Вариантов, собственно говоря, два. Первый звучит, мягко говоря, неутешительно: она режиссеру Роману Степанову совершенно, ну совершенно неинтересна.
Но имелся еще и вариант номер два, который нравился Даше куда больше: Роман тоже к ней весьма неравнодушен, но он понимает, что такая девушка, как Даша, пользуется повышенной популярностью, поэтому он и решил схитрить, а именно подогреть немножко ее интерес напускным равнодушием.
Подумав об этом, Даша даже рассмеялась, чем спровоцировала довольно пошлые заигрывания со стороны оживившегося водителя «жигуля». Естественно, водительское внимание было ею пресечено безапелляционно и профессионально.
Даша уставилась в окно, думая о том, какими все-таки инфантильными иногда бывают мужчины.
Вернувшись домой, Женя первым делом устремилась к зеркалу, которое обычно своим вниманием не баловала. Она знала, что особенной красотой не отличается, что ее женские козыри совершенно другие, да и бог с ними. Она легко могла найти себе мужчину на одну-другую ночь, более того, для этих целей она могла получить любого мужчину, какого только хотела. А вот поклонниками Женя была не избалована, никто не обрывал ее телефон в надежде на свидание, никто не дарил ей цветов, и даже вошедший в моду День святого Валентина она, как правило, отмечала в одиночестве, мрачном, но гордом.
И вот тут такое...
Сразу двое мужчин добиваются ее расположения, используя классические сентиментальные уловки – комплименты (от которых Жене хочется неловко ссутулиться), цветы (которые в ее квартире отчего-то быстро вянут, наверное, из-за обилия сигаретного дыма), шампанское (вот с этим она еще согласна худо-бедно мириться). Сразу двое мужчин, да еще каких! Один – симпатичный и неглупый карьерист. Другой – вообще знаменитый режиссер-клипмейкер. Ну и дела!
Что она видела в зеркале? Да то же, что и обычно, – неутешительную картину: тощие ножки (ее скелетоподобие было неженственным и не имело ничего общего с модной худобой, к которой стремится каждая посещающая спортивный клуб фифа), торчащие в разные стороны рыжие волосы, веснушки. Сплошная, короче, эротика.
Чтобы хоть как-то справиться с неожиданными переживаниями, Женя налила себе коньячку, поставила на расстоянии вытянутой руки вазочку с шоколадными конфетами, а на колени положила массивную тетрадь. Вместо того чтобы поступить банально, как сделала бы на ее месте любая нервическая барышня (обожраться конфетами и обзвонить подруг в поисках бесплатного совета), Женя напишет песню. В конце концов, пора ей подумать и о собственном альбоме, а дорогу, как известно, осилит идущий.
Вроде бы все было как обычно. Полупустая улица, по которой Инна так любила возвращаться домой после сеанса массажа лица в салоне красоты. Редкие встречные прохожие – кто-то равнодушно проходил мимо, в чьих-то глазах она замечала проблески узнавания...
Все как всегда.
Но что-то было не так – в этом Инна была на сто процентов уверена. А вот что именно, она сказать не могла. Может быть, она просто беременна? Инне сто раз говорили более искушенные подруги, что девушкам «в положении» постоянно мерещится всякая чертовщина. Эта мысль заставила ее похолодеть. Нет, только не это. Только не сейчас. Она ведь даже не смогла бы сказать наверняка, кто именно является отцом потенциального дитяти. В то же время Инна очень хотела ребенка, но – она сама боялась себе в этом признаться – только не от собственного мужа. Вовсе не грела ее мысль о том, что в ее жизни появится Артем в миниатюре, которого она должна будет искренне любить и фанатично воспитывать. Нет уж, Инна была уверена, что ребенка надо рожать только от любимого мужчины. А раз обстоятельства не позволяют им быть вместе, то она и подождать может, хотя ее мама, поджимая губы, частенько в последнее время заговаривала с ней об утекающем времени.
И о чем она только думает?! Ну какая незапланированная беременность может быть при ее организованности, ведь Инна ни разу не забыла принять таблетку?
Но в таком случае откуда же это странное неприятное ощущение, от которого она целый день отделаться не может? Почему именно сегодня у нее никак не получается расслабиться, почему она чувствует себя, как на сцене? Как будто за ней наблюдают сотни глаз.
Наблюдают?
Инна остановилась и повертела головой по сторонам. И опять ничего особенного.
Какая-то утеплившаяся мамаша с коляской – в дутой куртке и многослойных спортивных штанах девушка походила на огромного снеговика. Парочка целуется, на девушке нет шапки, и ей все нипочем. Компания подростков громко хохочет. Респектабельного вида мужчина в джинсах и чересчур легкой для этого времени года куртке, типичный московский яппи, спешащий по своим делам. Инна давно заметила, что у профессиональных менеджеров-карьеристов даже выражение лица одинаковое – напряженное и немного брюзгливое. Как будто они вечно куда-то опаздывают, а все окружающие люди им мешают.
Постойте.
Инна нахмурилась: но почему не по погоде одетый мужчина с таким решительным лицом и не думает никуда торопиться? Инна остановилась – и он стоит на несколько шагов позади нее... Разве в такой одежде совершают длительные пешие прогулки?
Увидев, что Инна смотрит на него, яппи извлек из кармана куртки мятую сигаретную пачку и зажигалку. А ей было как-то неудобно подозрительно таращиться на совершенно незнакомого человека, так что она развернулась и пошла своей дорогой. Инна отдавала себе отчет в том, что скорее всего ее подозрения беспочвенны.
Однако когда она спустя какое-то время обернулась, яппи шел за ней, и в руках его никакой сигареты не было.
«А все же это странно», – в очередной раз подумала она.
Глава 7
В марте снимали клип. Месяц пролетел лихорадочным карнавалом, незаметно. С самого начала выяснилось, что ангельская внешность Романа Степанова отнюдь не соответствует его характеру. На деле он оказался жестким профессионалом, который как ни в чем не бывало требовал от подчиненных невозможного. Работать им приходилось по девять часов в сутки. С девчонками занимался специально нанятый преподаватель актерского мастерства. Если Степанову казалось, что кто-то халтурит, он не кричал и не читал занудных нотаций – он просто снимал следующий и следующий дубль, как будто его истинной целью было свести с ума всех окружающих.
Девчонки его возненавидели. Только Жене удавалось худо-бедно находить с ним общий язык, хотя и ей он скидок не делал, несмотря на то, что казался заинтересованным ее персоной. Почти каждый вечер он приглашал ее ужинать, и частенько она приглашениями не брезговала. Правда, дальше он не шел, рук не распускал, говорил преимущественно о работе, но по особенному блеску в режиссерских хитроватых глазах Женя понимала – что-то здесь не так. Он вел себя как коллега, в то время как его влюбленность не бросалась в глаза только зацикленному на самом себе эгоцентристу.
