второкурсниками, но моего «женишка» никто не видел.
Воображение настойчиво подсовывало мне душераздирающие сюжеты, в которых Раса запирали в кабинете ректора до приезда полиции, заковывали в кандалы в тайном подземелье и с позором выгоняли из академии. Я была настолько охвачена тревожными мыслями, что даже не заметила, как смела первое, второе и теперь сидела как дура над пустой тарелкой.
Мы просидели в столовой до последнего, но без толку. Искать по всей территории академии друга, который может обернуться чем угодно, было бы настоящим сумасшествием. В итоге Маришка заявила, что Рас не маленький мальчик и либо вернется в общежитие, либо нам всем скоро станет известно о его дерзкой выходке. Но на всякий случай пошли обратно прогулочным шагом.
Когда я заметила летающую за окном летучую мышь, счастью не было предела. Кинулась открывать без промедления. Короткая вспышка – и вот Рас, целый и невредимый, устроился в кресле у нашего стола.
– Где ты был? – накинулась на него Маришка. – Ты знаешь, который час?
– Не знаю, но представляю. – Рас позволил мне повиснуть у него на шее. – Есть хочу, умираю.
– Надо было на обед ходить.
– Я только что из изолятора, – напомнил ей Рас. – Удрал оттуда, как только появилась возможность.
– Что значит «удрал»? – насторожилась я.
Рас усмехнулся и шутливо коснулся моего носа.
– Без паники, меня никто не застукал. И давайте договоримся: вы меня кормите, а я вам за это все рассказываю.
Мы с Маришкой выдохнули с облегчением. Я провела рукой по его взъерошенным волосам.
– Тогда пошли на кухню. Только сперва переоденься, чучело.
Завтракать, обедать и ужинать нам предлагается в столовой, но на каждом этаже общежития есть небольшие уютные кухни, где до отбоя можно подкрепиться и попить чай. Там светлые, обложенные «кирпичиком» стены, на столах скатерти, на холодильниках и шкафчиках мотивирующие таблички в духе «Будь свиньей где угодно, только не на кухне».
Пока Рас обедал наскоро приготовленной яичницей с сосисками, мы заварили свежий чай и порезали творожный кекс.
Я не знала уровень секретности добытой информации, поэтому прикрыла дверь. Хорошо, что она с прозрачными вставками, увидим, если кто-то захочет зайти.
Неприметный вход изолятора располагался рядом с медпунктом, так что Рас мог в случае чего сказать преподам и медикам, что хочет проведать своих друзей. Долго ждать подходящего момента не пришлось. Из изолятора вышел местный фельдшер, укладывая лишние бинты в сумку, и маленькой летучей мышке хватило пары секунд, чтобы незаметно влететь внутрь.
Ребята действительно были там. Тим раздражен и взлохмачен, а вот Леночке не повезло больше – это ее Рас задел, когда оборонялся в бельведере. У бедной девушки перевязано плечо и часть лица.
Вначале конструктивного диалога не получилось. Леночка со слезами на глазах просила у Раса прощения за то, что напала на него. Расу, в свою очередь, тоже было неловко, ведь это он ее порезал. Если бы не Тим, обмен извинениями затянулся бы надолго.
– Они утверждают, что все осознавали, – рассказывал Рас, помешивая сахар в чашке, – и сейчас помнят каждое мгновение.
Маришка отложила свой кусочек кекса.
– Только не говори, что они специально это сделали, – ее голос предательски дрогнул.
– Они этого не хотели, Лена это тысячу раз произнесла, валят все на необъяснимую ярость. Абиати они все то же самое рассказали. Сам слышал.
– Ты еще и подслушивал?! – в шоке переспросила Маришка.
Рас невозмутимо отпил чай и пододвинул к себе остатки кекса.
– А у меня выбора не оставалось. Мистрис очень «вовремя» зашла к ним побеседовать, заодно первую диагностику провела. Как знал, заранее в мышь перекинулся, хоть не заметила.
– Она вводила их в транс?
– Вроде нет. Или да. Так, руками поводила, я не особо в этом разбираюсь. Но так долго! Я весь измаялся. И ничего им не сообщила, теперь гадай, как это произошло.
– Может, они ошиблись в формуле? – спросила я.
– Оба ошиблись? Да еще одинаково? Бред.
– Ну почему сразу бред, – не согласилась Маришка. – Если ошибка была в нашей формуле, то такое могло произойти с любым из нас.
– Это маловероятно, – возразил Рас. – Бартос на прошлой паре лично проверял тетради у меня и Тима, и что-то по башке никто из нас не получил.
И то верно, Бартос обычно косяков не прощает.
Какое-то время мы пили чай и слушали тиканье часов.
– Бедная Леночка, вот за что ей такое? – не удержалась Маришка.
– А как же бедный Тим? – спросил Рас. – И так насильно здесь учится, а тут такая подлянка.
– А кто его заставлял сюда поступать, родители?
Друзья посмотрели на меня как на несмышленыша.
– Магия, – терпеливо пояснила Маришка. – Мы разве тебе не говорили, она определяет наше дальнейшее обучение?
Ну вот, опять я ступила. А думала, что привыкла к местным причудам. К счастью, Рас решил внести ясность.
– Родители Тима стихийные маги, а у него самого дар долго не проявлялся. Все, разумеется, думали, что он тоже будет стихийником. Его даже приняли в Школу Четырех Элементов! Но буквально через несколько дней после начала учебы дар метаморфа прорезался, предметы стал вокруг себя изменять.
– Представляешь, какой это для него был удар, – подхватила Маришка. – У него в роду перевертышей никогда не было, только стихийники да пара медиумов. Пришлось его срочно к нам переводить. Надо развивать доминирующий дар, иначе житья тебе не будет, магия будет брать свое. А на побочные лучше не рассчитывать. Вот посмотри, например, на Филиппа. Он, конечно, здорово помог Славику своим целительством, но так и сам пострадал, а всего-то кровь заговорил! Видишь, как все серьезно. Мы и на тренировки ходим не просто чтобы отработать формулы, нужно дать выход нашим способностям.
– Как будто нам Нестабильности не хватает, – вставил Рас. – Тим никак с ней не стерпится, до сих пор психует.
И это говорит тот, кто даже от друзей в такой день прячется.
– Да ладно. Вас, наверное, с детства к этому подготавливали, а на него все разом навалилось. Я бы тоже психовала.
– Кстати, о психах, – Рас повернулся к Маришке. – А не могли ли наши дорогие гости заложить какую-нибудь программу на агрессию?
– Да зачем это им? Версия, что здесь не обошлось без телепатов, очень заманчива, но мы не можем обвинять их без каких-либо оснований. Да и навряд ли первокурсникам под силу такое провернуть.
– А их преподавателям?
– Мы сейчас можем сколько угодно фантазировать, но оснований подозревать телепатов пока нет.
– Может, следует взглянуть с другой стороны, – задумчиво протянула я, убирая со стола грязную посуду. – Вдруг есть смысл искать виновного в самой Академии превращений? Может, кому-то было выгодно подставить Славика?
К моему удивлению,
