Глядя, как над горами догорает закат, невольно сравнивая его с тлеющими угольями, я поняла, чем необычна обстановка моих покоев. Согревающая магия Лоренсо развеялась, за окном заснеженные вершины, но мне тепло несмотря на то, что тут нет ни камина, ни жаровни.
Припомнив, что вода в купальню поступала из отверстия в стене, подошла и прикоснулась к белому камню рядом с одной из картин: стена была теплой. Какие-то чары? Или горячие подземные источники искусно провели сквозь стены по всему дворцу, чтобы сохранить тепло? Надо заставить кого-то рассказать побольше об этом месте. Думаю, присланные королевой придворные дамы не смогут отказать мне в просьбе провести экскурсию. Я вздрогнула: за дверью раздался неприятный скрежет.
Вооружившись трехглавым светильником с магическими огнями, я подкралась к двери. Скрежет повторился, я тихо отодвинула задвижку, желая выглянуть в щель, но только меж косяком и дверью образовался небольшой зазор, в него тут же просунулась мощная пятнистая лапа. Закрыть дверь я уже не смогла: снежный барс протиснулся в комнату и запрыгнул на мою постель, чтобы деловито обнюхать одеяло, фыркнуть и с явным удовольствием растянуться на нем во весь немалый рост.
— Эй, а ну, брысь отсюда! Ты чего тут разлегся, мохнатый? — Я со стуком поставила светильник на место и попыталась спихнуть кошака со своей постели. Однако сдвинуть с места такую тушу было непосильным для меня делом.
Барс же откровенно развлекался происходящим. Лизнул мне руку, а потом перевернулся на спину, как щенок, предлагающий почесать мохнатое пузико, еще и замурлыкал, щуря свои небесные глаза. Интересно, кто пожаловал ко мне? Лоренсо или Фелис? А вдруг, если барс проведет здесь ночь, сработает еще какой-нибудь дурацкий обычай двуликих?
В растерянности подошла к двери, открыла ее и выглянула наружу: пустой коридор. Представила, как комично выглядела бы я, выискивая того, кто может выгнать из комнаты вредного кошака, и отказалась от этой идеи.
— Иди отсюда, это моя комната, бессовестный! — произнесла, указав мохнатому на открытую дверь, но зверь лишь повернулся на бок и, свернувшись калачиком, демонстративно зевнул.
— Ну и ладно! Тогда уйду я! Не думай, что я буду спать с тобой в одной постели! — Я заперла дверь, взяла подушку и направилась в купальню, решив, что кушетка вполне сгодится для того, чтобы провести на ней ночь. Однако зверь, очевидно, понял мой замысел и одним длинным прыжком преградил путь к вожделенной двери. Попытки обойти кошака не увенчались успехом. Барс пару раз боднул меня головой в живот, заставив попятиться обратно к кровати.
— Что ты делаешь?
Разумеется, зверь на мой возмущенный вопль никак не среагировал, только толкнул лапами в грудь, роняя на подушки. Я пока я пыталась встать, мои ноги поочередно взяли в клыкастую пасть, чтобы аккуратно уложить на кровать.
Я успела лишь немного отползти к изголовью, когда барс улегся на меня, обняв меня за бедра, и, мурча, водрузил пятнистую голову на живот.
Держал кошак крепко. Стоило попытаться вырваться, как на мягких лапах немедленно показывались длинные загнутые когти, впивающиеся в ткань платья.
— Зачем ты сюда пришел?
В ответ барс дважды потерся мордой о мой живот и выжидательно уставился на меня, словно ждал ответа.
— Знаешь, я считаю, это была плохая идея. Неспроста же твой отец говорил, что я должна жить одна, подальше от вас обоих, на женской половине.
Барс закатил глаза, словно человек, которому в сотый раз читают скучные нравоучения.
— Так зачем ты здесь?
Кошак сузил голубые глаза, глядя мне в лицо, и медленно пополз по мне выше. За миг до того, как шеи коснулась хитрая мохнатая морда, я успела прикрыть ее ладонью.
— Метку мне захотел поставить! Нет уж!
Я отпихнула морду барса второй рукой, и, на удивление, он мне это позволил. Лизнул ладонь раз, другой, а когда оттолкнула его снова, расстроенно мяукнул и, сделав обиженные глаза, отвернулся.
