Бережно завернув птенца в фартук, Аниска спустилась с дерева и пошла через высокие травы. А красная птица еще долго кричала у своего гнезда. И от этого крика у Аниски всю дорогу острой болью болела душа.
Домой Аниска пришла как раз к обеду. Мать, увидев ее, всплеснула руками:
– Ох, на кого ж ты похожа? И где это тебя угораздило?
– А руки-то все в смоле! – подхватила Лиза. – И платье разорвано! А в фартуке что?
Аниска посмотрела на мать, на Лизу, на свои черные от смолы руки, на порванное платье с мокрым подолом… И вдруг, заглянув в фартук, бегом бросилась из избы.
– Совсем рехнулась, – сказала Лиза.
Мать только вздохнула. Ну что ей делать с этой горе-головушкой Аниской?
Аниска прибежала к Тумановым. Светлана стояла перед зеркалом и завязывала синий бант в косе. Она увидела Аниску в зеркало:
– Фу, какая… испачканная!
Но Аниска схватила своей черной от смолы рукой тонкую руку Светланы и прошептала:
– Я тебе ронжу нашла! Я из гнезда достала! Теперь ты будешь со мной дружиться?
Светлана встрепенулась:
– Правда? Где она, покажи скорей!
Аниска раскрыла фартук. Испуганный птенец сидел съежившись и ни на кого не глядел.
– Это и есть ронжа-а? – протянула Света – Ну что же в ней хорошего?
– Да ведь это еще детка! сказала Аниска задрожавшим голосом. – У него красные крылья потом вырастут! Ты увидишь, какой он красивый будет! Он скоро вырастет!
Аниска говорила, стараясь убедить Светлану, но уже чувствовала, что все это напрасно. Светлане не понравилась ронжа.
– Я не виновата… – пробурчала наконец Аниска. – Если бы большую ронжу можно было поймать, я бы поймала. Ну ведь эта тоже красивая будет!
Светлана засмеялась. Но обернулась к ней, увидела ее жалкие косые глаза и вдруг обняла за плечи.
– Да ну ладно! Ронжа-ронжа! А на что она мне? Пойдем к нам в огород, горошку поедим.
Я ведь сказала, что буду с тобой дружить – значит, буду!
И, схватив Аниску за руку, потащила ее в огород.
– Подожди! – ответила сразу утешенная Аниска. – Я сейчас. Птенчика в лукошко посажу. А завтра отнесу обратно, на елку. Пусть его мать выкормит!
Гуси-лебеди
Так и прошло лето – с дождями и солнцем, с грозами и алым сиянием зорь…
Аниска не заметила, как дни полетели один за другим вместе с золотой осенней листвой.
Дружила или нет с ней Светлана? Трудно было Аниске понять. Нынче дружила, а завтра обижала. Правда, Аниска никогда не говорила о своих обидах, хотя эти обиды каждый раз все тяжелей ложились ей на сердце. Но стоило Светлане кликнуть ее, Аниска бежала к ней полная радости.
В этот ясный осенний день Светлана позвала Аниску к старой, поваленной бурей рябине:
– Пойдем на рябине покачаемся!
Девочки взобрались на большой сук, тихонько покачивались и смеялись: им казалось, что они птицы.
– Давай петь! сказала Светлана. И запела тоненьким голоском:
Жили у бабусиДва веселых гуся —Один серый, другой белый,Два веселых гуся!
Аниска стала ей подтягивать. Но голос у нее был неверный, и песня не получалась, только получалось очень смешно – кто в лес, кто по дрова.
Посмеявшись, они снова запели. И снова рассмеялись.
– Ой, падаю! – вдруг закричала Аниска. И свалилась в мягкую рябиновую листву.
Хохот поднялся еще громче. Аниска думала, что сейчас умрет от смеха, и она никак не могла встать и вылезти из рябиновых веток.
А Светлана наверху смеялась, повизгивала и сквозь смех кричала:
– Ой, и я сейчас! Ой, и я сейчас!..
В разгар этого веселья неожиданно явился белобрысый Прошка. Он подошел и сказал басом:
– Светлана! Эй!
– Что тебе еще? – крикнула Светлана.
– Иди. Бабушка домой велела.
– Ну вот еще! Зачем такое?
Аниска выбралась из листвы и помогла Светлане слезть с ветки.
– Сейчас сбегаем и опять придем, ладно? – сказала Светлана. – Ты, пожалуйста, не уходи домой, ты со мной!..
Девочки побежали. Еще издали Аниска увидела во дворе у Тумановых какую-то женщину в белой кофточке. Она приостановилась и, неизвестно почему, встревожилась.
– А у вас кто-то…
– Где?
– А вон… У калитки с бабушкой стоят…
Светлана пригляделась. И вдруг взвизгнула, бросила Анискину руку и припустилась к дому.
– Мама! Мамочка приехала!
