— Ну-ка, покажи. А-а, первая смена!
— Что?
— Пошевели коготь, — велел Клифф. — Смелее, не бойся, корень там уже подсох, иначе Яр бы тебя вообще к лапе не подпустил. Давай, влево-вправо… Ходит?
— Да.
— А теперь аккуратно тяни на себя, до хруста…
— Клифф! Если он лягнет, от меня только мокрое место останется!
— Тяни, говорю. Всё в порядке. У меня еще две дольки осталось, сейчас я его отвлеку. Кому яблочко?
— Йар-р-р!
— Кэсс, давай!
— Ох, Клифф…
Кассандра покрепче сжала ладонью плюсну и, выдохнув, легонько дернула на себя ходящий ходуном под пальцами коготь. Яр недовольно всхрапнул, раздался тихий, чуть слышный хруст, словно обломили сухую ветку, и в руке наездницы остался черный загнутый коготь.
— Йар-р-р, — укоризненно проскрипел разведчик. Клифф в утешение почесал ему подбородок.
— Молодец, — сказал он, награждая дракона последним кусочком яблока. — Вставай, Кэсс. Там больше нечего искать, новый коготь уже растет, через недельку сама увидишь. А этот спрячь.
— Зачем? — удивилась она, поднимаясь. Клифф закрепил ремень недоуздка на вбитом в стену железном кольце и расстегнул воротничок мундира.
— Это традиция, — серьезно сказал он, вытягивая за гладкую серебряную цепочку еще один черный коготь. Размерами он раза в полтора превосходил коготь Яра. — Первый коготь первой смены — счастливый. Все наездники берегут их на удачу. У тебя же дядя хранитель, странно, что ты не знаешь.
Кассандра склонив голову набок, рассматривала лежащий в ладони коготь. Ну, раз традиция… «Да и удача, пожалуй, лишней не будет», — подумалось ей.
— Надо тогда завтра в кузню зайти, что ли, — сказала она. — Пусть хоть дырку просверлят, для веревочки. Цепь-то, как у тебя, здесь поди найди!
Клиффорд снисходительно улыбнулся:
— Невелика задача — всего-то в десятке миль от столицы! Дать пару монет кому надо, и цепь тебе обеспечат хоть завтра. Только совет: проси стальную, я в свое время форсу ради на серебро польстился, так уже дважды чинить приходилось. Серебро — металл мягкий, рвется только в путь… Кстати, стальную тебе и в лагерной кузнице сделать смогут. Хочешь, я сам завтра коготь им отнесу?
Кассандра, подумав, сунула будущий талисман в карман мундира.
— Нет, — сказала она. — Спасибо, Клифф, но раз традиции — я сама. А то вдруг вся моя удача к тебе перейдет?
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
— Жадина, — весело сказал Клифф. — Ладно, снимай с героя узду, пусть отдыхает. Я подожду снаружи. Коготь не потеряй!
— Не дождешься!
Широко улыбаясь, кадет Вэдсуорт потрепал Яра по шее и вышел, прикрыв за собой решетку стойла. Минут через пять кадет Д’Элтар присоединилась к нему.
— А что, Клифф, — спросила она, когда они уже повернули к казармам, — вторая сестра этого вашего Стрэттона и впрямь сумасшедшая?..
— Кузина Присцилла? — молодой человек, на миг задумавшись, неопределенно развел руками. — Да как сказать! Реджи часто ее так называет, и порой мне кажется, что не зря. А иногда я думаю, что она просто смеется над ними над всеми. Она такая, ну…
— Не от мира сего?
Клиффорд весело фыркнул:
— Вот это уж точно нет. Но без царя в голове, определенно, — не будь она такой рыжей, грешен, я бы решил, что Стрэттоны по отцовской линии ей вообще не родня…
— Клифф! Она ведь твоя кузина и сестра твоего друга!
— И как кузину и сестру друга я ее искренне уважаю, — с преувеличенной серьезностью кивнул он. Кассандра, рассмеявшись, пихнула товарища локтем в бок.
— Балбес ты, Клифф, — ласково сказала она, и кадет Вэдсуорт, пользуясь сгустившейся темнотой, молча и счастливо улыбнулся в ответ.
