– Да какая, в жопу, война… – Боровский подошёл к пульту старшего навигатора, за которым плакала Ива, и успокаивающе похлопал девушку по плечу. – Так, коммерческая операция. У марсиан пираты руду из-под носа таскают. Смотаемся к южному полюсу, отработаем по поверхности, собьём пару грузовиков, десант прикроем… Расслабься, Кенди.
– Расслабишься тут с вами… – пробормотала Ива и достала из-под пульта упаковку гигиенических салфеток. Боровский машинально присел на корточки и заглянул вниз.
– Что вы делаете с этими салфетками? – спросил он, мгновенно переходя на характерный подозрительный и неприязненный тон человека, ответственного за материальное обеспечение корабля. – Картридж пустой уже. Вы их что, едите?
– Нет… мы их в задницу… засовываем… – ответила Ива, яростно сморкаясь.
– Ничего не осталось, – пробормотал Боровский себе под нос. – Ресурса ноль, топлива едва-едва, прокладки не держат, люди еле живы… Хочу обратно в психушку. Там всё было.
– Ты это… – попросил его Фокс. – Не надо про психушку. Ты на «Тушканчике» единственный, кому там понравилось. Вот и держи это при себе.
Ива за пультом комкала салфетки и бросала их по одной в утилизатор.
– Так всё-таки? – повторил Фокс.
– Чего? А-а… Ну, говорю, я сейчас за тобой приду лично, раз ты такая… И пришёл. Вот. А она говорит – всё равно не пойду. Не буду. Я ей – Марго, ты что, сдурела? Я твоего рапорта о списании ещё не видел. Так что будь любезна, ноги в руки и бегом на место. Прыжками… И тут я понимаю: а девица-то не в себе. Ну совершенно. Взгляд такой… Мать-перемать! А она вдруг сама к двери идёт. Ладно, говорит, чёрт с тобой, уболтал… Ну, думаю, неужели отпустило её. Действительно – сколько у нас таких случаев было? Космос всё-таки. А вот не отпустило ни фига. Прямо хочу прощения у всех попросить, что привёл Марго в библиотеку… Стыд-то какой. И что её так на сексуальной почве заклинило?
– Ты это у Линды спроси, – посоветовал Фокс. – Капитан Стенфилд у нас по сексуальному психозу главный специалист. Даром что пребывает в нём постоянно и безвылазно.
Ива опять сдавленно всхлипнула.
– Да забудь ты, Кенди! – бросил в её сторону Фокс. – Ну чего ты хочешь от женщины, у которой за всю жизнь ни одного нормального мужика не было? Чтобы не только для секса, а ещё и для любви?
– С чего ты взял? – спросила Ива, утираясь рукавом.
– Потому что она ни разу в жизни минета не делала, – объяснил Фокс. – Мечтала, а не делала. Конечно, так и рехнуться недолго. Подавленная сексуальность – дело страшное, с ней шутки плохи.
– Тебе это в психушке объяснили? – через плечо съязвила Ива. – И не смотри на меня! Отвернись!
– Даже когда ты вся в соплях, – сказал Фокс, – ты всё равно самая красивая на «Тушканчике». А может, и во всей группе F. Тебя все обожают. Между прочим, Марго к тебе не приставала?
– Заткнись! – сказала Ива и снова принялась всхлипывать.
– Комплименты у тебя, Майк… – заметил старпом. – А Марго ни к кому не приставала. Может, зря.
Фокс достал из кармана огрызок сигары и зажигалку и, не обращая внимания на присутствие старпома, задымил. Боровский встал на колени у пульта и заглянул Иве в лицо. Глаза у Боровского были ещё более печальные, чем обычно. Умные, совершенно бездонные и чуточку сумасшедшие. Тоскливые глаза. Ива, повинуясь импульсу, обхватила старпома за плечи и уткнулась носом ему в шею.
– Что же будет, Жан-Поль? – шёпотом спросила она. – Что же с нами со всеми будет? Мы тоже сойдём с ума…
– Я думал, что надвигается беда, – также шёпотом ответил Боровский. – Я ошибся. Беда уже здесь. Держись, Кенди. Кто угодно может свихнуться, только не ты. Без тебя мы пропадём. Ты же наша радость, ты символ группы F. Здесь на тебя все буквально молятся. Пока есть наша Кенди, мы будем ходить в космос.
– Не хочу на Марс, – прошептала Ива. – Опять война. Как мне это надоело… Жан-Поль, миленький, ну сделай так, чтобы мы не ходили на Марс, ты же всё можешь…
– Прости, – сказал Боровский. – Ты забыла, я уже не начальник. Я всего лишь старпом на «Тушканчике».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А ты попроси Эндрю, – посоветовал Фокс. – Пусть он что-нибудь сломает.
