— Можно еще раз просмотреть вторую часть с Вероникой?
— Ты не одобряешь мои редакторские решения?
— Нет-нет. Я просто их изучаю.
Правильный ответ. Понимающе кивнув, Джейк щелкнул мышкой. Я с волнением смотрела, как Вероника возникает в кадре, идет за Лисбет по коридору, затем я увидела ее в полный рост с бутылкой шампанского в руке.
Я откинулась в кресле, насколько позволяло плечо Джейка.
— А как Вероника отнеслась к тому, что ты ее вырезал?
— Мы общаемся с ней только по необходимости.
— В пятницу за ужином мне показалось, что вы довольно близки.
— Это все напоказ. Она вечно прикидывается. Когда может контролировать ситуацию. Самая большая проблема в наших отношениях. Я люблю командовать, и она тоже. А ты?
— Мне больше нравится равноправие.
Джейк навалился на меня.
— Звучит заманчиво.
— Моя статья зовет меня. — Я вскочила на ноги, смутно надеясь резким движением опрокинуть кресло. — Сегодня я просто хотела собрать основные факты, чтобы представить ее редактору в лучшем свете.
— Давай я ее сам представлю.
Я попятилась к двери.
— Не сомневаюсь, ты был бы весьма убедителен, но так не принято. По крайней мере, в нашем журнале. Но если она одобрит замысел, наверняка захочет сама с тобой встретиться. И я обязательно дам тебе знать, если у меня возникнут вопросы.
— Я еще не то могу тебе показать, — сказал Джейк, поднимаясь следом за мной.
— Давай отложим до следующего раза, хорошо? — Не в силах заставить себя ему подмигнуть, я произнесла эти слова как заправская кокетка. Чем не на шутку его раззадорила.
В гостиной я сдерживала шаг, чтобы не казалось, будто я спасаюсь бегством, но вдруг остановилась как вкопанная, увидев, что полуголая Лара танцует вместе с мультяшными Дорой и мартышкой. Подняв руки и блаженно прикрыв глаза, она подпрыгивала и покачивалась в такт песне.
Стоит ли прерывать ее медитацию? Но ведь нужно сказать хоть что-то на прощание.
— Спасибо, Лара, — нерешительно произнесла я, не уверенная, что она меня слышит.
Ее глаза распахнулись.
— Звезду мы нашли. Но счастливый конец дурно влияет на публику, когда счастье недоступно широким массам.
— Это… здорово. — Вот настоящая любовница Джейка. И он будет утверждать, что у Вероники высокие запросы? Любопытная система измерений.
— Я видела тебя на вечеринке, где погибла девушка, — произнесла она, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Да.
— Люди заходят в глубокие воды, а потом понимают, что не умеют плавать. — Почему-то она разозлилась.
— Как-как? — Интересно, это отвлеченное наблюдение или оно относится к случившемуся?
Джейк обнял меня одной рукой и, не оставляя выбора, повел к двери.
— Она сейчас немного… не в себе.
Я оглянулась на Лару, но она снова танцевала, закрыв глаза и довольно улыбаясь.
Какой во всех смыслах удачный приход.
Джейк открыл дверь.
— До скорого. — Он опять на меня навалился, но я вовремя подставила ему щеку.
— Большое спасибо. — Я выскользнула на лестничную площадку и захлопнула за собой дверь с чувством, что возвращаюсь из Зазеркалья. Я не знала, беспокоиться за них или радоваться, что они нашли друг друга. Лара, конечно, не в том состоянии, чтобы воспринимать ее всерьез, и все же ее последние слова меня насторожили. Или она что-то знает, или у нее просто мешанина в голове.
По дороге домой у меня в голове тоже все смешалось. Чудесный воскресный день, машины приглушенно шумят, а на тротуарах меньше психов, чем в будни. Похоже, люди держали путь к местам увеселения и отдыха: супружеские пары с детскими колясками направлялись в парк, нарядные парочки — на бранч, запоздалые гуляки расползались по домам, туристы выворачивали шеи и чуть не падали на спину, рассматривая небоскребы. В такой день хорошо сидеть на ступенях Публичной библиотеки[22], наблюдать за прохожими и ждать, как, бывало, я в детстве, когда же оживут львы.
Но в детстве я думала, что убивают только на войне, а когда ненавидят, то просто перестают разговаривать на всю жизнь. Сейчас эта уверенность поколебалась: я узнала, что люди совершают убийства из страсти и делают глупости во имя любви.
Меня так занимали мысли о том, как добраться до Вероники, что я чуть не прошла мимо Кайла. Он ждал меня у подъезда, примостившись на краешке клумбы и задумчиво склонив голову. Я ринулась к нему с распростертыми объятиями — так мне хотелось начать день с чего-то приятного.
