Левое крыло, также как и правое, было трехэтажным, с гостевыми комнатами, расположенными на втором и третьем этажах. Судя по дружному храпу, проникавшему в закоулки второго этажа, сон у постояльцев был сладкий и незабвенный, с которым явно никто не хотел расставаться в эту живописную рань. Я тихо двинулась вдоль прохода, даже не надеясь обнаружить что-либо примечательное, как вдруг неожиданно громко хлопнула дверь в конце коридора. Подскочив от неожиданности, я юркнула за ближайший выступ в стене, как будто находилась здесь совершенно нелегально. А ведь без пяти минут это и мое поместье тоже!
На этом приключения не закончились. Немедленно выяснилось, что за уступом кто-то стоял. Со всего размаха, на который была способна сиганувшая в испуге лань, я тюкнулась лбом в чей-то нос и чьи-то очки. Раздался хруст и спрятавшийся человек, явно не ожидая моего нападения, громко ойкнул, а мое сердце мигрировало в пятки, и я без раздумий открыла рот, чтобы заорать на всю катушку. Но вовремя остановилась, разглядев смутно знакомые очертания.
— Мать моя! — вскрикнули мы одновременно с Долманом, вмиг отпрянув друг от друга.
— Что Вы здесь делаете?! — первой в себя пришла я, потирая ушибленный лоб и наблюдая за тем, как Долман ошарашено снимает перекошенные очки.
— Да я… Да это… — замямлил наш правовой заступник. — Бессонница у меня сегодня приключилась! Я услышал шорох, поэтому и спрятался. А Вы тут какими судьбами?
И далее, не дав мне изречь такой же глубокомысленный ответ, вдруг неожиданно горячо схватил меня за руки и, преданно глядя в мои глаза одним своим глазом через сохранившуюся линзу в очках, а вторым просто так, ибо вторая часть очков болталась на тонкой перекладине, изрек:
— Алёна, как хорошо, что я Вас встретил! Вы даже не представляете, как я переживаю за Вас в этой порочной и неблагочестивой ситуации! Как можно принуждать такую прелестную и умную барышню к такой незавидной скучной жизни в глуши! Будь моя воля… — тут он почему-то сжал один кулак и потряс им перед моим носом, — да я бы ни за что!.. Я бы их!..
— Спасибо большое! — искренне обрадовалась я, прерывая пламенную речь. — Я Вам очень признательна! Только не могли бы Вы говорить потише? — шепотом добавила я, озираясь по сторонам. Долман тоже начал озираться, как будто в стене за его спиной кто-то мог прятаться, но вскоре стало ясно, что мирный храп в коридоре от наших криков не пострадал. Мы снова уставились друг на друга. Я была счастлива, что хоть один человек в этом доме так тонко чувствовал мои душевные страдания.
— Может, продолжим разговор в моей комнате? — воровато спросил Долман и скосил глаз в сторону приоткрытой в конце коридора двери.
Я кивнула, и мы тихонько, словно крысы, стащившие колбасу, гуськом посеменили в сторону комнаты правового заступника. Как только за нами захлопнулась дверь, я посетовала:
— Как же Вы теперь, уважаемый, без очков-то будете?
— Да полно Вам! Для меня важнее всего на свете — Вас спасти! — клерк попытался пригладить редеющие волосы на макушке и поправил остаток от очков на носу. — А хотите, хотите мы такую компенсацию заставим заплатить Иль Оганелосского, что всякое желание жениться пропадет?!
— Э-э-э… Поподробнее! — оживилась я. — О чем речь?
— Дык ведь Иль Ратмир обязан за Вас компенсацию выплатить в семью…
— Что??? — искренне удивилась я. — Компенсацию? За меня?
— Да! — пропыхтел Долман, смешно фыркнув. — Минералы там разные, камушки…
— Камушки говоришь? — округлила я глаза от вновь открывшихся подробностей моего сватания.
— Ну да! По существующей договоренности жених должен выкупить невесту… — терпеливо объяснил Долман.
— Постойте! А я-то думала, то это мы с ним заключаем выгодные для него торговые соглашения… — недоуменно произнесла я.
— Да, и это тоже. — Не стал возражать заступник. — Но вместе с тем Иль Ратмир сам предложил выплатить Вашей семье компенсацию за причиненные волей или неволей неудобства.
