— Охоту? — мрачно усмехнулся парень. — Думаешь, её и так не устроят? За такой корабль, нас на клочки порвут и не задумаются.
— Тоже верно, — помолчав и пошуршав процессором, согласился Дока. — И какой вывод?
— Делай, что должен и пусть будет, что будет. Мне кажется, это про нас с тобой.
— А разве мы должны что-то делать? — не понял Дока.
— Мы должны выжить. А для этого, придётся очень шустро шевелить булками. Это и есть наш долг.
— Не стану спорить, — кивнула голограмма. — Так что, стартуем по новым координатам?
— А куда торопиться? — удивился Артём. — Вычищаем схроны, а потом отправимся туда. Как говорится, решаем проблемы по мере их поступления.
— Согласен. Раз так, отправляйся в медсекцию. Мне нужно проверить, что с твоими имплантами.
— Думаешь, всё плохо? — угрюмо поинтересовался Артём.
— Исходя из твоих параметров, импланты так и не начали действовать, — вздохнул Дока. — Кстати, разверни панель управления и посмотри, что там сейчас есть.
Прикрыв глаза, Артём послушно активировал панель нейросети и, просмотрев все имеющиеся значки, скривился:
— Ничего. Всё так, как было до установки.
— В медсекцию, — скомандовал искин.
— Как же мне это надоело, — вздохнул парень и покорно поплёлся в указанном направлении.
Улёгшись в капсулу диагноста, он терпеливо дождался окончания процедуры сканирования и, выбравшись наружу, принялся одеваться, дожидаясь, когда Дока озвучит полученные результаты.
— Я был прав, — проговорил Дока после не долгого молчания. — Установленные тебе импланты действительно используются нейросетью не по назначению. Скажу больше, они начали растворяться.
— Как растворяться? Куда? — ахнул Артём, не веря собственным ушам.
— Сам ничего не понимаю. Импланты имеют биопластиковый корпус и, для его уничтожения применяется специальный раствор. При соприкосновении с таким раствором биологической массы она уничтожается. Проще говоря, у тебя уже должна была быть дырка в голове вместо мозга. Но ты жив, а импланты почти растворены.
— Твою мать! Да что это за судьба такая?! — вдруг взорвался Артём. — Что не возьми, всё через задницу.
— Хочешь выпить? — неожиданно спросил Дока, сбивая его с истерической волны.
— Хочу, — подумав, кивнул парень.
Ему и вправду нужно было оглушить себя чем-то, чтобы отпустить сжавшуюся внутри пружину напряжения. Спустя несколько минут, в медсекцию вкатился дроид стюард, держа в манипуляторах поднос, на котором стояла бутылка с янтарной жидкостью и пузатый бокал.
— Я воспользовался фрагментом твоей памяти, — пояснил Дока, кивая на поднос. — Назвать этот напиток коньяком, сложно, но алкоголь в нём присутствует в должной пропорции.
— Ну ты даёшь! — восхищённо протянул Артём, попробовав напиток, налитый стюардом. — По вкусу от настоящего не отличишь.
— Я рад, что тебе нравится, — кивнул Дока.
— Не поверишь, я однажды пробовал настоящий, французский. Это место на земле, где производят лучший коньяк. Во всяком случае, так считается. Так вот, твой ничем не хуже. Ты его в пищевом синтезаторе сделал?
— Да.
— Мастер. Одно слово.
— Ты успокоился? — осторожно уточнил Дока.
— Да, — грустно усмехнулся Артём. — Почти.
— Я понимаю твои эмоции, но всё не так плохо, как может показаться. Давай просто подождём.
— Дока, ты же помнишь, я уже был инвалидом. Там, в прошлой жизни, я не мог нормально передвигаться, а в этом, я не могу ничего нормально делать. Нейросети нет. И я снова инвалид.
— Зато у тебя есть я, — улыбнулся искин. — И поверь, я лучше любой нейросети.
— Малыш, я же лучше щенка, — рассмеялся Артём, припомнив старый мультик, который видел ещё в детстве. — Я знаю, дружище, что ты лучше любой нейросети. Но я хочу ощущать себя нормальным, полноценным живым этого мира. Ведь я без сети даже ни одной базы изучить толком не могу. Тот суррогат, что мы пытаемся внедрить в мою память, не может заменить полноценное обучение. И ты это знаешь лучше меня.