– Я тебе дам – «сломает»! – рыкнул Боровский, возвращаясь к своей обычной старпомовской манере поведения. – Я сейчас тебя всего изуродую с ног до головы! Бомбардир хренов!
– Не надо «Тушканчика» ломать, – попросила Ива. – Он такой хорошенький…
– Да ерунда. Вернер не сможет испортить корабль, даже если ты его будешь всем флотом упрашивать, – заметил Боровский, поднимаясь. – Воспитание не то.
– Ха-ха, – Фокс значительно поднял указательный палец. – А кто реактор сбросил на «Декарде»?
– Байки, – старпом помотал головой. – Фольклор. На «Декарде» полетело охлаждение, и реактор пошёл вразнос. Был пожар, началась паника. Коммандер Фуш тогда погиб, настоящий был драйвер…
– Убили Фуша, ты хочешь сказать.
– Майк, перестань нести околесицу.
– Это вы о чём? – спросила Ива, безуспешно пытаясь разглядеть своё отражение в антибликовом стекле монитора.
– Да так, ерунда. Майк старые легенды вспоминает.
– А ты не слышала? – удивился Фокс.
– Про что?
– Про мятеж на десантнике «Рик Декард».
– Майк! – прикрикнул на Фокса старпом.
– Да что такое, Жан-Поль? Почему Кенди не может знать таких вещей? Она уже в курсе, зачем мальчикам нужны девочки.
– Вот пусть на этом её образование и закончится, – приказал Боровский. – А ты, бом-бар-дир, для начала убери свой огонёк. До Хануки далеко, отсюда не видать.
– Может, я ещё и ботинки надену? – предложил Фокс, кривя лицо, но сигару изо рта вынул и аккуратно загасил о стену. Боровский тяжело задышал и выпятил челюсть. Фокс со вздохом взял с пульта одну из уцелевших салфеток и стену вытер.
– Отлично, – сказал Боровский. – А теперь марш за ботинками. По обувании – доложить.
– Так точно, сэр! Разрешите воздержаться от криков восхищения?
– Бегом!!! – заорал Боровский, и Фокса будто ветром сдуло. Старпом заложил руки за спину и прошёлся туда-сюда. Он ждал вопроса, и тот последовал.
– Действительно был мятеж? – спросила Ива, по-прежнему сидя к Боровскому спиной.
Старпом шумно втянул в себя воздух и снова прошагал от стены к стене.
– Значит, был, – кивнула Ива. – Интересно. Лет семь-восемь назад, да? Я ведь про «Декард» почти ничего не знаю.
– Да тебе и не надо, – пробормотал Боровский. – Зачем тебе эта помойка? На флоте и так достаточно грязи.
– А кто-то говорил, что я символ группы F, – вспомнила Ива.
– Группа F чиста как стёклышко. Как белое платье невесты. Как ты, Кенди.
– С чего ты взял, что я такая чистенькая?
– А мне плевать, – заявил Боровский агрессивно. – Я видел, как ты выводила «Энтерпрайз» из пике. Тебе по инструкции положено было прыгать в аварийный модуль и драпать. А ты рулила как никогда. Ты – астронавт, понимаешь?
– Ничего ты не видел. Ты в обмороке лежал.
– Это официальная версия. На самом деле у меня сердце прихватило. Только смотри не проболтайся, а то старика Боровского спишут вниз. Усекла?
– А то. Не переживай. Я – могила.
– А я о другом. Такая аналогия… Вторая марсианская кампания вся прошла под этим знаком – всеобщий глубокий обморок. Ничего не знаю, ничего не вижу, по существу дела ничего доложить не могу, господин следователь, оставьте меня в покое. А тем временем на флоте – чудовищный бардак. Корабли изношены, люди тоже, воевать никто не хочет. Тебе самой-то, что, понравилось, как наш героический десант расчехвостил марсиан? Даже Задница, и тот сказал: зря воюем, мы ведь ничего не можем предложить Марсу, с точки зрения сепаратистов, Земля полный идейный банкрот, и они скорее подохнут, чем сдадутся.
– Не знаю. – Ива опустила голову и посмотрела на свои босые ноги. – Я как-то не задумывалась даже…
– А были люди, которые задумывались. Слыхала про капитана Риза?
– Конечно! Он сейчас на «Горбовски». Отчаянный мужик.
– Этот отчаянный мужик спалил выхлопом то ли два, то ли три собственных десантных бота. Не лучшая форма протеста, но…