— Какой сюрприз.
— Да ну.
Не самое холодное приветствие, какое мне доводилось слышать в жизни, и все же оно уверенно вошло в десятку самых холодных, хотя и с большим отрывом от лидеров. Затем настала Пауза, ощерившаяся опасно острыми сосульками. Лишь мельком взглянув на меня, он снова уставился на тротуар.
— Ты мог бы подождать внутри, — дружелюбно начала я.
— Я не задержусь.
— Вот как.
— Почему ты не сказала мне, что Дэвид Винсент в прошлом уже совершал покушения на убийство?
Сердце шмякнулось мне в босоножки, а затем едва не выскочило из горла.
— А я не знала.
— Обвинений ему не предъявляли, поэтому в полиции на него ничего нет, но я кое-что откопал. Его подружка подала заявление, но потом забрала. А еще пьянство и дебош. — Кайл встал и засунул руки глубоко в карманы. — Какого черта?
— Откуда ты знаешь, где копать? — ласково спросила я. Я видела, как он зол и расстроен, и чувствовала себя обескураженной, но твердо решила не поддаваться.
— Я хороший коп, Молли. Или был хорошим копом, пока не ввязался в это дело.
— Значит, теперь Дэвид под подозрением только потому, что в его прошлом есть темные пятна?
— Во всяком случае, на бедного оклеветанного ангелочка он никак не тянет.
Дверь открылась, и вместо одного из моих соседей по этажу, которых я бы нипочем не узнала где-нибудь в другом месте, из подъезда выползла Лиана Мэйбурн, древняя старуха, надоедливая, как овод. О ее приближении всегда знаешь заранее — по натужному дыханию и шуршанию цветного полиэстера, в который она вечно одета.
— Молли, дорогая, доброе утро, — просипела она.
— Миссис Мэйбурн, — ответила я, не сводя глаз с Кайла, чтобы он не вздумал улизнуть.
— Вы с вашим молодым человеком вышли погреться на солнышке?
— Да, мэ-эм, — ответил Кайл с вежливостью бойскаута, что производит впечатление даже на меня.
— Сердце радуется при виде молодой пары. Любите друг друга. Будьте счастливы. — Она бы, наверное, предложила имена для наших детей, но закашлялась, и ее унесло за угол прежде, чем она успела хоть что-то добавить.
Стоять и разговаривать на нью-йоркской улице — все равно что участвовать в параде. Надо быть готовым к тому, что кто-то захочет присоединиться, кто-то будет просто таращиться на вас, а другие примутся вас критиковать.
Кайл отступил в сторону улицы. Я преградила ему путь, не желая его пока отпускать.
— Откуда ты знаешь, где копать? — повторила я, уже заподозрив, кто источник информации…
— Детектив Кук.
Я обошлась без редакторских замечаний.
— Мощная интуиция?
— Подсказка.
— Кто-то хочет бросить тень на Дэвида.
— Или быть уверенным, что он не выйдет сухим из воды, как обычно.
— Кто же это?
— Она не сказала.
— Но ей, конечно, стоит доверять, а мне нет. Ведь она коп, а я — гражданское лицо, подверженное личным симпатиям.
Кайл схватил меня за плечи дрожащими от сдерживаемых эмоций руками и нежно, но твердо отодвинул с дороги.
— Я ухожу. — Он шагнул в сторону.
— Я с тобой.
— Нет.
— Пожалуйста.
— Нет.
— Ты ведь идешь к Дэвиду?
Он остановился, но не обернулся:
— С чего ты взяла?
— Потому что тебе хочется разобраться, хотя дело и не твое. Хочется самому поговорить с ним и составить собственное мнение, прежде чем встретиться с детективом Кук и обо всем ей доложить. Ты ищешь доводы в пользу подозреваемого, чтобы помочь нам с Трисией. И пусть ты постоянно сталкиваешься с разными ужасами, ты все-таки очень хороший парень.
Он медленно развернулся вполоборота, уперев руки в боки. Я разглядела ярко-голубые проблески за сердитыми тучами в его глазах и затаила дыхание, не зная, что мне делать дальше и что намерен делать он сам. Кайл подергал себя за нижнюю губу и опустил руку.
— Ты хоть когда-нибудь затруднялась с ответом?
— Целых два раза. Хочешь, дам тебе телефон моей мамы?
— Не сейчас. — Он сделал глубокий вдох. — Это неправильно.
— Знаю.
— Я хочу помочь тебе, но вынужден помогать ей, а ваши интересы могут не совпадать.
— Понимаю.
— Так что я собираюсь потолковать с Дэвидом. И когда ты будешь звонить его сестре, пожалуйста, не говори ничего такого, что затруднило бы этот разговор.
