А он и не возражал! Меня поразили "откровения" этой нашей оскароносной звезды (за фильм "Москва слезам не верит"). "Я конъюнктурный прагматик. (…) Я считаю, что всё конъюнктура. Книги, которые сегодня требуются, — это конъюнктура, иначе бы их не написали и не продали. Одежда, которую носит улица, — это конъюнктура. Мода — конъюнктура. Работа художников — всегда конъюнктура, им всегда работу заказывали — папа римский, короли, большевики, Гитлер… Моя конъюнктура заключается в том, что я сам чувствую, о чем пришло время писать…"
Ну да, вот и склепал в прошлом году телесериал "Дети Арбата". Пришло время писать — за это платят. И сценарий к очень слабому фильму "Свои" (прошлогодний лауреат ММКФ) тоже написал. Малохудожественными средствами призывал любить евреев: они, мол, "свои", наши. В фильме есть эпизод, когда герои картины (речь идет о Великой Отечественной войне) убегают от преследующих их немцев. Лившиц, один из центральных персонажей фильма, ранен. Он остается, чтобы прикрыть товарищей. Те же бегут изо всех сил. И вдруг один из героев останавливается, начинает рыдать. "Ты что?" — "Лившица жалко". Можно ли поверить в этот внезапный приступ сентиментальности, когда по пятам движется сама смерть, овчарки лают?! Поверить нельзя, но сценарист почувствовал, "о чем пришло время писать…" — иначе "работу не продашь". Пришло время жалеть Лившица, а когда-то зрители плакали над русским Ваней, сыном Захара Дерюгина, из кинофильма "Судьба". Неужели В. Черных и тогда конъюнктурил?! Вполне возможно. А вот Евгений Матвеев — нет. И Петр Проскурин — тоже. И именно потому фильм до сих пор смотрят.
Но В. Черных, как истинный конъюнктурщик, считает, что всё хорошее в той же "Судьбе" — от него, а всё плохое от тех, кто не научился ловко угождать "заказчикам". Он говорит: "Когда я в своё время прочел "Судьбу" Проскурина (он тогда был очень популярным, особенно в провинции), то я понял, что никакая это не литература". (Ну понятно, а "Дети Арбата" Анатолия Рыбакова — великая литература!) Но мог ли Проскурин сказать о себе: "Я — конъюнктурный прагматик". А Шукшин? А Лев Толстой? Нет, понять трепетную (при виде денег) душу кинокосмополита нам никогда не будет дано.
КОГДА Я СМОТРЕЛА СОВРЕМЕННЫЕ российские фильмы, мне почему-то всё время виделась гигантская, кровавая, старая рана. А в ней сладострастно копошатся жирные черви — наша "элита".
Московский международный кинофестиваль — государственное мероприятие, деньги на него выдают из бюджета. И вот в рамках ММКФ проходит "круглый стол" на тему "В поисках (! — Л. С.) патриотизма".
Один мой знакомый большую часть дискуссии, закрыв глаза, читал православные молитвы, чтобы, по его собственному определению, "не повредиться в уме". Я — слушала. Звучали самые экзотические определения заявленного предмета обсуждения.
Александр Митта, кинорежиссер: "Я не понимаю слова "патриотизм". Другое дело — "чувство родины".
Юрий Богомолов, кинокритик: "Сегодня патриотизм — это жуткая архаика. Это постыдная заплата, которой хотят залатать большую дыру. Мы должны быть наднациональными".
Дмитрий Орешкин, аналитик: "Патриотизм — это расширение коммуникативного пространства". И дальше: "Мы бедные не потому, что у нас есть несправедливо богатые. От разгрома ЮКОСа мы богаче не стали".
Виталий Манский, кинорежиссер: "Патриотизм — отсутствие комплекса, нормальный патриотизм возможен только у людей, не живших в империи".
Но особо отличилась неведомо почему оказавшаяся на этом киносборище литературовед Мариэтта Чудакова. "В патриотизме много простой физиологии. Одни могут здесь жить, другие — нет". И дальше: История — это огромная методологическая ошибка... Мы памятник Сталину не дали поставить в юбилейный год, мы его не дали упомянуть в день Победы, а уже это имя готово было с уст слететь… Русские, как и немцы, должны покаяться… Мы — страдали… За космополитизм…
Наверное, гусеницы, дожирающие кочан капусты, тоже находятся в "поисках патриотизма": где бы найти новую плантацию для прокорма?! Потому что у червей, гусениц, навозных мух, действительно, "много простой физиологии".
Больная страна. Больные люди. Больное искусство.
