— Это ваш шанс, мисс Джейн, — с улыбкой сказал Холмс.
— О нет, я не могу! — затрепетала Джейн.
— Не будь же такой глупой, — укорила ее сестра. — Если этого не сделаешь ты, то сделаю я!
И с этими словами она поднялась и смело пошла наперерез нашему объекту.
— Князь Петр Кропоткин, я полагаю? — спросила она.
Русский улыбнулся и поклонился, слегка приподняв брови в вежливом недоумении.
— Простите мою навязчивость, ваше сиятельство, но я и мои друзья — стойкие приверженцы дела свободы, и мы бы сочли за великую честь, если бы вы присели за наш стол.
Я увидел, как русский бросил взгляд в нашу сторону. Выражение его лица слегка изменилось, когда он заметил красоту Джейн. Он улыбнулся, продемонстрировав очень белые зубы.
— Напротив, это честь для меня, мадемуазель, — возразил он с едва уловимым акцентом. — Могу я узнать ваше имя?
— Я Кассандра Стивенс, а это моя сестра Джейн. С нами два очень верных товарища — мистер Холмс и доктор Уотсон.
Все мы поднялись и стоя приветствовали князя.
Сев за стол, он с улыбкой обвел нас взглядом, затем заказал какой-то ликер и, поддавшись уговорам девушек, отведал сэндвич, почти неправдоподобно тонкий, какими славилось это заведение.
— Мы с сестрой издаем «Факел», — объяснила Кассандра, — маленькое периодическое издание, цель которого — поощрять рациональную дискуссию о не равенстве в нашем обществе. Мы с величайшим интересом следим за вашими выступлениями и публикациями.
— Да, я наслышан о вашей прославленной газете, — из вежливости солгал наш гость. — Нашему делу повезло, что у него есть такие талантливые и красивые сторонники.
В течение нескольких минут мы беседовали о необходимости и неизбежности социальной реформы, затем перешли к более личным вопросам: князь Петр расспрашивал девушек об их успехах в деле анархизма и осыпал похвалами. Они были взволнованы, их обворожили манеры его сиятельства. Джейн, по-видимому, гипнотизировал его высокий титул, а Кассандру — размах деятельности князя. Боюсь, обе они возбудились при мысли о жестокостях, которые ему приписывались. Мне было горько оттого, что прекрасные образчики английской женственности очарованы таким монстром. Но моя роль требовала, чтобы я скрывал свои эмоции.
Я был немногословен, зато Холмс разговорился и, благодаря широким познаниям в разных областях, включая современные проблемы, ему удавалось в какой-то степени направлять беседу. Когда Кассандра упомянула о каких-то лекциях, которые ее заинтересовали, Холмс весьма непринужденным тоном упомянул еженедельные сборища в доме Ивана Конинского — известного нигилиста.
— О да, — с придыханием произнесла Джейн. — Все наслышаны об этих знаменитых дискуссиях. Как бы я хотела туда попасть — но нужно приглашение, а мы незнакомы ни с кем из его круга.
— Может быть, князь Петр мог бы вас представить? — спросил Холмс, поклонившись гостю.
Кропоткин ответил не сразу. Возможно, чтобы дать себе время подумать, он достал портсигар и взял одну из длинных коричневых русских сигарет, которые любил. Из другого кармана он вынул серебряный спичечный коробок в форме цилиндра с крышечкой в виде черепа, посверкивавшего крошечными рубинами вместо глаз. Достав восковую спичку, он зажег сигарету.
— Увы, мадам, — с сожалением обратился он к Джейн, — боюсь, в этот раз не получится. Прошу вашего понимания: в таких высоких делах, с которыми мы связаны, мои товарищи не позволят мне малейшего риска. Я не могу представить вас после столь короткого знакомства. Надеюсь, мы сможем снова встретиться, и, когда узнаем друг друга получше, я рад буду лично сопровождать вас туда. На этот раз я приехал в Англию всего на несколько дней, по делу. Быть может, в январе, когда я предполагаю вернуться сюда, вы позволите мне снова с вами встретиться?
Он откинулся на спинку кресла и, глубоко затянувшись, элегантно выпустил кольцо дыма.
— Я вынужден быть осторожным, — добавил он, томно улыбнувшись Джейн. Его губы казались очень красными на бледном лице. — Полицейские шпионы повсюду. — Он даже не взглянул на нас с Холмсом, но я убежден, что он смеялся над нами.
Девушки одобрили его осторожность, в то время как Холмс скрыл свою досаду, вежливо выразив сожаление. Вскоре русский распрощался с нами, низко склонившись над ручками наших спутниц. Мы посадили девушек в кэб и пешком направились на Бейкер-стрит. Мой друг был в скверном настроении: целая неделя из отведенного на расследование времени потеряна зря. По прибытии на квартиру он молча опустился в кресло с застывшим выражением лица. Я счел за лучшее оставить его в одиночестве и пошел по своим делам.