— Отлично, теперь ты знаешь, что я не согласна, чтобы меня кусали. Может, теперь, наконец, уйдешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кошак поднял голову с одеяла, укоризненно посмотрел на меня и демонстративно свернулся клубком у меня в ногах. От вида этой искренней кошачьей обиды меня даже потянуло погладить мохнатого красавца, но я остановила свою руку на полпути к цели: пока не знаю, кто именно влез в мою постель, не следует делать лишних движений.
Рассудив, что выгнать вредного зверя мне не удастся, а спать все-таки хочется, дотянулась до тонкого длинного полотенца, висящего на кровати, и несколько раз обмотала им шею, спрятав свободные концы под платье, мысленно сетуя, что сегодня придется спать одетой.
Лоренсо
Как я и ожидал, отец не стал говорить всего при дворе. После ухода фейской моли и королевы альфа пригласил меня и Фелиса в свой кабинет, велев также позвать к нему и младшего сына — Уго.
Однако, когда мы втроем расположились в креслах перед столом отца, альфа начал речь совсем не с того, что я ожидал:
— Мне донесли, что у тоннеля, что связывает нашу территорию с землями нагов, царит некое оживление. Думаю, с появлением тоннеля ползучих все больше интересуют наши шахты. Я желаю проверить все лично. Сколько времени займет моя вылазка — не знаю. Для всех я отправляюсь ко двору императора драконов, и только вы трое будете знать истинную цель моей поездки. Ты, Лоренсо, на время моего отсутствия будешь заменять меня. Ты, Фелис, завтра же отправишься инспектировать алмазные месторождения. В последнее время там творится что-то неладное. Мне кажется, род Кастай прикарманивает большее количество камней, чем обычно. Разберись с этим. Ты, Уго, уже три дня просишь моей аудиенции. Если тебе все еще есть что сказать, сейчас я готов выслушать тебя.
Я мысленно улыбнулся: мне демонстрируют доверие, оставляя главным в отсутствие повелителя, а второго принца усылают подальше от моей невесты, чтобы дать мне фору в завоевании ее маленького трусливого сердца. Это радует. И все же странно… я слышал про Азалию, что она горделивая, порой жестокая и бесстрашная фея. Та же Азалия, которую знаю я, лишена всех этих черт.
Она неосознанно прижималась ко мне, когда мы ехали по самым узким тропам над бездонными ущельями и когда толпа смотрела на нее так, словно готовилась закидать камнями. Как смиренно она склоняла колени перед альфой и с какой похвальной осторожностью вела разговор с матушкой… Неужели молва бывает настолько слепой? Нужно поговорить с королевой. Намекнуть, что я надеюсь на то, что фея все-таки сможет снять проклятие. Пусть это будет ложью, но, по крайней мере, удержит мать от убийства. Я не хочу ее смерти. Пусть мучается от бесчестья, когда сменится луна и я начну обхаживать новую истинную. Но она не должна умирать, пусть живет и страдает так, как страдал я.
Углубившись в свои мысли, я упустил, о чем отчаянно спорит с отцом младший брат, и превратился в слух.
— Если магией срезать вершину Сарадунши, образовав идеально ровное плато, можно установить там свои порталы. Мы получим свой канал сбыта в центр Эрилиры и не будем зависеть ни от фей, ни от нагов. Можно будет завалить тоннель к змеям и прижать Вивьен, заставив выкупать лунные сапфиры по полной стоимости!
— Твой план имеет массу недостатков, сын. Доподлинно не известно, как протекают магические потоки на такой высоте, не будет ли иметь последствий такое перемещение для живых существ. И к слову: как ты намерен срезать гору магией и создать плато?
— Я высчитал течение магических потоков, это реально, отец! А плато создать вообще проще простого! Я знаю восемь точек, куда нужно ударить магией, чтобы снести вершину и…
— И в какую сторону она упадет? На западном склоне на разной высоте расположены четыре поселения и один город. Я не могу подвергать опасности свой народ из-за твоих магических выкладок. К тому же, если ничего не получится или если кто-то пострадает, мне этого не простят. Я не буду рисковать так.
