— А оранжевая линия — перемещение СерКина в составе группы от Роя Красоты Боя. Все понятно, генерал Никита Ларский?
Да, все понятно — та же траектория движения, все то же, только год спустя по общефедеральному летоисчислению.
— Они шли по тем же следам, — тихо проговорил Никита.
— Так. Рои разные. Задачи у них разные. По траектории прошли группы еще пяти роев. Все целы.
— Они что-нибудь нашли… особенное?
— Данные засекречены. Ничего определенного. Рой Мощи Боя сделал ряд положительных выводов. Рой Красоты Боя — отрицательных. След перемещения противника был потерян.
Из этого сообщения следовало, что инсектоиды высоко оценили огневую мощь противника, а искусство маневрировать — не слишком высоко. На Утразе вся жизнь текла одной непрерывной войной, и чем бы ни занимался каждый рой, выращиванием потомства, архитектурой, живописью, музыкой, естественнонаучными изысканиями — все это так или иначе посвящалось бою, атаке…
МихМих вытянул страшенную лапищу, изображение исчезло, и ремешок опал, обхватил ее под локтевым сочленением. Тут виднелся не один ремешок. Еще пара узких веревочек, непрерывно меняющих цвет, крошечный шипастый браслет и многохвостые символы, нанесенные прямо на обсидиановую черноту конечности. И все это — технические приблуды, тараканьи гаджеты, мишура крутизны. Инсектоиды понтовались со страстью. Увешанные с ног до головы чем-то меняющимся, вырастающим прямо на глазах, они круто пользовались всеми последними техническими новшествами. Сами были ходячими машинами — сплошные мозги и мышцы, способными перемещаться по космосу без скафандров. Даже на одноместных, узких, как серп, челноках, с откинутым верхом и шевелящимися в безвоздушном пространстве космоса нервными отростками головы. Серьезные парни — все из наворотов.
— Я правильно понимаю, — Ларский снова прокашлялся. — Что у Роя Будущего Боя нет версий, почему погибли СимРиг и СерКин?
— Изоморфа исключили день назад. СерКин погиб несколько часов назад. Теперь Рой Будущего Боя всматривается в вероятности.
Челюсти шевельнулись, когти скрипнули по полу, а в генерируемом голосе отчетливо резанула злоба. МихМих медленно встал с винтового сиденья, и Ларский почувствовал себя букашкой, на которую упала тень от тапки. Скрестил лодыжки и инстинктивно сгорбился.
— Доставьте сюда Ирта Флаа, и рой постарается увидеть будущий бой, — проскрежетал маршал.
— Он невиновен, — пискнул Ларский.
— Я его не уничтожу, — в звуках голоса стояли холод и смерть. — Я буду с ним говорить.
Люди делают вид, что инсектоиды добрые и цивилизованные, просто другие. Инсектоиды делают вид, что они добрые и цивилизованные, просто другие. Но они полны злобы. Несколько лет назад Никита присутствовал на межгалактических состязаниях по плаванию, которые проходили на Земле. Инсектоид пересек океан вторым, уступил существу, рожденному и живущему в стихии воды. И чертовски расстроился. Пока не изорвал голыми когтями трех гигантских океанских раков… в труху, в кровавые ошметки, не успокоился. Зрительские платформы, особенно с детьми, улетали подальше от пенящейся кровью воды. А потом, кто-то сказал Никите, что по анатомической типологии инсектоид похож не на таракана, не на саранчу, и даже не на муравья, а на кузнечика. На кузнечика, мать его, зелененького! Видимо, знатоки анатомии никогда не стояли рядом с этим кузнечиком.
У распахнувшихся лепестков выхода МихМих обернулся. Средний ротовой проем чуть расширился и выдвинулся, внутри мелькнуло отвратительное многочленистое движение. Ларский отвел глаза.
— И поторопитесь, генерал-майор. Этот бой близко. Рой Смены Погоды чует его приближение.
Ларский не имел ни малейшего намерения возвращаться в Планетарную прокуратуру. В мыслях упорно вставал Макао, а с ним много голых веселых китаянок. Все бросить и улететь. Неожиданный звонок Граува вогнал в ступор и стер драйвовый отчаянный настрой. Когда Ларский вывалился из шаттла и обессиленно припал к перилам энерголифта, то окончательно понял, что не имеет ни малейшего понятия, как поступить правильно. Насмешливый голос Треллина, мурлыканье Марры, злость в металлическом скрежете МихМиха и короткая, словно отлитая из бронзы спокойствия, просьба Тима Граува — сливались в один рокочущий камнепад. Толкали к неприятному решению. И Ларский чувствовал себя марионеткой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Капитан второго ранга ждал на крыльце, одетый в тот же белый китель. Стоял на верхней ступени, выпрямившись и держа руки за спиной. Казался совершенно спокойным, даже уверенным в себе. Увидев Ларского, он прищурился и шагнул на одну ступень вниз — навстречу. На бледный лоб упала прядь волос, а закатное солнце окрасило фигуру розоватым цветом.
