Наконец над сиреневой далью моря на востоке показался край пылающего солнечного диска, и спустя десять минут первый луч лизнул серую холодную скалу.
– Да где же она? Где? – переминаясь с ноги на ногу, спросил Лод уже в десятый раз.
– Подожди немного… В прошлый раз тоже ждать пришлось, – буркнул Рихард, закусив губу. Было видно, что он тоже поставил на эту карту все, что имел.
Дух Горы все же смилостивился над кладоискателями.
С громким треском, сопровождаемым странным механическим урчанием откуда-то из глубины каменной громады, на нас, словно ящик из комода, выдвинулась первая ступенька.
Она была шириной метра в два и имела не меньше метра в глубину, так что и человек, и мул могли поместиться на ней без особого труда.
– Я же тебе говорил! – торжествующе воскликнул Рихард, расцветая прямо на глазах. – Не подвела зазнобушка! Спасибо тебе, прекрасная Прокопия!
Вслед за этими словами Рихарда появилась и вторая ступень, а за ней – третья.
Я испугался было, что такими темпами потребные нам пятьсот ступеней будут рождаться до полудня, но тут дело пошло поживее.
Пара минут вибраций и скрипов, сопровождаемых отчаянными осыпями щебня, пыли и мусора, и нашим изумленным глазам предстала живописная, змеящаяся по едва приметным ранее распадкам, лестница.
Причем, что особенно важно: хотя перил на ней не было, левым краем лестница упиралась в скалы, а ее правый край имел спасительную каменную кулису за счет противоположной складки распадка.
В общем, сделана наша лесенка была с любовью к пешеходам, двуногим и четвероногим – этим я утешал себя при взгляде на отвесную Смрад-гору снизу.
– Не боитесь лезть так высоко, гражданочка? – спросил я у запавшей мне в душу красотки из свиты Рихарда, когда случайно оказался с ней рядом.
Девушка поглядела на меня как на говорящего мула. И, смерив холодным взглядом королевы, произнесла:
– Меня зовут Таис. Это раз. И я бывала на таких горах, какие вы не можете себе даже представить. Это два.
– А три?
– На три вы пока не заработали… Рихард всех зовет. Хватит болтовни.
«А этой палец в рот не клади», – меланхолично подумал я.
Не то чтобы я был таким уж любителем женщин разновидности «легкая добыча». Но женщин породы «девчонка-комсомолка не боится волка» я с детства побаивался. Может, потому и во флот пошел, чтобы сталкиваться с ними пореже…
Где-то на середине лестницы, откуда открывался офигительный вид на море и остров, имело место че пэ.
Из темно-зеленого колючего куста, прилепившегося к скале над лестницей, вывалилась красно-желтая змея длиной метров пять, не меньше! Рассерженно шипя, пресмыкающееся свернулось пружиной на тропе.
Один из мулов – их было девять – вдруг встал на дыбы, омерзительно заорал и… понес!
Матрос-погонщик тотчас отпустил поводья – испугался, что улетит в пропасть вместе со своим животным.
А вот Рихард – тот, проявив какую-то не укладывающуюся в голове ловкость и силу, вдруг подскочил к мулу, поймал его за задние ноги и одним рывком выдернул, казалось, прямо из воздуха на лестницу обратно!
«Клац-клац-клац-клац!» – стукнули о камень четыре копыта.
Я видел всякое. Но, честное слово, на мой взгляд, такие вещи по силам только каким-то сказочным силачам!
В общем, я восхитился Рихардом. А дядя Вова – так тот вообще крикнул «ура!».
Что же до змеи, то она сама тотчас стекла в ближайшую расщелину между валунами. Тратить стрелы на нее не пришлось…
В целом же подъем выдался изнурительным. Наверх я выбрался мокрый насквозь – ведь мы с дядей Вовой тащили не только свои тушки, но и оружие с боеприпасами!
Часть матросов, которые нас сопровождали, хотя ничего такого и не тащили, тоже раскряхтелись как бабы и начали громко роптать. Требовали привал.
– Привал я вам в преисподней устрою! – взъярился Лод, потрясая плеткой. – Хотите тут, что ли, навеки остаться, на этой растреклятой горе? Дорога каждая минута!
– Смотрю, он педагог почище Макаренко, – тихо прокомментировал ситуацию дядя Вова.
В общем, обошлись без привала.
Вулканическое озеро, которое было нашей целью, оказалось нешироким, где-то метров сто в диаметре. Однако воняло и булькало оно как большое.
Нам ничего не оставалось, как закрыть рты и носы пиратскими косынками в качестве импровизированных респираторов. Не то чтобы сильно помогало, но психологически стало чуточку легче.
