— На сей раз это действительно произошло.
— Продолжайте.
— В последний раз я вам солгала, но теперь говорю правду. Я только что разговаривала с Оррином.
— Дальше.
— Вы мне не верите. Я чувствую это по вашему тону.
— По моему тону ничего нельзя определить. Я ведь сыщик. Вы виделись с ним?
— Он звонил мне по телефону из Бэй-сити.
— Подождите.
Я положил трубку на заляпанный чернилами стол и закурил. Спешить не следует, лжецы всегда терпеливы. Затем я снова взял трубку.
— Мы все это проходили в прошлый раз,— заметил я.— Вы слишком забывчивы для своего возраста. Вряд ли это понравится доктору Пугсмиту.
— Прошу вас не дразнить меня. Дело очень серьезное. Оррин получил мое письмо: он заходил на почту за своей корреспонденцией. Из письма он узнал, когда я приехала и где остановилась. Поэтому он позвонил мне. Сейчас он живет у одного врача, с которым познакомился в Бэй-сити, и помогает ему. Помните, я говорила вам, что Оррин два года учился в медицинском институте?
— У этого врача есть фамилия?
— Да, довольно забавная. Доктор Винсент Лагарди.
— Подождите минутку, кто-то стучит в дверь.
Я осторожно положил трубку. Это была моя уловка. Я вынул платок и вытер ладонь руки, державшей трубку. Потом встал, подошел к дверце встроенного шкафа и посмотрел в треснувшее зеркало на свое лицо. Это был я, а никто другой. Только взгляд у меня был напряженный: я живу излишне интенсивной жизнью.
Доктор Винсент Лагарди, Вайоминг-стрит, 965. Наискосок через улицу напротив «Дома упокоения Гарленда». Угловое серое с белым здание. Такое приятное соседство. Похоже, приятель покойного Клаузена. Сам Лагарди, правда, отрицал знакомство с ним, но это еще ничего не доказывает.
Я опять вернулся к телефону и постарался говорить как можно спокойнее.
— Как произносится эта фамилия? — спросил я.
Орфамей произнесла ее по буквам, легко и правильно.
— Тогда мои услуги вам больше не нужны,— сказал я.— Все шары в лузах или как там выражаются в Манхэттене, штат Канзас?
— Прекратите, издеваться надо мной. У Оррина большие неприятности. За ним охотятся какие-то... какие-то гангстеры.
На последнем слове ее голос дрогнул.
— Не говорите глупостей, Орфамей. В Бэй-сити нет больше гангстеров. Все они теперь снимаются в кино. Вы знаете номер телефона доктора Лагарди?
Она назвала мне номер: он был правильный. Еще не все детали головоломки улеглись по своим местам, но уже было видно, что они части одной картинки. Этого мне было достаточно.
— Умоляю, поезжайте туда и помогите ему,— просила Орфамей.— Он боится выходить из дома. В конце концов, я заплатила вам за работу.
— Я вернул ваши деньги.
— Но я снова отдала их вам.
— Вы предлагали мне и кое-что другое, но я тоже не мог это принять.
Наступило молчание.
— Ладно,— сказал я.— У меня самого неприятности,
— Из-за чего?
— Вместо того чтобы говорить правду, я вру и всегда попадаюсь. Мне не так везет, как некоторым.
— Но я сейчас не лгу, Филип. Я страшно боюсь.
— Докажите это.
— Оррина в любую минуту могут убить,— сказала она.
— А как же доктор Лагарди?
— Он, конечно, ни о чем не подозревает. Прошу вас, поезжайте сразу же! У меня записан адрес, одну минутку, я посмотрю.
— Адрес я найду в телефонной книге,— сказал я.— По странному совпадению у меня есть телефонная книга Бэй-сити. Позвоните мне часа в четыре или в пять. Лучше в пять.
Я положил трубку, выключил радио и закрыл окна. Потом я вынул из ящика стола свой «люгер» и вставил его в плечевую кобуру. По пути к двери я еще раз посмотрел на свое отражение в зеркале.
У меня был вид человека, решившего съехать на автомашине с почти отвесней горы.
Глава 19
В «Доме упокоения Гарленда» только что закончилась заупокойная служба. Вдоль улицы выстроилась вереница машин, у бокового входа ждал большой серый катафалк. Люди чинно выходили из часовни, шествовали по дорожке, окаймленной розовыми кустами, и рассаживались по машинам.
Я затормозил в сотне метров от дома Лагарди и стал дожидаться разъезда.
Трое мужчин вывели из часовни женщину под густой вуалью в глубоком траурном молчании и усадили ее в «лимузин». Хозяин похоронного бюро с грациозными жестами порхал вокруг них. Он был чересчур усерден.