— Генерал-майор, я хочу еще раз заявить, что готов помочь в расследовании и прошу предоставить мне возможность взаимодействия с Иртом Флаа.
Глава 9. Дом родной
— Помоги скорее! Сэ-эм!!
Голос Лулу заглушал обиженный трубный звук. И Сэм ускорился, свернул за скругленный угол галереи на втором этаже и налетел на здоровенную вазу. Судя по пестрой пузатости, ее лепила Лулу. Создание схватило шершавым краем за полу халата, скрипнуло днищем о пол, но устояло.
— Сэм! Что с роботами?! Нужно вытащить слона!
Сэм, не успев затормозить, перегнулся через балкончик галереи и чуть не полетел вниз — навстречу чудовищному хаосу на месте высоких входных дверей.
— Лулу! Отойди от слона немедленно! <p>
— Ему же страшно, милый! Сделай что-нибудь!
Лулу в короткой тунике металась около размахивающего хоботом слона, который безнадежно застрял в дверях, совершенно для этого чудища не предназначенных. Притолока над огромной головой прогнулась и осыпалась камнями — черт знает из чего нынешние архитекторы строят дачные коттеджи для обычных людей. Панически бьющиеся уши животного покрыл слой какой-то белесой трухи.
— Отойди, Лулу! СлОна, спокойно! Сейчас я спущусь!
Только Мэтью мог назвать слона СлОной, и только Лулу могла эту бессмысленность поддержать. Похоже, стоило ему прилететь на Землю, как все вокруг взялись превращать жизнь Сэмюэля Кэмпбелла в какую-то спасательную операцию. На Дальних Пределах было гораздо спокойнее. Пробежав галерею, он поскакал вниз по лестнице. Полы домашнего халата окончательно разлетелись в стороны, пушистый пояс скользнул по бедрам, и Сэм одним привычным коротким движением сбросил с себя лишнюю амуницию. Оказавшись около Лулу, он схватил ее за руку.
— Ты надеешься выдернуть его за хобот?
Она моргнула и уставилась на Сэма во все глаза.
— Ты совершенно голый!
Звучало так возмущенно, словно он снял штаны прямо в центре бальной залы. Сэм беспомощно оглянулся, — халат зеленел у подножия лестницы.
— А где малыш?
— Малыш сказал, что я — домашний слон, — раздался низкий, обиженный голос, — и поэтому должен катать его в доме по комнатам.
Сэм горестно махнул рукой, — привыкнуть к тому, что это животное еще и говорило, выше всяких сил.
— И где он? — быстро и по-деловому спросила Лулу.
— Во дворе, — печально ответил домашний слон и горестно повесил уши, — толкает меня в ногу, в заднюю.
— Малыш! Отойди от Слоны немедленно! — крикнула Лулу, привстав на цыпочки.
— Замечательно! Просто замечательно, — провозгласил Сэм, воздевая голую руку к пыльным ушам. — Стой здесь и смотри, чтобы твое умное создание не снесло хоботом люстру. А я пойду, найду сорванца и откручу ему уши.
— Сэм, так нельзя! Ты же папочка и только вернулся.
— Вот именно, — буркнул он, широко шагая к выходу на веранду, — папочка только вернулся, а тут уже слоны, сломанные двери, изоморфы, и моя голая задница не нравится жене.
Он, конечно, рад наконец-то оказаться дома. Всех затискать, съесть сочный стейк и сделанный специально к его приезду воздушный сливочно-черничный пудинг. А потом рассказывать нетерпеливому Маське о таинственном космосе, о гулких, светящихся неоном переходах станции, о ее идеально мягкой траве и теплых озерах под искусственным солнцем. Дома — здорово. Сначала даже говорящий слон радовал. С офигительным количеством нейронных связей в мозгу и философским взглядом на мир. Но сегодня с утра радость встречи стала вытесняться тревогой. Сначала легкая, зыбкая, она сгустилась к обеду настоящей грозовой тучей, в центре которой отчетливо проступало осунувшееся лицо Тима с лиловыми подглазицами.
