Олег отстранился.
— Лариса, называйте меня, пожалуйста, Олег Григорьевич или Олег.
— Вот как? — Она подняла правую бровь, явно подражая Марлен Дитрих. В голосе звучала усмешка.
— Вот так. Я рад, что вы благополучно добрались до дома. Мне пора ехать обратно. Меня ждут. — Он произнес все это тоном светского льва на королевском приеме, не оставляя ни малейшего намека на возможность каких-либо сантиментов между ними.
Он видел, что Лара растеряна, и получал огромное удовольствие от этого. Явно она рассчитывала, что «банкет» не закончится так быстро. Спускаясь по лестнице, Олег упивался своим кратким триумфом… «Ты, лапочка, думала, что все в твоих руках, ты привыкла, что с тобой носятся и цацкаются. Ты думала, что, если затащила меня в постель, теперь можешь мной вертеть как хочешь… Ну что ж. Поиграй во взрослые игры, поиграй… Посмотрим, что у тебя получится…»
Баженов услышал, как за его спиной снова открылась дверь квартиры Куликовых:
Лара вышла на лестничную площадку. Босая. В коротком полураспахнутом халатике.
— Олег Григорьевич! Мне нужен ваш совет!
Баженов оглянулся.
— Как вы полагаете, стоит рассказывать Максиму о сегодняшнем происшествии?
«Ах, паскуда, ты еще и шантажировать вздумала!» — подумал Баженов, улыбаясь Ларе самой невинной из своих улыбок.
— О каком происшествии, Лариса?
На минуту они, замерли, глядя в глаза друг другу. Лариса вдруг поняла, что такой открытый и искренний рубаха-парень, каким казался Баженов, ни на секунду не задумываясь, будет врать ее мужу что между ними ничего не было. Почему-то до сего дня, он казался ей чистоплюем и романтиком, и это открытие немало ее удивило.
— А ты лгун, Баженов, — произнесла она, как бы не оскорбляя, а с удивлением осознавая этот факт.
— Лгун, лгун, — заверил ее Олег самым доверительным и отеческим тоном, на какой был способен.
Он чувствовал, что она будет стоять на лестнице, пока внизу не хлопнет дверь подъезда. Может, надеется, что он вернется назад?
«Далеко пойдет, девочка», — зло подумал Олег, заводя мотор и посматривая на часы. Со времени его отъезда, как ни странно, прошло совсем мало времени…
— Надеюсь, ты не собираешься рассказывать это милое приключение во французском стиле Максиму? — Иванов внимательно смотрел на Олега из-под густых, низкоопущенных бровей.
Гости давно разъехались, только Берта, дожидаясь своего кавалера, беседовала в гостиной с Лизой. Берта, когда очень этого хотела, умела расположить к себе людей, и даже сторонившаяся ее Лиза понемногу расслабилась и общалась с ней с удовольствием. Тем более что разговор касался интересных ей предметов — обустройства быта, моды и этикета. Что касается первого, Берта, к удивлению Лизы, оказалась как раз тем человеком, который был способен оценить многочисленные усовершенствования, привнесенные ею в их с Александром Николаевичем быт. Черная кошка с искренним восхищением отзывалась о шторах, вышитых чехлах на креслах, оригинальной посуде и чудесных, сшитых Лизой собственноручно прихватках на кухне. В свою очередь, Лиза получила немало ценных советов относительно моды и этикета и даже, что было лучше всего, предложение вместе съездить к портнихе Берты. Если учесть, что Берта считалась в кругу семьи Ивановых признанным эталоном элегантности, ее предложение было настоящим подарком.
Тем временем Александр Николаевич и Олег прочно засели в кабинете, курили и пили кофе — Лиза уже несколько раз приносила им новые порции в серебристом изогнутом кофейнике.
Вначале разговор шел о делах, а дальше получилось так, что далеко не болтливый Олег рассказал своему старшему другу о сегодняшнем происшествии. Его метущийся разум требовал холодного и трезвого анализа, какой мог дать только Иванов.
— Как честный человек, я бы должен ему все рассказать…
— А ты честный человек? — спросил Иванов, казалось, с искренним интересом.
— Не очень.
Иванов фыркнул.
— Слава Богу, — как будто в принадлежности к «честным людям» было что-то неприличное.
— Думаете, не стоит рассказывать?
— Хочешь грех с души снять?
— Хочу, — честно ответил Олег. Ему весь вечер не давали покоя благодарные глаза Куликова. Знал бы Максим, чем «глубоко порядочный» Олег за час до этого занимался с его женой…
Александр Николаевич, по своему обыкновению, хмыкнул и взял в руки изящную изогнутую трубку. Модель «доктор Ватсон», автоматически прикинул про себя Олег.
— Ну а что ты можешь рассказать? — Александр Николаевич пососал трубку и выпустил в воздух струйку ароматного дыма.
— Ты расскажешь, как восемнадцатилетняя соплячка, жена твоего наивного романтика-приятеля, завела тебя в гости и изнасиловала прямо на пороге? Героя войны, ветерана, наконец, крепкого мужика? А ты вначале не устоял, а потом раскаялся? Тут, милый, надо или пулю в лоб себе с порога пускать, если по законам мелодраматического жанра, или плюнуть и жить как живешь.
— Как будто ничего не было?
— Ты ведь ей так и сказал?
Они на минуту замолчали.
— Знаешь, единственный серьезный вывод, который я могу сделать из этой истории, состоит в том, что Максим определенно ошибся с женой, — прервал наконец тишину Иванов, поднимаясь с кресла.
— Ну, она еще такая наивная девочка… — вздохнул Олег, по-прежнему продолжавший винить в случившемся только себя.
— Он так думает, ты так думал… — почти ехидно проговорил Александр Николаевич. — Но что-то эта наивная девочка больно ловко с вами управляется… Тебя вон с ног на голову поставила.
Иванов приоткрыл дверь маленького бара, втиснутого между двумя массивными книжными шкафами, и уже протянул руку к коньячным рюмкам на верхней полке, но вдруг замер в удивлении. Осторожно снял крышку с деревянной шкатулки, стоявшей внизу, и приподнял лежащие там счета.
— Хм! — недоуменный возглас заставил Олега встрепенуться.
— Что-то случилось?
Александр Николаевич еще раз внимательно перебрал содержимое деревянной коробки, аккуратно закрыл ее. Затем как ни в чем не бывало достал из шкафчика бутылку «Хенесси» и рюмки. Только красные пятна на лице выдавали его явную обеспокоенность, когда Александр Николаевич расставлял на столе рюмки, разливал коньяк и устраивался в своем любимом кресле.
Олег больше ничего у него не спрашивал, полагая, что, если Иванов сочтет нужным, сам расскажет о случившемся.
Задумчиво постучав пальцами по столу, Александр Николаевич поднял глаза на Баженова.
— Олег Григорьевич, хочешь, я тебе дам самый настоящий компромат на твоего учителя? Нечто такое, что при желании запросто отправит меня в места не столь отдаленные?