Культура — культ Ра — поклонение египетскому богу Солнца (однажды я слышала такое определение). Но, может быть, культура — это огромное поле, возделанное народом, а произрастающие на нем злаки как раз и дают людям пищу духовную (не хлебом единым!)?! Лучшие же "зёрна" станут "семенным фондом", без которого невозможно наше будущее. Но если народ изранен, измучен, полуубит реформами, если остатки его сил уходят лишь на то, чтобы поддерживать жизнь в полуобъеденном червями государственном организме, до культурного ли поля ему?! И тут появляются новые работники, существа даже более высокого порядка, чем космополиты. Назовем их биороботами.
Космополит — продукт капитализма, отечество для него там, где меньше налоги. Биоробот — дитя постиндустриального общества, придаток информационной "машины", мутант с измененным геномом. Он в принципе не представляет, что такое природосообразный человек, и считает, что народы, национальное искусство, национальный характер — лишь отголоски древней "этнографии" (всё это годится для придания "колорита").
Биоробот в принципе лишен человеческих эмоций (в "поиски" патриотизма пускаются космополиты, биоробот никогда не знал сильных переживаний, тем более связанных с какой-то "территорией").
У биоробота сохраняются короткие, похожие на импульсы, зачатки чувств. Биороботам не нужны ни смыслы жизни, ни их поиски. Они заинтересованы только в функционировании и своевременном сервисе (не случайно в последнее время в прессе стали часто говорить о том, что государство, это, оказывается "сервисная услуга населению"). Биороботы-производители рассматривают искусство как сервис, бизнес или информацию. Биороботы-потребители воспринимают культуру в виде фотозаставки на экран компьютера, в виде мелодии для мобильного телефона, в виде "шоу", зрелища, развлечения и пр. Искусство как поиск смысла жизни биороботам не нужно, и даже опасно — это некий "вирус", аномалия. Зато востребован футбол, теннис, бокс, спорт вообще, как один из видов коротких (и чужих) эмоций.
Общество биороботов основано на чисто рациональных положениях. Нужен средний класс и средний возраст, люди, способные потреблять и производить для потребления. Мегаполисы — модели общества будущего, где живут существа со взаимозаменяемыми частями, индивидуумы, которые легко клонируются, копируются.
Дети и молодежь, лишенные пищи духовной с народного поля культуры, перекормленные "целлофановым культпродуктом", как раз и пополняют генерацию биороботов.
КИНОФЕСТИВАЛЬ "ЗОЛОТОЙ ВИТЯЗЬ" проходил в этом году в Челябинске. Все основные конкурсные программы можно было посмотреть в культурно-развлекательном комплексе "Мегаполис" (символичное название!). Четыре кинозала, боулинг, бильярд, ночные клубы, кафе, грохочущая музыка — дорогое (даже по московским меркам) место развлечения "золотой молодежи". Показательно, как по-разному оценили это место "досуга" участники фестиваля. Народная артистка России Екатерина Васильева обронила: "Эта несчастная молодежь в "Мегаполисе…". Валерий Золотухин был другого мнения: "…Сейчас есть такие замечательные комплексы, как "Мегаполис"! У нас все талдычат со сцены, что, мол, как замечательно было раньше, какие были времена, но в то же время восхищаются всей этой красотой, которая окружает нас сейчас. Очень любят люди нашего поколения пустить слезу по прошлому и обязательно отметить, что общество разрушается, что сейчас всё гораздо хуже, чем раньше. Но ведь разве раньше у ребятишек был такой комплекс, разве у них были такие условия? Вот так-то, мы говорим, а ребята делают!"
Да, и ребята делают! Новая генерация биороботов сняла "Ночной дозор", "Турецкий гамбит", "Бой с тенью", "Личный номер", "Побег" и собрала хорошую "копеечку". И еще снимут и еще соберут. "Космосу" А. Учителя и "Красному небу" В. Огородникова такая касса, разумеется, не светит — доверчивые поклонники космополитического искусства большей частью уже вымерли, доконали их шизофренические послеперестроечные реформы. Но космополиты сделали свое дело — проложили дорогу "прогрессу". И ныне передовые наши продюсеры восхищаются Швыдким: голова, не дал ограничить американский ширпотреб (у нас ведь не дикий Иран, а правовое государство!), прокатчики понастроили кинотеатров, теперь есть где показывать "отечественное", сборы растут с каждым днём… Уж где-где, а в российском кино ВВП вот-вот удвоится!
Но что-то мешает радоваться процветанию отрасли. Подлинное искусство для биороботов — "неформат". Наши новейшие кассовые фильмы — "зрелища", виртуальный наркотик, бесстыдное эксплуататорское действо, снятое на потребу дня. Но это — больше, чем конъюнктура В. Черных. Это единственная и конечная сущность продукции, которую могут производить и воспринимать биороботы.
