Хиггинс, проявив редкое понимание мальчишеских желаний, принёс большую тарелку с сэндвичами, немного фруктов и высокий стакан с молоком. Пока Али расправлялся с угощением, Рейф задавал ему вопросы.
— Эта Лейла заставляет тебя работать на неё?
— Да, конечно. Всё время. Без передышки, — заявил мальчуган.
— А что за работу ты выполняешь?
Али осмотрелся по сторонам с заговорщическим видом, затем наклонился вперёд и сказал:
— Женскую работу! — он допил молоко и вытер молочные усы рукавом. Хиггинс протянул мальчику носовой платок. Али вежливо поблагодарил его и сунул платок в карман. Хиггинс вздохнул.
Но Рейф не обратил внимания на незавидную участь носового платка.
— Что значит «женскую работу»?
— Собирать зелень и травы у реки, мести полы и продавать пироги и хлеб на улицах, — объяснил ему Али. — Вообще-то продавать еду не так уж и плохо, потому что пироги Лейлы — самые лучшие во всём Каире, и мне разрешают съесть те, у которых треснула корочка, а подметать полы… ну… никто не видит меня, когда я этим занимаюсь. Но вот что касается зелени… — Мальчик с несчастным видом покачал головой. — Другие мальчишки смеются и дразнят меня.
Губы Рейфа подрагивали от еле сдерживаемой улыбки. Возможно, мальчишку всё-таки не заставляли работать, по крайней мере, не так, как он вначале полагал. Али показался ему смышлённым парнишкой.
Рейф вспомнил, как повела себя мисс Клив, когда он предложил, чтобы Али поехал с ней в Англию. «А мальчик испытает такие же чувства, услышав это предложение?» — задался Рэмси вопросом. Было ясно, что эти двое испытывают друг к другу привязанность.
— Ты знаешь, что я собираюсь увезти Аишу в Англию?
Али беспечно поглощал свой сэндвич.
— Она мне говорила, что вы этого хотите, но она не поедет с вами. Аиша упрямая, как мул. Никто не может заставить Эш делать то, что она не хочет.
— А если бы тебе разрешили поехать с ней в Англию?
Али перестал жевать. Он положил сэндвич и задумался.
— В Англию?
— Да.
— Вместе с Эш?
— Да.
— А зачем?
— У Аиши в Англии живёт бабушка, которая хочет, чтобы внучка приехала и жила вместе с ней.
Мальчик кивнул и снова взялся за сэндвич.
— Старым людям нужна семья, чтобы рядом был кто-то, кто позаботится о них.
— Эта старая леди очень богата. Аиша тоже будет богатой, если поедет.
Али снова кивнул, уже с благодарностью.
— Это было бы неплохо.
— Если ты захочешь, то можешь поехать с Аишей.
Мальчик проницательно посмотрел на Рэмси.
— И Лейла тоже?
Рейф отрицательно покачал головой.
— Нет, Лейла не сможет поехать, — сказал он твёрдо. Леди Клив может согласиться на то, чтобы принять десятилетнего арабского беспризорника в качестве платы за то, что ей вернут внучку, но Рэмси был совершенно уверен в том, что её широкий жест не коснётся пожилой арабской женщины-крестьянки.
Али пожал плечами и, расправившись с сэндвичами, принялся хрустеть яблоком.
— Тогда я остаюсь здесь. У Лейлы никого нет, кроме Омара, а от него мало толку.
— Ты предпочтёшь остаться?
Мальчик посмотрел прямо на Рейфа и просто ответил:
— Это Лейла забрала меня с улицы, она относится ко мне как к сыну. Сын должен заботиться о матери. Я остаюсь здесь. Когда я вырасту, у меня будет свой собственный дом, и Лейла будет жить в нём вместе со мной.
Рейф молча слушал мальчика.
Несомненно, слово «обуза» здесь было неуместно.
Рэмси наблюдал за тем, как Али решительно расправлялся с яблоком и его сердцевиной, пока от фрукта не остался только твёрдый стебелёк.
Рейф верил в преданность, ценил её, требовал её от близких ему людей. То, что преданность должна быть вознаграждена, было для него постулатом, не подлежащим сомнению.
До сегодняшнего дня. Но прямой и искренний ответ Али необычайно изумил Рейфа своей простотой. Потому что нельзя допустить, чтобы из-за своей преданности мисс Клив не заняла положенного ей по праву места в светском обществе.
Теперь Рейф просто жаждал встречи с Лейлой. Вне всякого сомнения, она знала, как добиться преданности от людей, зависящих от неё.
И что он сделает потом? Завоюет её доверие? Перехитрит её? Применит силу? Рейф поймёт, как действовать, когда встретится с этой арабкой. Он не сомневался, что ему предстоит в некотором роде сражение.
Тем временем Али, съев всё, что ему принесли, поднялся, поблагодарил Рейфа и Хиггинса за угощение и ушёл. Рейф отметил, что мальчик вел себя довольно непосредственно. Он явно из тех, кто приковывает к себе внимание.
Рэмси взглянул на стоявшие в холле часы. У него ещё было время, чтобы написать несколько писем, а днём он успеет нанести пару визитов.
Он встретится с Лейлой и посмотрит, что эта женщина из себя представляет. Но прежде он нанесёт визит самому нелюдимому человеку в Каире.
— Азар! Эй, Азар!
Аиша обернулась, чтобы посмотреть, кто её звал. Это был Гади. Тот подбежал к ней, шлёпнул по спине и приветственно ухватил её за руку, как старый друг.
Инстинкт подсказывал ей: будь настороже. Они с Гади никогда не были друзьями. Это Али искал компании Гади, а не наоборот.
— Азар, как я посмотрю, ты сегодня не продаёшь пироги. Пойдём вместе. — Его взгляд упал на грудь Аиши и задержался там на одно мучительное мгновение.
Аиша тотчас же поняла, что он искал: доказательства того, что она женщина. Но он ничего не найдёт, напомнила она себе и своему участившемуся пульсу. Её груди были плотно перевязаны, а на девушке было несколько слоёв свободной одежды.
Гади посмотрел на Аишу и улыбнулся ей фальшивой улыбкой.
— Куда направляешься?
— К реке, собирать зелень, — ответила Аиша, показав юноше мешок.
Гади пренебрежительно хмыкнул.
— Фу! Женская работа! — Он кинул на Аишу хитрый взгляд исподлобья. — Но ты ничего не имеешь против такого занятия, да?
— У реки тихо и спокойно. Пока я собираю зелень, у меня есть время подумать о чём-нибудь.
Юноша фыркнул.
— Настоящий мужчина не стал бы унижаться и выполнять такую работу.
Аиша еле заметно улыбнулась.
— Похоже на то, Гади, что у тебя всегда был хороший аппетит. Если бы твой желудок на несколько дней остался без еды, то, настоящий ты мужчина или нет, ты бы понял, что любая работа, благодаря которой твой живот наполняется едой, хороша.
Гади нахмурился.
— Намекаешь на то, что я толстый?
Аиша подавила улыбку. Гади был смазливым тупицей, довольно тщеславным и самолюбивым.
— Нет, Гади, ты сильный и высокий. А я часто голодал, потому-то я такой маленький и слабый.
