— За что? — Хозяин расправил могучие плечи.
— Поднесете рюмку — объясню.
Начался обед, Мария категорически заявила, что шампанское пили в прошлом веке и только в романах, лично она предпочитает водку и не из мензурок, а нормальными стопариками. Она рассказала Алентову на ухо анекдот о поручике Ржевском, анекдот настолько неприличный, что лицо молодого политика покраснело. Но Юлия отнюдь не приревновала, так как уже обменивалась с Марией репликами о нарядах, фасонах, в основном на французском языке.
Мария лихо выпила стопку водки, глянула на хозяина, зло прищурилась и спросила:
— Господин магнат, знаете, что самое страшное в выпивке? — Пока Горстков конструировал ответ, актриса повернулась к хозяйке: — Обожаю кулебяку, но мне такой в жизни пробовать не приходилось.
— Самое страшное в выпивке — это похмелье, — сказал уверенно хозяин.
— Не угадали, с вас миллион, разумеется, в долларах, — искренне рассмеялась Мария. — Перерывы! — И указала на пустую стопку. — Самое страшное — перерывы.
Горстков хохотнул, разлили по второй, и спросил:
— Так за что же вы, Мария, меня не любите?
— Я сызмальства завистливая, если у кого чего есть, а у меня того нет, ночами не сплю, — говорила она тоном базарной торговки. — Вон Юлия моложе меня на червонец с лишним, значит — стерва. За Ржевским девки табуном ходят, я такое влет определяю, могу зарезать. У моего, — она кивнула на Гурова, — пистолетов не сосчитать, да еще наручники имеются. Он меня на ночь к батарее пристегивает, а то жила бы я с таким. Между нами, я однажды, когда он брился, сзади с ножом подошла, так мент поганый чуть мне руку не оторвал, всех моих поклонников изничтожил. А вы, хозяюшка, — Мария взглянула на Нину Дмитриевну, — на меня ангельски не смотрите. Я вам кулебяку, эти маринованные грибочки в жизни не прощу.
Это был театр одной актрисы. Все, включая Гурова, смотрели на Марию завороженно.
— А об вас, уважаемый, говорить не стоит. К тому же я женщина нервная, а ножи на столе лежат вострые. К слову, ты мне мильен проиграл, а я ничего не вижу.
— Я в доме таких денег не держу, чек возьмете? — спросил Горстков.
— Нашел дурочку, ты бы меня еще к Мавроди послал, накопишь — отдашь. Хозяева, мы будем пить-есть или разговаривать? У меня сегодня спектакля нет, завтра тоже, ну, Гуров, держись.
Выпили, заговорили. Гуров заметил: лишь первую стопку Мария махнула целиком, затем споловинила, последующие незаметно сливала в пустой фужер. Когда подали кофе, Мария поднялась, и если бы Гуров точно не знал, что она абсолютно трезва, то поклялся бы, перед ним пьяная женщина. Притом Мария не качнулась, не улыбнулась глуповато, речь у нее была по-прежнему четкой и ясной. Но пьяная она, хоть режь, пьяная.
— Юлия, я на правах старшей по возрасту, к тому же гостьи, командую. Кофе будем пить у тебя, вдвоем, потрепаться хочется. У хозяйки дела, мужики для серьезного разговора люди бесполезные, пойдем к тебе, посплетничаем.
Юлия в гостью просто влюбилась, даже красота Марии не явилась помехой. Девушка поняла, что актриса к своей внешности и популярности относится спокойно, порой насмешливо. Юлия схватила Марию за руку, увела в свою квартиру.
Горстков пригласил мужчин в кабинет и, расправив мощные плечи, повернулся к Алентову:
— Ты, Николай, мил человек, девчонке предложение-то сделал?
— Нет, Юрий Карлович, раздумываю, — ответил Алентов. Он был далеко не робкого десятка.
— Над чем раздумываешь? Если любишь, думать не о чем, коли нет — опять же раздумья ни к чему.
— Меня положение будущего тестя смущает. Я не молвы боюсь, мол, на деньгах женился. — Алентов подошел к открытому бару, налил себе рюмку виски. — Велики вы больно, сильны, а я человек с норовом, самостоятельный, ни у кого на поводу ходить не желаю.
— Врешь. У Дубова вторым номером ходишь. Однако ответ уважаю. Если душа лежит, медлить не рекомендую. В любви без драки и риска не обойтись. А девчонку следует в руки взять, держать на дороге, а то в жизни узких тропиночек не счесть. Будь другом, плесни мне пятнадцать капель.
Алентов налил две рюмки.
— Видите, уважаемый Юрий Карлович, вы для меня сегодня еще никто, а уже «не рекомендую», «следует», а я такие слова не люблю.
— Это я — никто? — Горстков плеснул виски в рот, словно в раковину. — Я для тебя на всю жизнь — Горстков Юрий Карлович, даже если ты Президентом станешь. Сопляк! Вы, интеллигенты, в семнадцатом Россию просрали, на растерзание кинули. Сегодня рупь на четверых поделить не можете. Так вас коммуняки, имея на руках грошей несколько, в июне в жопу засунут. — Он махнул рукой, продолжал спокойно: — Прости, Николай, жениться тебе, не мне, ты решай. А в жизни, глядя на вас, душа болит! Ребята, ведь Россию делите-то, а у вас сплошь амбиции да попреки, словно на базаре. Ты, Коля, на меня зла не держи, я к тебе по-доброму отношусь, иначе и разговора бы не было. Сходи пока, супружнице помоги, нам с Львом Ивановичем парой слов перекинуться необходимо.