В следующие дни я мало видел Шерлока Холмса. Наверно, он делал вылазки в каком-то из своих маскарадных обличий, пытаясь собрать сведения у слуг. Наконец как-то вечером я застал его с письмом в руке.
— Только что прибыло сообщение из министерства иностранных дел, — мрачно произнес он. — Завтра наш дипломат возвращается в Лондон. И, к несчастью, я должен признаться, что потерпел неудачу. Кропоткин беседует со всеми и не говорит ничего. Он бывает всюду и ничего не делает. У меня нет ни малейшего намека на то, кто его приспешники. И я не настолько оптимист, чтобы поверить, будто Лестрейд со своими констеблями способен перехитрить этого человека. Уотсон, у меня кошки на душе скребут. Я еще мог бы пережить урон, нанесенный моей репутации, но мысль, что моя страна будет истекать кровью в результате моей несостоятельности — вот это я не могу вынести. — Он отвернулся от меня, поникнув головой.
— Ну-ну, Холмс, — сказал я грубоватым тоном, опасаясь, как бы он снова не прибег к шприцу с кокаином. — Нам не повезло, но мы можем попробовать еще раз.
Мой друг не снизошел до ответа. Я попытался пошутить:
— Мисс Джейн и мисс Кассандра были восхити тельными заслонными лошадками, но, быть может, это легковесное прикрытие не смогло сбить с толку нашу добычу.
Моя невинная шутка оказала потрясающее действие. Шерлок Холмс повернулся ко мне так резко, что я даже растерялся. Он заговорил быстро и взволнованно:
— Вы попали в яблочко, Уотсон! Заслонная лошадь! Это старинный трюк, когда охотник прячется за существом, которое добыча считает безобидным. Но только все обстояло ровно наоборот: заслонной лошадью был князь Петр, и одурачили нас!
Видя, что я сбит с толку, он пояснил:
— Кропоткина вызвали в Лондон для отвода глаз. Он всегда на виду, и все внимание приковано к нему. А между тем настоящие убийцы принимают все меры, чтобы не иметь с ним ничего общего. Да, обе стороны сделают все возможное, чтобы нельзя было усмотреть ни малейшей связи между ними. Мы должны отдать должное полиции: у князя не было ни шанса уйти от слежки. Все силы были брошены на то, чтобы держать под наблюдением не того человека. А теперь мы должны спросить себя: кто же главное действующее лицо? Можно сразу сказать, что оно разительно отличается от Кропоткина. Держится в тени, а не посещает модные рестораны. Избегает общества, а не разглагольствует на собраниях.
Думаю, мы сможем найти зацепку. Мне нужно немедленно послать сообщение в министерство иностранных дел.
Холмс торопливо набросал записку, пока я звал посыльного, которому было приказано доставить ее секретарю лорда Хоксбери и подождать ответа. В ожидании его Холмс места себе не находил, хотя на самом деле прошло менее часа — удивительная скорость для правительственного чиновника. Мой друг быстро пробежал письмо.
— Пойдемте, Уотсон. Пора нам нанести визит инспектору Лестрейду и признать, что мы теперь разделяем его взгляды.
В Скотленд-Ярде нам сказали, что Лестрейд патрулирует со своими людьми Вильерс-стрит недалеко от «Савоя». Поспешив туда, мы увидели инспектора, который беседовал с тремя констеблями.
— Лестрейд, — обратился к нему мой друг, — я присоединяюсь к вашему мнению. Князь Петр не опасен. Я пришел смиренно просить вашей помощи. Мне нужен кто-то, кто может узнать действительно опасного анархиста по словесному портрету.
Лестрейд захихикал, веселясь от души.
— Я знал, что вам рано или поздно понадобится по мощь полиции, мистер Холмс. Ну что же, рад буду оказать ее, тем более что в прошлом вы дали мне пару ценных советов. Познакомьтесь с констеблем Блуитом из специальной службы[20] — он знает всех анархистов.
Флегматичный Блуит кивнул в знак согласия:
— Да, сэр, это так. С годами вы узнаёте анархистов, их повадки, людей, с которыми они встречаются.
— Вот тут у меня, — сказал Шерлок Холмс, — выдержка из отчета французской полиции относительно загадочного гостя из Англии. Он останавливался в пансионе, хозяйка которого состоит на службе у полиции. Осведомительница говорит, что этот человек мог сказать по-французски всего несколько слов и говорил с акцентом, который хозяйка пансиона сочла русским. Они общались на английском, которым этот человек владел свободно. Это важно, так как все русские аристократы говорят по-французски. Следовательно, мы можем сделать вывод, что он не принадлежит к высшим классам. На нем было пальто, отделанное каракулем, популярным у средних классов в России, которые не могут позволить себе дорогой мех. Он средних лет, маленького роста и носит аккуратно подстриженную козлиную бородку. Этот человек начинает лысеть и надевает шапку, чтобы это скрыть. На руках бледные чернильные пятна, так что он, вполне возможно, клерк.
