и что почитать.
– А когда ты последний раз читал? Хорошо, позовем Мартина и Сами.
– Я буду в комнате, может, спущусь, – я глотнул последнее пиво, закрылся одеялом до носа и притворился, что сплю.
Берти попросил меня сходить в супермаркет за выпивкой. Я еще немного поспал и после полудня, когда солнце перестало так усердно жарить асфальт и людей, топавших по бордюру, вышел из дома. Перед выходом я как следует накачался пивом, натянул кожаные высокие ботинки, черную футболку и был готов выйти после недели домашнего запоя. Всю дорогу пешеходы, и в частности девушки, смотрели на меня с неким отвращением. Я был пьян, неопрятен, неделю не мылся, и от меня смердело. Но, как любой пьяный алкаш, я шел за выпивкой на коне по кличке «Уверенность» и с членом 75 сантиметров.
Я затарился на 2 больших пакета по 20 литров каждый: виски, водка, много вина, немного сока и одна банка пива. Меня мучила жажда, на улице было жарко, и я алкоголик. Вскрыв одну банку, я разом выпил половину содержимого, остальное допивая по дороге. Мои руки рвали тонкие линии полиэтилена, я останавливался каждые 20 метров, положив пакеты на землю, и пока руки отдыхали, допивал пиво. От выпитого пива, многих банок пива, мне сильно хотелось ссать, а дом был еще за 2 светофора. На светофорах было невыносимо сдерживать мочу в себе. Я зашел за здания, и между мусорными контейнерами и стеной было расстояние. Я положил пакеты, протиснулся меж, поссал, а на обратном пути стал в дерьмо. На каждую какашку в мире найдется своя жопа. Я взял пакеты и пошел быстрее домой. От меня пахло старой жопой и кишками. Чем быстрее я шел, тем сильнее мне в нос врезался этот острый запах. Я снял ботинки и кинул их в мусорку. Пока мои ноги бились об тротуар, я злился на человечество. Человек – сукино животное. Другое животное лучше человека, даже только запахом дерьма. А наши мысли, наши желания, наш характер, наши ценности, наша любовь – дерьмо, еще пахучее, чем из жопы.
Природа ошиблась: человек вылезает из чистой дырки, а не вместе с дерьмом.
Север притягивает Юг, водка притягивает детей, дети притягивают педофилов, вагина притягивает член, дерьмо, оставленное на земле, притягивает другое дерьмо. Планеты, звезды, люди, муравьи, карликовые обезьяны, шлюхи, бляди, женщины, воздух, жирные мухи, жирные бабы, струя мочи – подчиняются законам. Что-то – гравитации, другое – трения, есть закон Авогадро, закон выживания, закон сохранения энергии, что-то – закону члена. Наши тела сдерживаются от разложения – законами. Законы, законы. Выдумка человека зашла слишком далеко. С одной стороны, мы дерьмо, с другой – МЫ больше этого мира.
Вечер приближался быстро. Я сидел, ждал, потом вставал и ходил, садился и ждал, снова вставал, подходил к холодильнику, раскрывал пластиковую упаковку из-под ветчины, взяв пару ломтиков, хлеб и диск сыра, ел и снова садился на кровать. Ждал. Берти пришел сегодня раньше обычного. Производительность труда повышается не от стремления получения большей выгоды, производительность повышается от хорошего настроения. День перед выпивкой, сексом или хорошей пьяной дрочкой – счастливый день. Теперь мы вместе ждали вечер.
Берти пригласил на мой «последний запой» дюжину незнакомых мне, пьющих людей. Я не сидел в комнате, как пообещал Берти, мне хотелось пить – что может быть важнее для алкоголика, чем выпивка? Свои принципы – нет, свои ценности – так же нет. Любовь эта природой крепче любой водки. Алкоголик падок на женщин больше обычных смертных. Берти сдержал свое обещание – после опрокинутой мной очередной рюмки и пылкой фразы девушке с рыжеватыми волосами до самой груди в комнату зашла Сами. В моем горле встал ком, либо это от любви, либо это рвота от дешевого виски.
Страшнее любви только любовь к женщине.
Сами была опрятна, пахла духами, ее волосы были прямые и русые, они красивы, а я не замечал этого. С ней были 2 девушки. Чтобы доказать Берти мое безумие к женщинам, а не к Сами, я заговорил о ее подружках. Это была ложь. Я безумен в ней.
– Смотри, кого привела Сами. Они красивы. Хочется узнать, какие у той трусики.
– Ты про длинную? – уточнил Берти.
– Да, у нее волшебные ножки.
– Лобковые волосы и ноги висят на вагине, оттого они и хороши. Брось это волшебство. Все дело в этом.
Женщины – прекрасные создания, животные, котики. Но чтобы у нас была возможность их трахать, женщину нужно держать хоть на полголовы ниже, так ближе к члену. Иначе их прекрасное подвергает природное размножение.
Волшебство женщины исходит от члена. Ни в коем случае не женского…
Сами не обращала на меня никакого внимания, она пила. И я не поддавался неистовым чувствам, ощущениям, слезам, раздражительности в паху и зуду, я пил. Влюбляться – это бредовая идея. Мы безумеем, сходим с ума, поддаемся бесноватости, одуреваем, дрочим, пачкая простыни, дрочим, пачкая руки, пачкаем трусы по человеку. У некоторых есть короткий промежуток – когда он не дрочит, они спят вместе. А в итоге снова все возвращается к грязным простыням, человек забывается, и наутро, с первыми лучами солнца и первым утренним пердежом, к нам приходит новая безумная идея, что мы влюблены. Снова. Все по кругу. Два круга, три, четыре, кто как, но с каждым новым кругом мы медленно умираем, сходим с ума, сердце слабеет, а пенис уменьшается на 1—2 сантиметра.
Глубокий вечер, когда свет светильников особенно теплый и так желто греет, Сами напилась и смотрела на меня. Мои круги ада были еще не истощены, а член 18 сантиметров, оттого и я смотрел на нее по-особенному, как с надеждой. Надежда – лучшая подруга безумства алкоголя. Безумство возбуждает, безумство интересует, мы цепляемся за него, как за мамину сиську, там есть, что взять.
Недолго думая, либо она долго думала, а может, и не думала вовсе, Сами подошла ко мне. Берти сразу же уступил место, все-таки я не смог его обмануть. Влюбленные люди сильно заметны, они, как украшенные желтыми лампочками баннеры «ОЧЕРЕДНОЙ ИДИОТ. Звоните по номеру ближайшего бара или дурки». Она села, прижавшись своими длиннющими ногами ко мне, и обняла. Когда она пьяна, она прекрасна.
Сами выпила еще пару рюмок, я заметил, что она не всегда запивает – вот это женщина. После чмокнула меня в щеку и пошла в ванную. Это было негласное приглашение пойти с ней, или она и вправду хотела
