тех, что хотел вам передать, — сказал он, — потому что не знал, что сегодня вы здесь появитесь. Но я был бы вам благодарен, если бы вы сообщили мне, когда снова придете в библиотеку, тогда я их принесу. У меня, кажется, есть три или четыре…
Избавившись наконец от общества юноши, я поднял узел с книгами, который оказался довольно тяжелым, и продолжил спускаться по той же лестнице, надеясь таким образом добраться до выхода с меньшими трудностями, чем те, что встретил по дороге сюда. Достигнув последней ступеньки, я опустил свой груз на пол и сел рядом посмотреть, что же за книги мне дали. До этого момента у меня просто не было такой возможности.
И только тут я впервые понял, что произошло нечто страшное. Все книги, которые были переданы мне в библиотеке, оказались моими, это были книги, которые написал я. С тех пор не было ни одного дня, чтобы я тем или иным образом не получал своих собственных произведений. Нью-йоркский «Knopf» прислал мне в оранжевом брезентовом мешке груду книг на английском. Потом последовали посылки от издателей из других стран. Квартира каждый день все больше и больше заполнялась изданиями моих книг, опубликованных в «Garzanti», Италия, в «Belfond», Париж, «Penguin», «Hamish Hamilton» и «Peter Owen», Лондон, «Anagrama», Мадрид, «Азбука» и «Амфора», Санкт-Петербург, «Nordsteds», Стокгольм… Я не мог понять, чем вызвана эта лавина, до тех пор, пока не начал получать по почте на домашний адрес книги и от моих читателей. Они приходили со всего мира. Читатели возвращали мне свои книги, которые я написал. Одни были зачитанными до дыр, другие почти новыми, встречались и неразрезанные экземпляры. Тогда я вспомнил одну немку, которую встретил в Афинах во время последней войны. Она мне тогда сказала:
— Дорогой господин писатель, я хотела вернуть вам ваши книги.
— А почему же вы их не вернули?
— Потому что у меня не было вашего адреса.
— Это дело поправимое, — ответил я и, протянув ей свою визитку, добавил: — А вы их прочитали?
— Да, и поэтому ненавижу вас, хотя раньше любила.
— В таком случае не стоит тратить силы. Вы больше не сможете вернуть их мне. Они стали частью вас, и это уже не исправить…
Но теперь-то я понял, что книги вернуть можно, да еще как. Достаточно, чтобы писатель был еще жив. Книги мне возвращали читатели со всех континентов. Они попадали ко мне самыми разными способами, одни сопровождались посланиями, другие нет, но главным было то, что прибывали они ежедневно и в огромных количествах. На некоторых из них были дарственные надписи с именами тех, кто сейчас меня отверг.
Мне пришлось заказать полки, и мастера постоянно добавляли их на стены нашей квартиры на Дорчоле. Происходило все это как раз тогда, когда Лиза вернулась из Китая. Она с трудом узнала и нашу квартиру, и меня в ней. Наше жилище наполнялось книгами, которые начали постепенно вытеснять нас. Мы принялись забрасывать их в чужие дворы, оставлять стопками у дверей подъездов и возле оград… Моя жизнь казалась мне проигранной партией в домино…
Я понял истину еще там, на ступеньках библиотеки, где все и началось. Это произошло, как только я встал и взвалил на спину свой мешок, точнее тюк книг, засунутых в плащ. Нести их было тяжело, очень тяжело. И смешно, вот так, в плаще. Казалось, что я тащу самого себя. Но только какого-то другого себя, меньшего. Ведь мой груз действительно был таким тяжелым, словно я несу кого-то. Какое-то тело, меньшее, чем мое. Другое тело?
И тут меня осенило. Своей тяжестью и тем, что они были в моей одежде, книги мне что-то сообщали. Они хотели сказать мне нечто важное. Поэтому они были здесь, поэтому их тяжесть несла в себе недвусмысленное обращение ко мне: «Мы твое другое тело. Мы, твои книги. После смерти у тебя нет и не может быть никакого другого тела. И чем дальше заходит твоя жизнь, чем ближе ты к концу, тем больше твоих радостей, твоего прошлого, твоих забытых тобой воспоминаний, твоих растраченных сил, твоих бывших любовей и ненавистей остается только в книгах, в нас. Не в тебе. Потому что все меньше из этого изобилия остается в той малости жизни, что тебе предначертана…»
И тогда же я понял и нечто другое, что тоже хотели передать мне мои книги. Почему они возвращались ко мне? Это могло означать только одно — скоро их никто больше не будет читать. Так что и то, другое мое тело умрет…
В тот день, когда я вернулся домой, мне начали сниться дьяволы.
