– Какие у вас доказательства того, что мы здесь занимаемся минимизацией? – спросил он хрипло и откашлялся.
– Господи, он ничего не понимает! – возмутилась Кора. – Он все еще думает, что я здесь играю в игрушки! – Она столь искренне обратилась к несуществующей аудитории, что директор непроизвольно оглянулся, словно ждал увидеть слушателей. – Вы думаете, что я пришла сюда потому, что мне нечего делать? – продолжала Кора. – Поймите, меня прислала сюда, в Лиондор, достаточно могущественная и авторитетная организация, называемая ИнтерГпол. Она прислала меня потому, что вы зашли в своих действиях слишком далеко – вы забыли о том, что драконы не только животные, но и национальное достояние вашей бедной, но гордой державы.
– Ах, только не надо при мне рассуждать о нашей бедности, но гордости! – вдруг взорвался директор, и Кора чуть не рассмеялась, потому что сама с трудом выдерживала традиционные стенания лиондорцев на эту тему.
– Не буду, – сказала Кора. – Мне и без этого есть о чем порассуждать. Я прилетела сюда и столкнулась с совершенно неразрешимым на первый взгляд преступлением: драконы исчезают, в то время как исчезнуть они не могут. Мне пришлось потратить больше суток, прежде чем я догадалась, что, прежде чем украсть, драконов уменьшают в сто раз…
– В семьдесят два, – автоматически поправил профессор.
– Уменьшают, уносят из загона и потом, очевидно, продают. Вы же ученый! Но вы не только помогали этой деятельности, не только снабжали преступников препаратами, но старались помешать следствию и даже пошли на уничтожение следов преступления.
– А вы хотели бы, чтобы я встретил вас со слезами раскаяния? – Директор прикурил новую сигарету от недокуренной и выбросил горящий окурок за перила.
– Надеюсь, у вас там внизу не склад бензина? – спросила Кора.
– Нет, – серьезно ответил профессор. – Там бывшая клумба.
– Зачем вы это делали? Вам мало денег?
– Денег всегда мало, – ответил профессор. – Вот новый корпус надо строить, а ассигнований не дают. Доказываешь им, что наш институт принесет Лиондору сказочные доходы в валюте, а они не слушают – все разворовали под лозунгами бедности и честности.
– Значит, вы сами устроили торговлю драконами? Куда же вы их продаете?
– Драконами? Торговлю? – И вдруг профессор рассмеялся. Он смеялся громко, натужно, будто никогда раньше смеяться ему не приводилось.
– Тогда зачем же, черт возьми, вы этим занялись?
Профессор перестал смеяться и серьезно поглядел на Кору.
– Вы мне не верите, сыщик, – сказал он. – Но я это делал совершенно бескорыстно.
– Бескорыстие – это замена обычной торговли натуральным обменом, – изобрела афоризм Кора. – Что означает бескорыстие в ваших устах?
– То, что я сказал.
– Тогда я попрошу вас рассказать, как и почему вы дошли до жизни такой. По чьему заданию вы воровали или обеспечивали воровство драконов. Затем назовите своих сообщников. Учтите, что наша беседа фиксируется на пленку, – Кора показала на брошку, приколотую к плечу, – и каждое ваше слово будет иметь юридическую силу. Начали?
– Мне нечего вам сказать, – произнес профессор.
Значит, Кора поспешила. Значит, он еще не был готов к признанию.
– Уважаемый профессор, так много курить вредно, вы только что выбросили сигарету и уже стараетесь закурить новую.
– Да? – Профессор с удивлением поглядел на сигарету. Будто и не знал, что курит.
– От нашего с вами разговора сейчас зависит очень многое, – сказала Кора. – Включая вашу работу, ваш институт и, может, даже вашу свободу. А от того, что вы будете запираться или лгать мне, ничего не изменится.
– У вас нет никаких доказательств!
– Есть! Клянусь вам, есть, и неопровержимые.
Кора имела в виду песика Пончика, но, разумеется, открывать свои карты профессору не собиралась.
– Не представляю, где вы могли что-то раздобыть или состряпать.
– Профессор, вы живете не в вакууме. Вас окружают живые люди. И не все вас обожают так же, как ваши ассистентки.
– Дались вам ассистентки! – Профессор выбросил через перила только что зажженную сигарету.
Он был в бешенстве и растерянности, потому что Кора била наверняка, – если ты директор лаборатории и ведешь сложную работу, если у тебя десятки и сотни подчиненных, то кто-то тебя не любит, кто-то тебе завидует, кто-то жаждет твоей скорой кончины.
Но профессор еще держался. Он ничего не сказал, но отрицательно покачал головой.
– Даже если вы не будете осуждены, вы погибнете как ученый. Я даю вам слово, что сведения о вашей преступной деятельности будут доведены до Галактической Академии наук, до всех ваших коллег не только здесь, но и на других планетах. И я могу вас заверить, что вы станете изгоем… вам не подаст руки ни один биолог Вселенной.
– Нет, только не это! – воскликнул профессор.
– Тогда попрошу вас сказать правду. Кому это было нужно? Где драконы? Со своей стороны, ничего не могу вам обещать, но если увижу, что вы искренни в желании исправить свои ошибки, то постараюсь сделать так, чтобы к вашему проступку отнеслись… лояльно.
Профессор молчал. Неужели этот дурак так ничего и не понял? Или он запуган своими сообщниками?
Профессор зажег еще одну сигарету. Пепельница была до половины полна пеплом и раздавленными сигаретами. Кора терпеливо ждала.
– Хорошо, – сказал профессор. – Я вас понимаю. Но я не могу сейчас, немедленно ответить вам на ваши вопросы, потому что ответ на них связан с репутацией других людей.
– Вы боитесь своих сообщников?
– Нет, я не хочу, чтобы пострадали хорошие люди. Клянусь вам, госпожа Орват, что вы заблуждаетесь. В моих поступках и в поступках других людей нет корысти. Это трагедия… Дайте мне два-три часа. Не больше. Я поговорю… ну поверьте мне!
Зеленые глаза профессора заволокло слезами.
Кора поняла, что верит этому человеку. Какие бы преступления он ни совершил, сейчас он искренен.
– Для меня главное, – сказал профессор, – моя работа. Ее результаты. Я не могу лишиться ее. Я погибну без работы. Мне не страшны тюрьма или казнь, но ужасна ваша угроза превратить меня в прокаженного, в парию, мне страшно, что коллеги отвернутся от меня… Но дайте мне три часа, и я вам все расскажу.
– Хорошо, – сказала Кора. – Я вам постараюсь поверить.
Она поднялась. У профессора дрожали руки. Он ухватился за перила балкона, чтобы не потерять равновесия.
– Но сейчас вы должны мне помочь, – сказала Кора.
– Что могу – сделаю.
– Скажите, через сколько времени действует ваш минимизатор?
– Если вводить внутренне…
– Нет, с пищей. С тем пойлом, которое унесла «ночная уборщица».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
