Эления послушно приближается. Спокойная и уверенная в себе, словно ужины в кругу грассорской элиты для неё обычное дело, она с честью выдерживает долгий, внимательный взгляд вдовы Сольт, и та удовлетворённо кивает:
— А она мне нравится. Хороший выбор, Фелисия.
— Благодарю вас за доверие, — чуть опускает голову Светлая.
— А теперь садитесь скорее, иначе с такими темпами можно будет завтракать, а не ужинать, — ворчит старушка, и все, повинуясь её приказу, спешат рассесться за столом.
Ксанор устраивается рядом с Лэй. Место с другой стороны занимает Оли. Я сижу напротив и, сам того не желая, постоянно цепляюсь взглядом за девчонку. Но не пялиться же весь вечер в тарелку.
Мысленно отмечаю (и, кажется, не в первый раз), что у неё очень нежные черты лица, небольшая ямочка на подбородке, чувственные пухлые губы, красивые глаза. Сейчас, в отблесках свечей, их цвет кажется ещё более глубоким. Будь я поэтом, сравнил бы их с Эльвийским морем.
Но я не поэт, а идиот, у которого в голове творится йорг знает что.
Элении скучать не приходится. Оли с удовольствием поддерживает с ней разговор, Ксанор тоже не забывает о гостье, то подливает ей вина, то подкладывает закуски.
Хенара что-то негромко выговаривает Присиле и Маргарите, Элиас занят разговором с Бельтраном, Фелисия пытается познакомиться с блондинкой, а я пытаюсь просто спокойно поесть, когда идиллию нарушает громкий вопрос Сивиллы:
— Эления, скажите, удовлетворите моё любопытство, а вам не мешают эти штуки? — Она проводит пальцем по своему виску. — Голова от них не болит или ещё что?
Замечаю, как Лэй чуть сильнее сдавливает в пальцах столовые приборы (как бы не метнула в Сивиллу ножом, хоть я был бы не против такого поворота), но голос её звучит спокойно:
— Я их не чувствую.
— И даже психологического дискомфорта не испытываете? — не унимается стерва. — Всё-таки вас насильно лишают вашего дара. А у вашей дочери тоже уже есть блокаторы или ещё не поставили?
— Сивилла, мне кажется, это не самая удачная тема для разговора. Тем более за столом, — пытается осадить сестру Фелисия.
— А что здесь такого? — вскидывается та. — Просто женское любопытство.
Которое Эления не спешит удовлетворять, предпочитает делать вид, что слова старшей дочери Сольтов для неё словно жужжание назойливого насекомого.
— Значит, у вас есть дочь? — подключается к допросу Элиас.
— Насколько мне известно, от Тёмного, — поддакивает стерва.
Понятия не имею, откуда она это выяснила, но у меня появляется желание вытащить её из-за стола и вышвырнуть из столовой. Через дверь, в окно или куда придётся.
С лица Светлой сходят краски, а на пальцах, сжимающих столовые приборы, белеют костяшки.
— Надо же, как интересно, — усмехается Элиас.
— Ещё интересней было бы узнать имя отца. — Сивилла откидывается на спинку стула. — Или вы, сонорина Лэй, тоже не в курсе?
— Сивилла, ещё одно слово, и мы продолжим уже без тебя, — опережаю я Ксанора, как и я, явно порывающегося вытащить эту тварь из-за стола.
— Я тебя чем-то обидела, Гаранор? — невинно хлопает она глазами. — Тебя так задел мой интерес к нашей гостье?
Теперь уже не успеваю ответить я, вдова Сольт оказывается быстрее.
— Твой неуместный интерес задел меня, Сивилла, — резко говорит она. — Ты — Сольт или базарная девка? На первую не похожа, а второй не место за этим столом.
Стерва замолкает, и остаток ужина проходит относительно спокойно. Жаль, мне никак не удаётся достичь хотя бы этого относительного спокойствия. После ужина все перебираются в смежную со столовой Зелёную гостиную, из которой Эления и Ксанор неожиданно исчезают. Неожиданно, но не незаметно. Для меня. Брат по-хозяйски берёт Светлую за талию, а Лэй ему это позволяет. Они уходят вместе через стеклянные двери, уводящие на террасу, и я понимаю, где и чем всё это сегодня закончится.
Меня явно можно поздравить. Всё идёт по плану. Вот только мне уже нахрен не нужен этот план.