4. Прогулка после смерти, или Где Он был?
Через несколько недель после моей болезни мы сидели на террасе, и Лиза вдруг спросила меня:
— Ты представляешь себе, где Он только не побывал после смерти и после того, как восстал из гроба!
— Что ты имеешь в виду?
— А ты посмотри Святое Писание и увидишь, что Он был везде. Его прогулка после смерти охватывает невероятное пространство от Иудеи до Галилеи. Что Он искал в таких разных и удаленных друг от друга местах?
— Неплохой вопрос, — задумчиво ответил я.
— Давай попробуем составить карту Его перемещений от воскресения из гроба до вознесения, может быть, тогда мы догадаемся.
Мы принялись листать страницы Библии и чертить. С каждой страницей нам становилось все труднее и труднее. Казалось, в этой работе мы совершаем невероятно много ошибок. И по сию пору не знаю, где и что мы сделали не так, но старались мы изо всех сил. Хотели найти подмогу в библейских картах «Ministry of Jesus»[7], но в нашем деле пользы от них не было. В результате у нас получилась своя карта.
Итак, мы обнаружили восемь мест, где побывал и где встречался с людьми Иисус после того, как восстал из гроба, и до своего вознесения на небо. Первой была Его встреча с Марией Магдалиной возле гроба. Второй — с женщинами, которые от Его гроба шли по дороге в Иерусалим. Третья встреча произошла с учениками по пути в Эммаус, где Он заночевал и преломил с ними хлеб. По нашему предположению, четвертым было явление ученикам на Галилейской горе, пятая встреча состоялась в Иерусалиме, шестая на Тивериадском море, седьмой раз Он снова явился ученикам в Иерусалиме и, наконец, восьмое явление произошло в Вифании, где Он и вознесся.
Когда мы на этом основании составили карту, оказалось, что маршрут имеет четыре ответвления, а все эти ответвления берут начало в Иерусалиме. Одно шло на запад, от Иерусалима к Эммаусу, второе на север, к Галилейской горе, третье тоже на север, к Тивериадскому морю, а четвертое в сторону Вифании.
— Иисус определенно хочет нам что-то сказать своим путешествием после смерти! — воскликнула Лиза, вглядываясь в карту. — Но что? Почему мы так глупы, что не можем прочесть Его послания? Мы ошибочно трактуем их. Начинаем думать, а потом отступаем. Вот скажи, ты заметил, что мы не в состоянии ни о чем думать дольше двух минут? Что за узор Он изобразил на Земле прежде, чем покинуть ее?
— Что могут означать эти четыре ответвления? Может быть, это какая-то буква? — ломала голову Лиза. — Давай сравним нашу карту с Его буквами, с буквами древнееврейского алфавита. Может быть, она окажется похожей на одну из них?
— Насколько я помню, не похожа ни на одну. Нет ни одной древнееврейской буквы с четырьмя концами. И есть только одна с тремя. Это буква Шин. Предпоследняя буква их алфавита.
Я взял с полки книгу и открыл ее. Это был справочник по каббалистике XIII века «Сефер Ха-Темунах». Лиза, которая всегда была нетерпеливее и быстрее, чем я, выхватила его у меня из рук и принялась листать.
— Смотри, я кое-что нашла, — воскликнула она через несколько мгновений. — Похоже, мне повезло! Посмотри, они здесь утверждают, что в древнееврейском алфавите всегда не хватало одной буквы…
И Лиза принялась читать:
— «Всякий кажущийся дефект, который можно обнаружить во Вселенной, связан с этой недостающей согласной, которая в будущем появится…» Ты слышишь, что они говорят! В будущем эта буква появится! Но по-прежнему только с тремя концами. Ни слова про четвертый, так что эта история нам не подходит. Где же найти этот четвертый конец?
— Дай-ка мне посмотреть комментарии, — прервал я Лизины причитания и начал просматривать приложения. Это было издание на английском языке с тщательно составленным и удобным в пользовании научным аппаратом, поэтому я быстро нашел то, что нас интересовало. — Попадание прямо в яблочко!
— Ну, говори же!
— Я нашел четвертый конец буквы Шин! Слушай, что говорится в комментарии: «Некоторые еврейские мистики считали, что эта неизвестная недостающая буква есть буква Шин с четырьмя концами!»
И я нарисовал букву Шин с четырьмя концами.
— Потрясающе! — вскричала Лиза. — А теперь объясни, что это значит. Что нам сообщает Иисус, изображая на Земле перед своим вознесением на небо букву Шин с четырьмя концами?.. Что тебе известно об этой Его букве?