Аниска не знала, что же ей делать теперь? Бежать за Светланой? А Светлана уже и забыла про нее. Она повисла на шее у своей мамы, целовала ее, что-то быстро рассказывала…
Потом все пошли в избу – бабушка, мама, Светлана… Но тут Светлана вспомнила про Аниску.
– Что же ты стоишь? Иди сюда! Сейчас вещи собирать будем – я уезжаю!
Аниска медленно подошла к Светлане, у нее ноги почему-то стали очень тяжелыми.
– Да не бойся, иди! – нетерпеливо кричала Светлана. – Я уж маме рассказала, что ты мне ронжу принесла! А знаешь, она мне новую игру купила!..
Быстрые Светланины слова кружились где-то возле уха, как летняя мошкара. А в сознании осталось только одно: «Уезжает»…
Аниска вошла вслед за Светланой в избу. Бабушка Туманова торопливо собирала на стол. Светланина мама – вся какая-то чистенькая, беленькая, приглаженная – укладывала в чемодан знакомые платья: красное тоненькое, в котором Светлана появилась впервые, розовое в полоску, вышитый фартучек, испачканный малиной…
– Уезжаешь…
– Ну да! Уезжаю! Ведь первое сентября скоро! А у мамы сегодня выходной – вот она за мной и приехала. Сейчас лошадь запрягут – мама наняла в колхозе лошадь! И папа пишет из командировки, что скоро домой приедет. А потом, у нас комнату в Москве новыми обоями оклеили… Сейчас пообедаем и поедем!
Аниска неподвижными глазами смотрела на Светлану и ничего не говорила. Светлана даже обиделась немножко.
– А тебе даже все равно, что я уезжаю!
Но, взглянув на Аниску, примолкла, словно поняла, что большое горе слов не имеет.
Светлане стало неприятно. Анискина тоска мешала ее радостному настроению. И она с нетерпением обратилась к матери:
– Мама, ну когда же мы поедем?!
– Все готово, – ответила мама, – пообедаем и поедем.
Мама закрыла чемодан, вымыла свои белые руки.
– Девочки, за стол! Живо-живо!
Аниску рядом со Светланой усадили за стол. Мама привезла из Москвы колбасы – поджаренная с яйцами, она пахла остро и горячо. Аниска молча съела кусочек, но не почувствовала вкуса.
Светланина бабушка внимательно поглядела на Аниску.
– Ты что это уж очень загоревала-то? Полно, полно. Стоит того!
Аниска не отвечала, но глаза ее налились слезами.
– Да и не стоит, – продолжала бабушка, – наша-то барышня про тебя тотчас забудет. Только за порог!
– Нет, – глухо, но твердо возразила Аниска и вскинула на Светлану блестящие от слез глаза.
Она ждала, она требовала, чтобы Светлана немедленно вмешалась и сказала бы, что это не так, что это бабушка так думает, а Светлана никогда не забудет Аниску, что ей никак нельзя забыть Аниску.
Но Светлана, увидев этот взгляд, чуть-чуть сморщила свой защипнутый носик и нетерпеливо заболтала ногой.
– Ну, что вы все… Забудет не забудет!
– Не болтай ногами, – сказала мама, – ешь. – А потом повернулась к Аниске, положила ей на голову свою белую теплую руку и заглянула в лицо: – Ты что так расстроилась, девочка? Ведь и горя-то никакого нет. На будущий год Светлана опять приедет. Ну, давай-ка улыбнемся!
Но Аниска не могла улыбнуться. Она хмурилась и сжимала губы, стараясь удержаться и не заплакать.
– И ты не сердись на Светлану, – продолжала Светланина мама, – ведь она городская.
Ведь там ее дом. А здесь она чужая все-таки.
И не обижайся, ладно? Ведь каждому домой хочется!.. И тебе хотелось бы, ведь правда?
Тут за окном послышались голоса девчонок. Светлана живо выскочила из-за стола и подбежала к окну.
– Ой как хорошо! – весело закричала она. – Девочки меня проводить пришли!
Аниска молча сползла с лавки и пошла из избы.
Вскоре вышли на улицу и Светлана, и ее мама, и бабушка. Ребятишки уже глазели у ворот, шныряли возле лошади – интересно же посмотреть, какая у Светланы мать, и какой у них чемодан, и как они будут прощаться…
Катя, Верка и Танюшка окружили Светлану. Светлана обнимала их по очереди. Она очень любила их всех в эту минуту.
– До свиданья, до свиданья! – повторяла она, и в голубеньких глазках ее бегали слезинки. – Я все время буду вас вспоминать.
А когда чемодан уже поставили в телегу, она вдруг оглянулась:
– А где же Аниса?
Катя молча отвела глаза и стала глядеть куда-то в сторону. Она всегда так делала, когда должна была сказать что-то неприятное человеку и не хотела сказать. Но зато Верка и Танюшка тотчас все объяснили.
– Она от вас как вышла, так и ушла, – торопилась Танюшка, – прямо будто ее выгнали!
– А мы кричим: куда же ты? А провожать-то? – перебила Верка. – А она…
– А она губы зажала, и ничего!