Близкие покойного вынесли из боковой двери гроб, его подхватили носильщики-профессионалы и легко, как перышко, вдвинули в катафалк. На крышке гроба вырос холмик цветов. Стеклянные дверцы машины закрылись, и по кварталу разнеслось гудение моторов.
Через пару минут улица опустела, только черный «седан» стоял у дома Лагарди. Хозяин похоронного бюро облегченно вздохнул и довольный отправился подсчитывать выручку.
Я остановил машину за «седаном», наде{1 темные зеркальные очки и продефилировал мимо него к дому Лагарди. Шофер в машине был занят кроссвордом и не обратил на меня внимания.
Я подошел к двери дома. На ней висела надписы:«Звоните». Я позвонил, но дверь не отворилась. Я подождал и снова нажал на кнопку. В доме была тишина, В ответ на третий звонок дверь приоткрылась и из-за нее выглянуло худое женское лицо. Это была медсестра в белом халате.
— Простите, но доктор сегодня не принимает,— заявила она.
Мои очки ей явно не понравились.
— Я ищу мистера Оррина Куэста.
— Кого? — В глубине ее глаз затаился страх.
— Куэста. К — квинтэссенция, У — уникальный, Э — эпицентр, С — субтропики, Т — тарарам.
Медсестра смотрела на меня, как на помешанного.
— Прошу прощения, но доктор Лагарди не...
Чья-то невидимая рука отстранила ее, и в двери показался сухощавый брюнет.
— Я доктор Лагарди. Что вам угодно?
Я протянул ему свою визитную карточку. Прочитав ее, он посмотрел на меня. У него был вид человека, с минуты на минуту ожидавшего несчастья.
— Мы как-то разговаривали с вами по телефону,— напомнил я,— о человеке по фамилии Клаузен.
— Войдите,— поспешно сказал он.— Я не помню, но все равно входите.
Я оказался в темной и холодной комнате, окна были закрыты, шторы опущены.
Появилась медсестра и села за маленький столик. Комната была обычной гостиной с деревянными панелями, выкрашенными светлой краской, которые, по-видимому, когда-то были темными. Прямоугольная арка отделяла гостиную от приемной. Там стояли кресла и круглый стол с журналами. В общем, было видно, что она служила приемной врача, вынужденного принимать больных в той же квартире, где он живет.
На столе медсестры зазвонил телефон. Она потянулась было за трубкой, но затем раздумала. Через некоторое время он замолчал.
— Какую фамилию вы упомянули? — мягко спросил Лагарди.
— Оррин Куэст. Его сестра сказала мне, что он выполняет для вас кое-какую работу. Вот уже несколько дней, как я разыскиваю его. Вчера вечером он разговаривал с сестрой по телефону. Как она поняла — отсюда.
— Здесь нет человека с таким именем,— вежливо сказал Лагарди.— И никогда не было.
— Вы вообще не знаете его?
— Первый раз слышу это имя.
Не пойму, почему он так сказал своей сестре.
Женщина за столиком украдкой потерла глаза. Рядом с ней снова зазвонил телефон, и она от неожиданности чуть не подпрыгнула.
— Не снимайте трубку,— не оборачиваясь, командным тоном проговорил Лагарди.
Мы ждали, когда телефон затихнет. Наконец он умолк.
— Почему вы не идете домой, мисс Уотсон? — спросил Лагарди.— Вы свободны.
— Спасибо, доктор.
Лагарди обратился ко мне:
— Пройдемте в мой кабинет.
Мы отправились по коридору в комнату, которая когда-то, вероятно, была спальней, а теперь служила врачебным кабинетом. Я ступал осторожно — атмосфера в доме была угрожающая. Через открытую дверь виднелась часть кабинета. В углу , кипел стерилизатор со множеством игл.
— Как много игл,— заметил я, войдя в комнату и начав строить гипотезы.
— Садитесь, мистер Марлоу.
Лагарди сел за письменный стол и взял в руки длинный тонкий нож, которым обычно вскрывают письма. При этом он спокойно смотрел на меня печальными глазами.
— Я не знаю никакого Оррина Куэста, мистер Марлоу, и не представляю себе, почему этот человек сказал, будто живет у меня.
— В поисках убежища,— предположил я.
— От кого? — Поднял он брови.
— От людей, которые могли воткнуть ему в шею нож по той почине, что он совался куда не надо со своей «лейкой» и снимал людей против их желания. Есть и другая причина: он мог узнать о торговле наркотиками и решил заявить об этом в полицию. Я выражаюсь достаточно ясно?
— Это вы послали сюда полицию? — холодно спросил доктор.
