Дикая радость возникла на лицах девушек. Даже Ферра восторженно зазвенела из инвентаря. Перчинка же выглядела так, словно была готова взмыть на реактивной тяге из пердака и войти в верхние слои атмосферы. Ее красная от злости физиономия говорила сама за себя.
— Слава! Родной, любимый! — закричала Сахаринка. Её глаза сверкали от счастья. — Вернулся!
— Ну как же тебя не признать после такого! — Ника счастливо засмеялась. Ее хвостик аж распушился и встал торчком. — Наш любимый извращенец!
— Перчинка бы до такого никогда не додумалась! — прозвенела Ферра из инвентаря.
Блин, с одной стороны приятно очень, а с другой… признали меня только тогда, когда я начал себя вести как законченный извращенец. Это вот у девушек обо мне такое мнение сложилось! Я совсем не такой! Я не заслужил, чтобы так обо мне думали… Впрочем, это не точно.
Я развязал девчонок. Втроём, вместе с Сахаринкой и Никой, мы нависли над беспомощной Перчинкой, застрявшей в моем теле. Пришло время наказать Зло… впрочем, если Зло согласится сотрудничать, можно ему немного смягчить наказание. Чуть-чуть. Не кнутом по попе, а, допустим, плёткой. Или вовсе тапочком.
— Говори, предательница, где мама Эгина? — сурово произнесла Сахаринка, вытащив у Перчинки кляп изо рта.
Блин, я ж совсем забыл! Надо было спросить у Отверженных, где сейчас находится Эгина, пока те не свалили! И что там за секретную машину-вундервафлю привезли Наперчёной из Империи Арсамон? Слава, Слава, крепок ты задним умом…
Ладно, ничего страшного. Зачем выспрашивать что-то у отверженных, навлекая на себя лишние подозрения? С их точки зрения я, госпожа министр, должна знать обо всём этом куда лучше их.
Ладно, как и собирались, допросим-ка саму Перчинку! Благо она сейчас в моей полной власти!
— Лучше колись по хорошему, Перчинка, — сурово произнёс я. — Тебе лучше сотрудничать со следствием. Иначе следствие сделает бо-бо. Потому что Святослав Батиков сегодня в роли и плохого, и хорошего копа одновременно!
— Я ничего не скажу! — выплюнула Перчинка, сверкая злобным взглядом. Я аж вздрогнул от неожиданности, услышав её… точнее, свой голос. Как же это странно. Слышать самого себя со стороны. Да ещё и с такими злобными непривычными интонациями. Словно я одержим демоном.
Хотя, если пораскинуть мозгами, так оно по сути и есть.
— Учитель Врааль хорошо тренировал меня! — надменно произнесла Перчинка. — Ты жалок в сравнению с ним, мою волю тебе не сломить ни болью, ни пытками! Я способна выдержать даже прикосновение раскаленного железа к уязвимым точкам тела! И мозголомной магии мой разум не подвластен!
Ишь ты, какая, натренированная. Ну отчего-то, мы тоже не лыком шиты.
— Рейнджер-фуражир Сахаринка! — произнёс я деловым командным голосом, сурово глядя на себя… на Перчинку. На Перчинку в моём теле. Как же это странно… Лан, похрен. Рулим прямо по курсу. Главное, морду поувереннее. Как будто так и надо.
— Чт… Так точно! — Сахаринка вздрогнула. На меня… на Перчинку в моём теле она смотрела с виной во взоре. Она как будто до сих пор думала, что мы с Перчинки в старых телах.
— Иди ко мне… — я привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы! Сахаринка сначала испуганно охнула, немного помедлила, но потом ответила!
![]()
Сейчас мы устроим Перчинке такую жуткую пытку, какую она даже в самом страшном сне не увидит!
Глава 13. Пытка любовью
— Немедленно прекратить! — завопила Перчинка, в гневе глядя на нас с Сахаринкой. — Это моё тело! Не смейте!
Мы с воительницей продолжали страстно целоваться, крепко сжимая друг друга в объятиях. Наши груди прижимались друг к дружке, пружиня и меняя форму. Блин, какие же странные ощущения. Быть в женском теле ну очень непривычно.