Мария вошла в квартиру Юлии, села в кресло и сняла туфли на высоченном каблуке.
— Боже, какое счастье! — Она пошевелила пальцами ног. — Чего мужики с нами выделывают, гром их разрази!
Юлия смотрела удивленно:
— Зачем мучиться, носили бы другие туфли!
— Юленька, девочка моя дорогая, положение обязывает. Такой каблук не только делает меня выше и стройнее, он меня организует, принуждает ходить и держаться соответственно. А у меня от природы ступня широковата, вот и мучаюсь. Я и дома, в присутствии Гурова, на каблуке, не на таком, однако тапочки носить себе не позволяю. У меня иначе фигура другая, задница опускается, да и вообще. — Мария махнула рукой. — Наша жизнь — сплошная борьба. Ну, я у тебя отдохну, босиком пошлепаю, идем, показывай квартиру. Я страшно любопытная.
— Хотите что-нибудь выпить?
— Можно, только позже. — Мария встала, прошлась по ковру, оглянулась. — Надо понимать, твоя гостиная. Пошло, однако факт, богато жить не запретишь.
— Я же не виновата, что отец миллиардер! — вспыхнула Юлия.
— Дура ты, извини за откровенность. Твой отец в первую очередь настоящий мужик, а уж потом бизнесмен. Один картины рисует, другой дома строит, а твой отец делает деньги, которые не лежат в чулане, а приносят людям пользу. Ты отцом гордиться должна и соответствовать. Ладно, тебя воспитывать — только портить, показывай кухню, все остальное.
Мария ходила по квартире, все внимательно разглядывала, словно не бывала в домах у богатых людей, затем уселась на диванчик с резной спинкой, вытянула ноги.
— Ну а теперь тащи бутылку, а то я трезвая до неприличия.
Юлия отошла к бару, а Мария, глядя на девушку, думала, мол, вот она, оперативная работа, она где-то сродни актерской, только нас убивают значительно реже. С этой девочкой что-то не в порядке, она постоянно напряжена. Мария чувствовала напряг, внутренний протест, стремление освободиться. Гуров предупредил: вопросов задавать нельзя, сейчас Мария поняла, что сыщик абсолютно прав. Но как повернуть разговор в нужном направлении?
Юлия принесла два стакана виски со льдом, один протянула гостье.
— Ну, теперь исповедуйся, — пригубив из бокала, сказала Мария, увидела, как «зажалась» хозяйка, и беспечно продолжала: — Ты любишь этого парня или только спишь с ним?
— Не знаю, не уверена, кажется, — ответила Юлия с явным облегчением. — Я хотя и успела побывать замужем, однако опыт у меня небогатый, отец подталкивает к свадьбе, мама держит нейтралитет, а я сомневаюсь.
— Значит, не выходи за него, в таком деле сомневаться нельзя.
— Ждать большую любовь, до дрожи и бессонницы, потом как головой в омут?
— Не изображай дуру, у тебя не получается. Семью организовывать следует по трезвому расчету. Сейчас я тебе прочту короткую лекцию.
Лицо Юлии порозовело, складки в уголках рта разгладились.
— Мне один умный мужчина сказал, что мы произошли от разных обезьян и понять друг друга не можем в принципе. Я с ним абсолютно согласна. Понимать — их дело, мы должны чувствовать. Семья начинается не с загса, постели и общей кастрюльки, а с ребенка. Вот хочешь ты от мужика забеременеть, значит, он кандидат. Основное качество — он должен быть прочен, не мощный, как герой боевика, а надежный, чтобы ты в случае необходимости могла за него спрятаться. Ну, конечно, физически приятен, чтобы от него пахло нормально, желательно, умен, обязательно щедр и смотрел на себя в зеркало только во время бритья. Ты меня поняла?
— Чтобы любил меня до безумия.
— Прочный мужик может просто любить. Коли он тебе говорит, что, если ты за него не пойдешь, он выбросится из окна, вызывай ему лифт и отправляйся к парикмахеру. Хуже безумно влюбленного только дурак и жлоб. Теперь главное! — Мария подняла палец. — О проходных мужиках не говорю, они неинтересны. Коли он тебе нравится, особенно если ты влюблена, ни на секунду не забывай, что он твой противник, даже неприятель, ты постоянно должна находиться в форме, никаких полных откровений. Ты не имеешь права жаловаться, плохо себя чувствовать, без умысла капризничать. Ты всегда в форме, как боксер на ринге. Ты можешь шептать, что угодно, но постоянно соблюдать дистанцию, держать ситуацию под контролем. Никаких домашних засаленных халатов, тапочек, спущенных чулок, высовывающихся лифчиков. Когда плохо, не в форме, гони его прочь, мол, желаю побыть одна, можно без объяснения причин.
