«Фу, — сказала себе Джин, — хватит сентиментальности, хотя именно из-за нее я оказалась здесь. Ну зачем было тревожить себя мыслями об отце и матери?» Она с беспристрастным изумлением рассмотрела себя и свою сентиментальность, затем вернулась к поиску родителей. «Вероятно, я заварю здесь бучу. Если они бедные, они решат, что я помогу им… — Она улыбнулась, и ее маленькие зубки засверкали. — Им всего-то немного надо». Джин пришло в голову, что в основе ее миссии, пожалуй, лежит злой умысел: она нарисовала себе картину, как, красивая, уверенная, богатая, она встречается с угрюмыми мужчиной и женщиной. «Когда вы бросили меня на бильярдном столе Джона Парле, вы бросили два миллиона долларов».
Но куда более вероятно, что ее родители, вместе или по отдельности, растворились в неохватной темной бездне человеческой Вселенной. Тогда выследить среди звезд и планет их позабытую за семнадцать лет дорогу — неразрешимая проблема… Джо Парле мог бы сказать, кто ее родители, он не раз намекал, что знает. Но Джо Парле уже семь лет как мертв, и Джин не чувствовала никаких угрызений совести. В трезвом состоянии оц был груб и тяжел на руку, пьяный, он был похотлив, как дикарь, и очень опасен.
Когда ей исполнилось девять, он начал лапать ее, скоро она научилась прятаться под салуном, когда видела его пьяным. Однажды он попытался преследовать ее, ползя на животе. Она била его в лицо ножкой от старого кресла, тыкала в глаза, пока он, чуть не свихнувшись от бешенства, не отступил, чтобы отправиться за пистолетом. Джин поспешила найти другое убежище и вернулась на свой чердак только потому, что больше некуда было идти.
На следующее утро Парле, горбясь, пришел к ней, лицо в царапинах и синяках. У девочки был нож, и она держалась твердо, доведенная до отчаяния. Парле бранился, насмехался над ней, бросал обидные упреки, сохраняя при этом дистанцию: «Конечно, ты маленькая дьяволица, и, конечно, я единственный папочка, который у тебя есть, но я знаю больше, чем болтаю вслух. И когда придет время раскрыть карты, я знаю, куда пойти. Я могу принести это даже домой, и тогда кое-кому придется плохо».
Но Джин убила Джо Парле и трех его пьяных дружков прежде, чем он рассказал ей, что знает. Убила из его собственного пистолета.
Джин шла по Райскому бульвару. Вот он, салун Парле, таверна «Старый Ацтек», не изменившаяся ни на дощечку. Краска стала еще тусклее, двери совсем разболтались, но даже на улице чувствовались запахи табака, пива, вина и водки, сурово и неумолимо возвращающие ее в первые десять лет жизни. Джин подняла глаза к окну под фронтоном, когда-то бывшему ее маленьким окошечком в мир: улица и комиссионный магазин Диона Мьюлрони, пейзаж ее детства.
Джо Парле говорил о доказательствах и значительно хлопал тяжелой рукой по коричневому бумажнику. Возможно, его вещи не уничтожены. Это будет первой целью — найти их.
Джин скромно проскользнула в салун.
Внутри имелись небольшие изменения, но в целом таверна осталась такой, какой она помнила ее. Слева стойка бара, за ней вставлены в стену шесть больших прозрачных пластин. На каждой изображена голая женщина в вычурной позе на фоне подобий пейзажей иных миров. Грубо намалеванная сверху надпись гласила: «Красота среди планет».
Столы занимали правую часть комнаты, над ними на полках стояли запыленные фотографии космических кораблей и модели четырех пакетботов Грей Лайн, обслуживающих Кодирон, — «Бьюкирус», «Орест», «Прометей» и «Икар». На заднем плане располагались два обветшалых бильярдных стола, рядок игровых автоматов, автомат по продаже сухих стимуляторов и наркотиков, а также автоматический проигрыватель.
Джин беспокойно оглядела лица у бара, но не распознала никого из давних завсегдатаев. Она села на стул у двери.
. Бармен, примечательный юноша с оливковой кожей и пшенично-белыми кудрями, вытер руки о полотенце, гордо задрал подбородок и двинулся к ней. Очевидно, он весьма гордился своим орлиным профилем, а мускулистость торса подчеркивал облегающей рубашкой. «Глупо, банально, прямолинейно, — думала Джин.-Без сомнения, он мнит себя неотразимым покорителем женщин, раз у него такая замечательная черная кожа и яркие волосы».
Бармен с важным видом остановился перед ней.
Лица у бара повернулись к ним, гул беседы стих.
— Чего изволите?
— Всего лишь лимонад.
Бармен доверительно склонился к ней:
— Хотите один секрет? Лучше возьмите оранжад.
— Почему?
— У нас нет лимонов. — Он шлепнул полотенцем по руке.
— Ладно, — кивнула Джин. — Тогда оранжад. Через десять минут молодой бармен назначил ей свидание. Его звали Гем Моралес, он жил в «Лихаче» Карсона и в дневную смену работал в «Ацтеке».
Джин сообщила ему, что заблудилась. Она пыталась найти дядю, но каким-то образом упустила его.
— О, — сказал Гем Моралес, размышляя о чем-то. Джин встала, чтобы уйти, и положила на стол десятицентовик. Гем смахнул его в ящик.
— В восемь, не забудьте, — напомнил он.
Джин изобразила яркую улыбку. Обычно ей нравились молодые люди. Она восхищалась их крепкими юными телами, с удовольствием ощущала на себе мускулистые руки, с легкостью поддавалась беззаботному мужскому обаянию. Но Гем Моралес коробил ее. Он был самоуверен, нагл и бесстыден, и на помощь к нему не приходили ни интеллигентность, ни чувство юмора, которых он был напрочь лишен.
Он прибыл на свидание в назначенные двадцать минут ожидания и с важным видом пересек вестибюль, где Джин читала журнал. На нем был супермодный костюм из желтовато-коричневого плиона. Джин в тот вечер надела скромный наряд из темно-синего и белого.
Бармен проводил ее к скоростной маленькой воздушной лодке, купленной года четыре назад, и лицо Джин вытянулось от изумления: это был маршалловский «Мунчейзер», модель, которую ей самой так хотелось. Проклятие! Первой вещью, которую она купит, когда вернется на Землю, будет сверкающая воздушная лодка.
Зарычав, «Мунчейзер» с ускорением пошел вверх — Джин вдавило в пену сидения, — затем выровнялся и помчался в стальную ночь. Над головой висел единственный спутник Кодирона, маленький яркий Садирон. Внизу проплывали черные холмы, пустынные горы, тундра с комками оливково-серых медвежьих грибов. Один раз им попалось небольшое поселение, обозначенное линией желтых огней. Несколькими минутами позже слабое свечение на юге показало местонахождение Дельты, самого большого города на Кодироне.
— Гем, вы родились в Ангел Сити? — спросила Джин.
Бармен раздраженно фыркнул.
— Я? Черт возьми! Конечно, нет. Я с Брекстела на Алнитаке-пять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