У меня, конечно, уже есть опыт. В Эгине я таки успел побывать до того, как ее лишили власти. Но то было на очень короткое время. Мы с Перчинкой просто обмолвились парой фраз, сказали друг другу свое «фи» и разошлись. А тут я стал прекрасной половиной человечества на куда более долгий срок. Как минимум на несколько часов. А может быть и дольше, если система не самовосстановится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И самое главное — куда и кому писать и жаловаться на поломку? Единственного сотрудника техподдержки я записал в начальники борделя. У него теперь карьера развивается совсем в иной плоскости. Сексуальной, я бы сказал. Надеюсь, что Торвальд не единственный сотрудник техподдержки.
Серьезно, ну не может ведь Речь настолько зажимать зарплату, чтобы держать одного единственного сотрудника техподдержки? Да и тот — старый носок.
Я отстранился от Сахаринки, внимательно глядя ей в глаза. Между нашими губами натянулась и лопнула ниточка слюны. Рейнджер-фуражир глубоко дышала, глядя на меня, ее щеки окрасил легкий румянец.
Я провел языком по губам, ощущая сладкий привкус. Особенность физиологии мирмеций — все их телесные жидкости очень сладкие. Даже пот.
— Знал бы ты, как это странно, — пожаловалась мне Сахаринка. — Целоваться с другой женщиной. Я чувствую себя так… так развратно…
Угу, странно. Лицо Сахарка при этом прямо таки лучится удовольствием. Стыдимся, но любимся, стыдимся, но любимся.
— Ой, да ладно, самое обычное дело, — я махнул рукой. — Знала бы ты, сколько раз я с ними, с девушками то есть, целовался… самое обычное дело!
Сахаринка лишь вздохнула.
— Если бы я не видела, что это ты, то никогда бы не стала, — сказала Сахаринка.
— И как же ты меня вычислила? — поинтересовался я.
— Ня-я-я, да разумеется по твоему пошлому выражению лица, — добавила Ника. Кошкодевочка подобрала с пола свой посох и любовалась игрой огоньков на поверхности набалдашника. — Оно у тебя всегда одинаковое, что в родном теле, что в теле Перчинки. Полагаю, наша министр сладостей именно по нему тебя и вычислила в прошлый раз, когда ты вселился в Королеву Эгину.
Сахаринка хихикнула и ласково погладила меня по щеке тыльной стороной ладони. Я отстранился. Это они специально, да? Сговорились? Нормальная у меня мимика, нечего мне тут…
— Так, злобный секс-террорист, — я вновь переключился на Перчинку. — Отвечай на вопрос — где Эгина? Где ее держите? И что там у тебя за машина судного дня?
Перчинка молчала, крепко стиснув зубы. Кажется, она явно решила бороться до конца.
— Рядовая Ника! Раздеть террориста и подстрекателя! — приказал я, вновь привлекая к себе Сахаринку. Рейнджер-фуражир охотно чмокнула меня в щеку и обняла в ответ.
Как же она ластится… Наши отношения вроде бы не особо продвинулись в последнее время. Или это из-за того, что я в теле Перчинки? Сахаринка подсознательно больше доверяет муравью-интеллектуалу?
— Мур-р-р… с удовольствием, ня… — с готовностью откликнулась кошкодевочка.
Ника с очень довольным выражением лица запустила мне… точнее, Перчинке в моем теле… запустила руки под рубашку, принялась щупать кубики пресса.
— Прекрати немедленно! Что ты себе позволяет, девка! — рычала на нее Перчинка моим голосом. — Я министр сладостей Мирмеграда! Прикосновение ко мне карается по закону!
— Ишь ты какая… о законности заговорила… — Ника фыркнула и… принялась щекотать Перчинку. Та не выдержала и начала смеяться, перемежая смех всхлипами. — Это тебе за то, что налоги на недвижимость в прошлом году повысила на два процента!
Кажется, в чужом теле сопротивляться пыткам оказалось намного труднее, чем в родном. Либо же щекотка — просто слабое место нашей министерской доминаторши.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Моя рубашка упала на землю. Ника использовала магические путы, чтобы связать Перчинку по второму разу, и быстро избавляла ее от обычной веревки.
— Насколько далеко я могу зайти, ня? — поинтересовалась она у меня.
Я задумался. Вопрос, на самом деле, очень интересный. В принципе, свое настоящее тело я по прежнему воспринимаю своим. Только смотрю на него как бы со стороны. Вид от третьего или от второго лица. И то, что там за рулем Перчик, ничего не меняет. Так что если девчонки захотят с ним пошалить — пожалуйста, я не возражаю.