ГЛАВА 12
Эления
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
За ужином мне приходится признать: Ксанор умеет быть милым. И обаятельным, и обходительным. Что самое интересное, его внимание меня почти не напрягает, чего не могу сказать о старшем брате. Стоит почувствовать на себе взгляд Гаранора Хороса, как у меня тут же появляется желание не то вздрогнуть, не то провалиться под стол, не то и вовсе убежать из столовой.
Эти его взгляды могут заморозить любого, но мне почему-то кажется, что температура моего тела резко подскакивает всякий раз, когда он обращает на меня внимание.
Я честно пытаюсь отделаться от воспоминаний о нашем разговоре в библиотеке, но не получается. Как и избавиться от дурацкой мысли, что там, за её закрытыми дверями, он хотел меня поцеловать. А я…
А я на нервной почве уже, кажется, сошла с ума!
С трудом сдерживаюсь, когда Сивилла начинает на меня нападать. Расспросы про блокаторы ещё куда ни шло, но задевать моего ребёнка… Хочется банально вцепиться ей в волосы или, воспользовавшись даром, заставить эту стерву умолкнуть. Вот только, боюсь, Тёмные меня за это в порошок сотрут. Да и не хватало ещё светить перед этим Элиасом своими талантами.
После ужина я общаюсь с Фелисией и Оли и получаю искреннее удовольствие от нашего разговора.
— А можно я тоже завтра с вами в Ла-Молита?
— Не можно, а нужно, — отвечает младшенькой Фелисия.
— Ну раз такое дело, тогда я, пожалуй, к вам тоже присоединюсь. — Ксанор бесшумно подходит сзади. — Полетим на двух аэрокарах. Эления, составишь мне компанию?
Чувствую, как мне на талию ложится сильная ладонь Тёмного, и хочу отодвинуться, но что-то (взгляд старшего Хороса) заставляет меня передумать. Что я ему говорила? Что я послушный и исполнительный сотрудник. Вот и буду проявлять послушание. Подумаешь, ладонь на талии. Он ведь не в постель меня тащит.
Рука Тёмного плавно соскальзывает мне на бедро, а кожу у самого уха щекочет горячий шёпот:
— Как насчёт глотка свежего воздуха?
Откажусь, и продолжу чувствовать на себе взгляд Сивиллы, вонзающийся в меня ядовитым жалом. Нет уж, лучше и правда развеяться, а потом, сославшись на усталость, сбежать в гостевую комнату. Вряд ли это входит в планы Ксанора, но спать с ним вот прямо сегодня я уж точно не собираюсь.
В идеале — никогда, но я связана договором, а Ксанор Хорос, увы, не из тех, кто согласится ждать слишком долго.
Задвинув куда подальше мысли о недалёком, неясном и таком беспокойном будущем, ухожу вместе с Тёмным. С просторной террасы мы спускаемся в вечерний сад, миновав который, выходим за ворота и направляемся к морю.
Ксанор идёт рядом, плечом к плечу, спрятав руки в карманах брюк. Резкий, точёный профиль высшего не смягчает даже вечерний полумрак, который истончается вокруг фонарей, обрамляющих мощёную дорогу.
— Извини за Сивиллу. На неё иногда находит. Уровень желчи поднимается или что-то в этом роде.
— Бывает, — даже не пытаюсь сдержать усмешку и замечаю: — У неё с сёстрами нет ничего общего. Ни во внешности, ни в характере.
Сивилла более смуглая, яркая, фигуристая. Ей не хватает нежности и утончённости, которыми обладают Фелисия с Оли. Уже не говорю о доброте и чувстве такта.
— Давай не будем о ней. — Ксанор смешно морщится, а потом просит: — Лучше расскажи о себе. Ты была замужем?
И он туда же.
— Нет, не доводилось, — улыбаюсь, хоть и понимаю, что улыбка эта ненастоящая.
— А Марисела? — интересуется он осторожно, явно прощупывая почву.
— А о Мариселе и её отце мне бы говорить не хотелось.
— Понял, замолкаю, — на удивление легко сдаётся Тёмный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если бы так же легко было с Гаранором…
Дорожка из жёлтого кирпича приводит нас на песчаный берег. Здесь воздух ещё более свежий, солёный, хмельной. Такой, от которого можно опьянеть быстрее, чем от бокала вина. С моря веет прохладой, поэтому я обхватываю себя за плечи руками. Ксанор это замечает и привлекает меня к себе, чтобы согреть.
