этого хитреца и руками и ногами от расстройства молотить, и пока бил вашнира, чуть смирился с потерей красавицы. – Рудольф плюнул себе под ноги. – С ним еще люди были, но они разбежались. Сами знаете, магия их камней… Будьте настороже, учтите это, если вдруг нападут.
— Не повезет же им тогда, – мрачно усмехнулся Алкид.
— А вы мне нравитесь, – снова захохотал Рудольф. – Ну да ладно. Золото я свое забрал, так что поеду домой.
— А вашнира так оставите?
— Если бы вы тут не показались, я бы его убил, а сарай бы сжег. Чтоб другим наука была, как северян обманывать. Но может быть и лучше, что не убил. Вы ж знаете, одного тронешь, другие налетят, да и правители наши этот народ жалуют за их мерзкие дела. А раз уж вы его нашли – то сами решайте. Лукас, Маттиас, за мной.
— Будьте здоровы, господин Рудольф, если кто спросит, то мы вас не встречали, а вы нас, – кивнул ему Алкид.
— Мудрые слова. Всегда уважал вас и вашу семью, господин Алкид. На моих землях вы теперь желанный гость.
— Как и вы на моих, – Алкид вернул любезность.
Мужчины развернулись и ушли к саням. Алкид, сделал знак своим собираться, но Сахана бросилась к нему.
— Мы что оставим этого человека здесь?
— Конечно, а что можно сделать? Дело не наше. Лучше было бы с обрыва сбросить, но к чему эти усилия, – пожал плечами Алкид.
— Он же умрет!
— Вообще-то, такие как он продали тебя в рабство, – холодно напомнил ей хозяин. – Пошли в сани. Эта ситуация может доставить нам немало проблем. Лучше всего уехать и оставить все как есть.
Сахана же склонилась над телом, касаясь рукой виска вашнира.
— Он живой человек, Алкид. Я прошу тебя разрешить мне помочь ему. Он нам ничего не сделал, а за свой обман уже достаточно заплатил. Взгляни, он совсем еще мальчишка.
— Тут не только ему требуется помощь, – сказал Марк, подтаскивая по снегу сверток, который он так долго разглядывал. – Это та женщина, королева диких.
— Занесите их в вагончик, – распорядился Алкид, сдаваясь, – там теплее.
Василь и Норман подняли вашнира, а Алкид внес в тесное помещение девушку.
Сахана подошла к безжизненному мужчине, приложила руки к его лицу и соприкоснулась сознанием. Желание жить в этом человеке стояло на первом месте, его согласие просто тянуло лекаря заглянуть в это тело. В целом, никогда за время целительства, она не видела такого здорового организма. Он и сейчас был полон сил, если не считать сильной травмы головы, разрывов нескольких сосудов, большой гематомы под глазом и сотрясения мозга. Когда Сахана обращалась к его тканям они реагировали как солдаты на построении, слушаясь ее беспрекословно. «Всегда бы таких лечить», – подумала она – «тогда бы каждый выздоравливал с первого раза и без лекарств». Она впервые оказывала помощь вашниру и была поражена тем, сколько в нем силы. Девушка не могла понять, что именно не так, но его организм отличался. Когда она лечила, ей будто бы что-то помогало. Действовало в унисон с ней.
Она обработала раны на лице и руках и влила в рот мужчине немного обезболивающей микстуры.
— Может быть ты не будешь трогать эту женщину? – вдруг остановил ее Алкид, заметив, что она закончила с вашниром и собралась заглянуть в сверток.
— Почему?
— Ты разве не слышала, что лекарь упал после попытки вмешаться? И нес потом что-то несуразное. А если и тебе станет плохо?
— Все возможно, – уклончиво ответила Сахана, все же подходя к свертку и заглядывая в него.
— Я не позволю чтобы тебе стало плохо, – сказал он. –Не смей ее трогать.
— Она в такой же беде, как была я, – резко заметила Сахана. –К тому же совершенно точно умирает. Я – лекарь. Это мой долг.
— Но лекарь на перевале…
— Я так поняла, что он немного полежал, пришел в себя и с ним все хорошо, –перебила Алкида Сахана, не желая слушать возражений. – Жив-здоров. И я более чем уверена, что мы с ним на разных уровнях мастерства.
Алкид схватил ее за руку, но она мягко отняла ее, напрочь забывая о покорности.
— Тебе не о чем беспокоиться, – тихо сказала она, обращая взгляд на пациентку.
Женщина спала. Ее ресницы были длинными и пушистыми, волосы черными, как у Айрины. Сахана с интересом рассматривала узоры на ее руках, явно идущие под кожей. Поколебавшись мгновение лекарь коснулась висков незнакомки и потянулась к ней своим сознанием. То, что произошло дальше было для нее неприятным сюрпризом. Незнакомка пустила ее к себе, но в отличие ото всех других пациентов, она не была молчаливым набором органов. Сахана видела не только ее тело, но и слышала кричащее от ужаса и мучений сознание, так контрастирующее со спокойным лицом спящей женщины. Отчаянье. Страх. Боль. Сахана действительно ощущала весь спектр чувств сама, а не просто наблюдала со стороны. В венах незнакомки бурлил яд, убивавший в ней что-то важное, что-то такое, что можно было потерять только вместе с жизнью, и Сахана не могла его нейтрализовать. Ее разум раз за разом проходил по венам, артериям, капиллярам, но яд не подчинялся ей, как змея он ускользал и прятался. Он не собирался по приказу послушно развалиться или превратиться в другое вещество.
И тут ей в голову пришла одна идея. На секунду вынырнув из чужого сознания, она попросила у Алкида нож и глубокую емкость.
Если яд прятался от нее и убегал, то теоретически его можно было бы согнать поближе к одной из вен и открыть ее. Незнакомка потеряет очень много крови, но и очень много яда. Если это получится, то после переливания можно будет попробовать снова, а потом еще раз, пока остатки этого странного вещества не покинут тело полностью.
Сахана попыталась осуществить свой план, рассредоточившись мыслью на всех частях организма сразу, но поняла, что одной такое не осуществить. Если, конечно, она не собралась выпустить из вен таинственной женщины всю кровь до капли.
Она разорвала связь и повернулась к Алкиду.
— Рудольф сказал, что здесь есть лекарь. Мне нужно, чтобы вы немедленно привезли его сюда.
Женщина приказала своему хозяину, как распоряжалась бы персоналом у себя на юге, совершенно забывшись.
— Еще пусть захватят
