Один трусливый, неуверенный в себе, не умеющий принимать решения и исполнять их самостоятельно, задавленный авторитетом отца, измотанный стремлением доказать, что он способен на то, на что не способен в принципе, от природы. С самого детства живущий чужим умом. Другой — импульсивный, упрямый, обиженный на всех и вся и мечтающий, чтобы его просто оставили в покое. Овца, приготовленная на заклание человеком, практически заменившим ему семью, оказавшимся насквозь фальшивым старым интриганом. Жертва, чьей кончины с нетерпением ждала вся магическая общественность, ибо ее смерть означала окончание войны и спасение целого волшебного мира.
И оба озлобленные, как шавки, не видевшие в жизни ничего, кроме пинков и побоев. Вымуштрованные, чтобы однажды вцепиться друг другу в глотки.
Только что же Гарри ненавидел сильнее: искаженное презрительной гримасой бледное лицо Малфоя или собственное отражение в его глазах? Непростой вопрос. И ответ наверняка окажется куда горше, чем хотелось бы. А впрочем, что толку от ответов, если они все равно ничего не изменят? Гарри слишком упрям, чтобы в чем‑то признаться даже самому себе, а Малфой… ну, Малфой, наверное, слишком глуп.
Под ногами хрустел гравий. Воздух был сырым и не по–летнему холодным: такой воздух бывает ранним сентябрьским утром, когда над землей висит туман, а небо затянуто тучами. Гарри засунул скрученный в рулончик пергамент за пазуху — на письмо было наложено водоотталкивающее заклятие, просто руки очень мерзли.
— Эй, Малфой, у вас здесь всегда так холодно? Это тоже фамильное? — бросил он в спину Драко. Не молчать. Задеть хоть чем‑нибудь. Исходящее от слизеринца ледяное презрение доводило его до точки кипения.
— Не всегда. Это подарок к твоему отпуску, — не оборачиваясь, отозвался Драко.
— Я не в отпуске.
— Ну, к практике. Ты же на Моуди шестеришь? Так вот, это чтобы жизнь раем не казалась.
— Я ни на кого не шестерю, — процедил Гарри сквозь зубы. Чего добивался, то и получил, верно?
— Рассказывай! — по–прежнему не оборачиваясь, Малфой усмехнулся. — Хочешь, чтобы я поверил, будто ты приперся сюда пересчитывать картины? Я не вчера родился, Поттер.
— А ты хочешь, чтобы я поверил в твою добропорядочность?
— Да мне плевать, во что ты веришь. Хоть в бредни этой сумасшедшей Лавгуд.
— Луна не сумасшедшая.
Снова насмешливое хмыканье.
— Да? А редиски из ушей давно вынула? И еще эти, как их… — Малфой чуть замедлил шаг, демонстрируя усиленный мыслительный процесс, — бусики из пробок? Давно сняла?
— Издевайся, издевайся, что тебе еще осталось, — Гарри сделал глубокий вдох, успокаивая нервы. Сдерживаться становилось все труднее, особенно когда речь зашла о Луне, и, решив перейти в наступление, он выдавил из себя кривую улыбку:
— Без роду, без племени, без денег и без магии. Ты теперь хуже маггла, Малфой. Ха. Ты теперь сквиб!
— Заткнись, — Драко резко развернулся.
— Что? — Гарри почувствовал, как ехидная улыбка становится почти натуральной. Глумливо приподнял бровь. — Я ударил слишком близко к цели, а? Ты уже подыскиваешь комнатушку в маггловском районе? Я могу помочь, если хочешь. Поговорю с тетей и дядей. А уж в какой восторг придет кузен Дадли, когда увидит твои… — Гарри окинул слизеринца издевательским взглядом, — обноски. Где ты их взял? На благотворительном собрании в Министерстве?
— Заткнись, — прошипел Малфой, сжимая кулаки. На его лице заиграли желваки, глаза превратились в два острых осколка льда.
Гарри неторопливо извлек из кармана мантии палочку.
— И не подумаю.
Малфой проследил за ней. На лице отразился испуг, потом сомнение — внутри явно шла борьба между трусостью и гордостью.
— Ты что делаешь?
— Жду объяснений, Малфой.
Драко растерянно огляделся: они отошли слишком далеко от дома, кусочек каменной стены едва виднелся в просвете между разросшимися кривыми яблонями.
— Можешь кричать, — предложил Гарри, — никто не услышит.
— Каких объяснений? — проворчал Малфой.
— Зачем ты приказал убить Нотса.
— Поттер, ты человеческий язык понимаешь? — простонал Драко. — Я никому ничего не…
Резкий выпад — острый кончик палочки ткнулся Малфою в шею, и тот вздрогнул, задохнулся на полуслове, да так и остался стоять с открытым ртом.
— Не ври, — коротко.
Гарри отступил на шаг, склонив голову на бок и медленно отводя палочку в сторону.
— Добром прошу.
Дождь набирал силу. Крупная капля стекла с прядки черных волос и разбилась о кончик носа, лицо и стекла очков давно намокли. Гарри стоял, не сводя со слизеринца глаз.
— Ты блефуешь, — в голосе Малфоя прорезались истерические нотки. Он попятился, словно расстояние в несколько футов могло защитить его от заклинания, нервным движением отбросил с мокрого лба волосы, принявшие от воды грязный оттенок. — Ты ничего не можешь мне сделать. И обвинить не можешь, у тебя нет доказательств: твое слово против моего!
— Интересно, чье весомее?
— Я никого не убивал и… — Малфой вдруг шмыгнул носом, — и никому… никаким… тварям не давал приказов. Если у вас с Лавгуд галлюцинации…
— Это не галлюцинации, — оборвал Гарри. Терпение никогда не входило в список его добродетелей, он сам не знал, каким чудом еще держится, каким чудом до сих пор не приложил гаденыша Оглушающим.
— Я не в ответе за ваши бредни! — закричал Малфой в… э–э–э, отчаянии? Гарри подумал, что на публику он играет бесподобно.
— И не бредни! — Гарри снова поднял палочку. — Либо ты отвечаешь на мои вопросы, либо я испробую на тебе что‑нибудь из аврорского арсенала: что‑нибудь этакое… Здесь тебе не школа, Малфой: Снейп не примчится, чтобы заштопать твои дырки и срастить суставы, без магии и медицинской помощи они будут заживать месяцами. Подумай об этом. И не пытайся воззвать к совести, я с шестого курса мечтаю раскроить твою физиономию.
— Ты блефуешь, — повторил Малфой, продолжая пятиться.
Ну, вообще‑то он был прав. Кровожадность и жестокость были вовсе не в духе Гарри Поттера. Но ведь Малфою этого знать не обязательно? С него достаточно и наглой лжи.
— Считаю до трех. Раз. — Гарри сделал шаг, надвигаясь.
— Я никого не убивал!
— Два, — еще один шаг.
— Поттер, ты тупица! Неужели ты действительно думаешь, будто, едва вырвавшись из министерских застенков, я кинусь кого‑то убивать? Да еще под носом у авроров? Ты чертов психопат, хоть бы раз подумал своей пустой башкой вместо того, чтобы строить из себя пуп земли и размахивать палочкой!
Кажется, Малфоя понесло. Он все говорил и говорил — страх выталкивал из него слова. Гарри подозревал, что прижатый к стенке Драко может выложить весьма интересные факты, даже с авансом, так сказать, на будущее, чтобы его оставили в покое. Но то, что он услышал, повергло его в замешательство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