До отбоя было еще два часа. В одной из мужских казарм лагеря Райленд, целиком отведенной для старшекурсников Даккарая, горели лампы и дрожал под потолком мерный гул голосов. На улице похолодало, поднялся ветер, и все кадеты, свободные от дежурств, собрались здесь. Часть из них оккупировала длинный стол у стены, напротив коек — кто-то корпел над картами, кто-то штудировал учебник, несколько человек писали письма домой. Прочие самозабвенно предавались болтовне и ничегонеделанью. Так же, как и девушки-наездницы, они теперь лишены были отдельных комнат, поэтому привычно разбились на кружки по интересам, и самый большой собрался вокруг койки Виллема Декстера: нынче была среда, а на субботу планировалась небольшая пирушка, и без главного поставщика веселящих напитков было не обойтись… Конечно, военный лагерь во многом отличался от школы, и строгостью дисциплинарных взысканий в том числе, однако при желании договориться с кем надо можно было и здесь. Тем более, что вина Янтарного берега местным командованием ценились не меньше, чем мастерами Даккарая, и шустрый Декстер своей удачи не упустил. Он, вальяжно развалившись на койке, отмечал на длинном списке — кому, что и сколько, шутливо окорачивал любителей угоститься в долг, а в уме прикидывал — успеет ли до пятницы с таким масштабным заказом. Сэмюэл Декстер, отец Виллема, заведовал королевскими винокурнями, за верную службу и принципиальность давно был пожалован десятком собственных, на том же Янтарном берегу, и имел на этом неплохую прибавку к годовому доходу — не в последнюю очередь стараниями наследника. В Даккарае все знали: Декстеры кислятины не подсунут, и пусть услуги их влетали в копеечку, ценителей хорошего вина это не останавливало. В конце концов, оно действительно стоило своих денег!.. В Райленд кадеты прибыли неполных три недели назад, но уже к концу первой весь лагерь знал, где можно разжиться бутылкой-другой крепленого. И Вэл Декстер, на радость отцу, вновь был в своей стихии…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У края стола, почти возле самых дверей, еще один гомонящий кружок собрался вокруг будущего графа Стрэттона. На пятницу, что была еще ближе субботы, планировалась большая игра с участием десятка младших офицеров Райленда, и Реджинальд собирал заявки. «Ну все при деле», — с добродушной иронией подумал кадет Д’Освальдо, переведя взгляд с Декстера на Стрэттона. Потом скосил глаза в сторону соседней койки и, поколебавшись, негромко позвал:
— Рон!
Кадет де Ласси, занятый полировкой именного сигнального рожка, поднял голову:
— А?..
— В турнире участвуешь? Реджи говорит, бой будет грандиозный.
— Нет. Не до карт, знаешь ли…
Энрике понимающе сощурил глаза.
— Полно, Рон, — помолчав, сказал он. — Морковка иной раз пережимает с нотациями, но ты же знаешь, он не со зла. Бросай дуться.
Рука с клочком телячьей кожи, выделанной до бархатной мягкости, замерла. Кадет де Ласси молча нахмурился.
— Я понимаю, — после еще одной паузы добавил Энрике, — легче сказать, чем сделать, но Реджи как лучше хотел. Кривовато вышло, согласен, но всё-таки!
Рональд вздохнул, крутя в пальцах рожок.
— Знаю, — обронил он. — Морковка в своем репертуаре, да и не сержусь я на него — в первый раз, что ли? Так-то он прав, Энрике… Да только ведь как представлю, что эти данзарские выродки хозяйничают теперь в Рыбачьей долине, а наше поместье сгорело дотла — в глазах темнеет!
— Оно сгорело не зря, Рон.
— Да, понимаю, — тот заставил себя улыбнуться. — В конце концов, это ведь просто стены, отстроим заново, дай только срок. Но когда это будет? Наша земля — теперь их, а мы ничего не можем! Отец сидит в Хелвинде, вместе с братом и матерью, я вообще здесь, за демоны знают сколько миль… И вернуться нам некуда.
Энрике тяжело качнул головой.
— Вот это ты брось, — отрезал он. — Есть куда, и всегда будет. А Рыбачью долину погоди солью засыпать, милостью богов, отобьем.
— Чем и как? — горестным шепотом воскликнул де Ласси, роняя свой рожок на покрывало. — Сам же слышал, врага вдвое больше! Даже с тремя лагерями севера!
— Слышал, не глухой. И что? Геон — это не только север, — Энрике оглянулся, придвинулся к краю койки и тоже понизил голос до шепота: — Реджи велел не трепать, но не всё там так просто, Рон. Диверсия — только первая ласточка. Что-то там затевается и, печенкой чую, Данзару оно не придется по вкусу.