— Сам? — глухо переспросила я, чувствуя, что сердце проваливается вниз окончательно и бесповоротно. Да-а-а… Видно дело совсем плохо у жениха. Если еще и компенсацию предлагает. Лишь бы невесту обратно не забрали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да делает вид он, что порядочный! Наши девушки не продаются! — изрек лозунг Долман, хотя я так и не поняла, чьих это девушек он назвал нашими. — Но это и хорошо! Ведь можно зацепиться! Сумму назначить!..
На слове "сумма" Долман многозначительно поиграл бровями, видимо представляя себе нечто, выходящее за пределы понимания о приличных суммах.
— Ничего Вы не понимаете, Долман… — грустно произнесла я и вздохнула. — Не хорошо это, а плохо. Очень плохо. Впрочем, сумму, — я также поиграла бровями, используя этот наш тайный язык, — назначьте.
Мне было очень приятно, что нашлось лицо, пусть и неприметной наружности и немного с проплешинами, но готовое, как лев, защищать честь и интересы дамы, коей я являлась. Я подошла к окну, за которым также, как и у меня располагался лес, совершенно такой же, как под копирку. Потерла виски, обдумывая информацию.
— Алёна, — раздался тихий голос сзади, а я вздрогнула. Обернулась, Долман стоял почти вплотную и подрагивал. Или это подрагивало одно веко у него на глазу. — Можно мне так Вас называть? Я сделаю все возможное, чтобы Вы не попали в лапы к мерзкому хищнику! К этому саблезубому тигру! Первобытному аммониту! Кистеперой рыбе!
— Спасибо, спасибо Долман, Вы мне окажете большую помощь, — сказала я, прерывая археологические сравнения и отодвигаясь в сторону. — В таком случае, можно Вас попросить предоставить мне все соглашения и договоры по моему делу?
— Конечно! Все что скажете! Как только я их подготовлю — они будут в Вашем распоряжении!
— Думаю, мы друг друга поняли, — вздохнула я и направилась к двери. Обернулась. — Спасибо еще раз Вам. Долман.
— Алёна, — неожиданно позвал он, когда я уже схватилась за дверную ручку. — Прошу Вас, будьте особенно осторожны! Я выглядывал из комнаты ночью, когда было темно, и слышал чьи-то шаги. Думаю, Вам тоже не стоит бродить по ночам. — Покачал он головой.
Интересно, кто бы это мог быть? Погрузившись в свои мысли, я резко открыла дверь и тут, как всегда в этом доме, а впрочем на этой загадочной земле, все пошло не так. Сделала шаг в коридор, все еще витая в слащавых облаках обещаний нашего законника, и нос к носу столкнулась с… собственным женихом, точнее мой нос застыл в паре сантиметров от его облаченной в черную рубашку груди. Приятный терпкий запах хвои сразу проник в тревожно дернувшиеся ноздри.
— Э… — глубокомысленно произнесла я. Сказать по правде, я совершенно не стремилась создавать подобную щекотливую ситуацию, когда невеста на заре выходит из комнаты не совсем жениха. Но все опять получилось само собой.
Ратмир опешил и даже онемел на пару мгновений, впрочем, я тоже пошевелилась не сразу. Темные глаза жениха хищно сузились, заиграли желваки на поджарых скулах. Я прихлопнула ногой дверь за собой и зачем-то оправила юбку, как будто пытаясь скрыть порочащие меня проступки.
— Что Вы здесь делаете? — спросила я второй раз за сегодняшнее утро с самым невинным видом, на какой была способна, и даже хлюпнула носом. Но прием, сработавший с Долманом, на этот раз не прошел.
— Это Вы что. Здесь. Делаете? — прошипел хозяин дома так, что это шипение практически забралось ко мне под кожу, еще чуть-чуть и в гада бы превратился.
— Мы? Ну… э-э… Мы договор изучали. Соглашения наших сторон. — Нашлась я, и это было почти чистой правдой.
— Неужели? — приблизился он к моему лицу так, что я увидела подрагивающую жилку на его виске. Я застыла, как школьница, вытянув руки по струнке. — Договор изучали?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, именно договор. У меня к Вам будут вопросы. Кстати, пришлите, пожалуйста, мастера к мистеру Долману. У него очки сломались, — я потерла ушибленный лоб, невольно выдавая себя.
— Очки, выходит, сломались? — стал наливаться краской жених. — От того, что договор пристально изучали?