От миазмов, испускаемых озером, кружилась голова. Глаза мои покраснели, а в горле начало неприятно першить. И хотя я не эксперт в геологии, готов был поручиться: газы, которые выходили в виде белесых пузырьков, лопающихся на поверхности озера, достаточно ядовиты! Кто знает, что будет, если продышать ими час?
– Скорей бы нам отсюда убраться, – вполголоса сказал я дяде Вове.
– И не говори… Во дворце Бин Назима пахло-то получше, – кивнул старшина.
Тем временем Рихард произвел наглядную демонстрацию самой главной особенности озера.
Он достал из кошелька крупную медную монетку и, жестом фокусника продемонстрировав ее всем нам, бросил в воду у самого берега.
Монетка упала на дно и покрылась пузырьками. Пузырьки, теснясь, побежали к поверхности воды.
В этом кипении монета на глазах позеленела, спустя секунд десять побурела, а затем… растворилась! Клянусь, она растворилась! Как будто была сделана из сахара!
– Да там не вода, а царская водка! – громко ахнул дядя Вова. – Купаться в такой я бы и врагу не посоветовал!
– И ты хочешь сказать, что это и есть та самая «дверь из воды», про которую сказано в карте Фарида? – с подозрением спросил Лод, пристально глядя на Рихарда.
– Именно это я и хочу сказать. Теперь ты видишь, почему я не смог открыть эту дверь без твоему амулета?
– Вижу. Но погоди: а как же всё остальное, о чем говорила карта?..
– Всё остальное сходится. Остров, куда следует направиться – не тот, который зовется островом Висельника, а этот. Ты видел на дереве вблизи жилища Прокопии мумию на веревке? Она и есть висельник! Когда-то несчастный ограбил Прокопию и жестоко поплатился за это. Дух Горы наслал на него безумие и не прошло двух дней, как тот удавился от раскаяния!
– А что с девственницей? – Лод наморщился.
– Это Прокопия.
– Но она… она скорее похожа на гулящую девку преклонных лет!
– Многие вещи кажутся не тем, чем являются на самом деле, – заметил Рихард с философической улыбкой.
– А как понять строки про левую руку? Что они значат?
– В левую руку я положил Прокопии плату за помощь нашему отряду – ведьмам всегда кладут вознаграждение в левую руку, разве забыл? Прокопия поговорила с Духом Горы, тот проявил для нас лестницу, по которой мы поднялись. Ты же не станешь это отрицать?
– Я не слабоумный, чтобы отрицать очевидное, – сказал впечатленный Лод.
– А дверь из воды – это озеро. Когда ты наденешь свой амулет, дверь распахнется, и ты сможешь войти.
– Ты хочешь сказать, я должен лезть в адскую воду, в которой растворяется металл?! – воскликнул Лод. – Ты в своем уме?
– Говорю же тебе: не бойся! Нас ждет награда! – в голосе Рихарда звучала несгибаемая уверенность.
Но не так-то просто было заставить Лода Рыжую Бороду пойти на решительные действия.
Для начала он снял амулет с шеи и, удерживая цепочку двумя пальцами, осторожно погрузил его в воды озера.
Что же, амулет отнюдь не постигла судьба медной монеты.
Он не только не растворился, но даже… кажется, что засиял! Очистился!
– Ну-ну… – проворчал Лод себе под нос, намотал цепочку на ладонь и зажал амулет в кулаке.
Кончиком выпрямленного указательного пальца Лод прикоснулся к воде, готовый в любую секунду отдернуть ее.
Но, похоже, кислота теперь была ему не страшна. Сияние, исходившее от амулета, стало еще ярче и поглотило всю его руку до плеча.
– Надень его на шею и входи в воду! – потребовал Рихард нетерпеливо.
– Не торопи меня, болван! – рявкнул Лод в ответ.
Старому пирату потребовалось еще несколько минут на то, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что сейчас ему придется погрузиться в жидкий смрад всей своей тушкой.
Наконец он разделся догола, надел амулет на шею и осторожно ступил в воду.
Ничего не произошло! Едкая, как кислота, жидкость, наполнявшая озеро, не реагировала с материей, составлявшей тело пиратского капитана.
Лод дошел до того места, где ему было по колено, затем углубился по пояс…
«Хм… Допустим, Лод может перемещаться по озеру… Но как-то не очень ясно, что из этого следует. Почему не открывается дверь из воды? Может, это все же какая-то метафора?»
Но не успел я додумать эту мысль, как Лод, сияя точно новогодняя елка, зашел на глубину.
Амулет коснулся дымящейся поверхности озера.
Похоже, именно это – погружение голого мужика по грудь плюс касание амулета – приводило в действие загадочный магический механизм открытия дверей.