— Знаю. Но ты напрасно так негативно относишься к мнемообучению. Скажу тебе по секрету, это было первичная фаза. Первый шаг к созданию нейросетей. Так что, такое обучение вполне имеет право на существование. Особенно, с твоим индексом интеллекта. Да, это будет медленнее и дольше, ты не сможешь использовать возможности сети там, где есть галосеть. Но это не конец света. Пока я нахожусь с тобой на связи, ты ничем не будешь отличаться от других.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А если кто-то использует глушитель связи?
— Теперь, получив в своё распоряжение ещё пару искинов и повысив мощность, я смогу пробить любой глушитель, за исключением армейских.
— А глушители СБ? — с интересом спросил Артём.
— С этими, я могу бороться на равных. Мощность моего сигнала не уступит ни одному известному образцу СБ.
— Это по твоим старым данным. Не забывай, приятель. На силу всегда найдётся другая сила, — вздохнул парень. — В нашей ситуации лучше действовать не силой, а хитростью.
— Хороший совет, — помолчав, кивнул Дока.
— Слушай. Я так и не понял. Мы двигаемся, или так и продолжаем висеть у планетоида?
— Давно уже двигаемся. Просто идём на разгонных. Микропрыжок в тех местах не допустим. Первый тайник устроен рядом со старой выработкой шахтёров. Много пыли и мелкого мусора. Но при выходе из прыжка, врезаться в подобную свалку отходов, всё равно, что влететь в большой астероид. Никакие щиты не помогут.
— Понял. Значит, будем плюхать на разгонных, — отмахнулся Артём, лихо, опрокинув очередную порцию коньяка. — Всё, приятель. Я пошёл спать. Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым.
— Прости, я не совсем понял последнее распоряжение, — озадачился Дока.
— Забудь. Это была шутка, — рассмеялся парень и отправился в свою каюту.
Проводив его задумчивым взглядом, голограмма пилота пару раз мелькнула и исчезла. Дока, пользуясь полной свободой в своих действиях, занялся тем, что любил делать больше всего. Расчетом возможных столкновений с пиратами в секторе, где находился первый тайник бывшего капитана. Искин отлично понимал, что с парнем не всё в порядке, но древний, давно уже забытый в обитаемых мирах способ выхода из нервного срыва снова оказался действенным.
Да, искин мог сунуть Тёму в медкапсулу и снять нервное напряжение, но в этом случае, его, не привыкший к подобным разгрузкам мозг, мог бы создать так называемую негативную капсулу. То есть участок памяти, где все эти негативные эмоции оказались бы заперты и копились до очередного срыва. При наличии у живого действующей нейросети, искин мог бы незаметно убрать подобные воспоминания, но не в этом случае.
На минуту включив камеру в спальне парня, Дока убедился, что Артём уже спит и снова вернулся к анализу прошедшего дня. Этот странный парень вызвал у искина интерес и некое подобие эмоции, которую можно было бы описать словом привязанность. Он был интересен своей волей и умением упрямо идти к своей цели до конца. Тем, что сами люди называли характером. Дока знал, насколько болезненно живые относятся к некоторым вещам. В том числе к внешности и полноценности. И именно в этом он пытался, как следует разобраться.
* * *
— Ну, и что это такое? — спросил Артём, с интересом разглядывая странный агрегат.
— Это средний копир.
— Исходя из названия, он должен что-то копировать. Я угадал?
— Да.
— И что он может копировать?
— Всё, кроме биологических объектов. Любой механический или электронный аппарат можно скопировать, разобрав его на составные части. Просто сканируешь каждую часть в отдельности, потом, программа обрабатывает скан в объёмной модели, фиксирует все размеры до одной десятитысячной доли микрона, и запускает изготовление. Главное, заложить в бункер все нужные ингредиенты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— То есть, просто засыпать всякий хлам и получить конфетку, не получится? — с деланным огорчением уточнил парень.
— Нет. Хочешь конфетку, заложи в бункер то, из чего она состоит.
