– Ты куда прешь, дурень! – кричал Анатолий Рябов на весь двор, едва успев отпрыгнуть в сторону после того, как Иван, управляя новеньким Рено Логаном, чуть не въехал в их старенькую «Пятерку». – Как таким как ты «права» только выда… Иван? – удивился он, узнав сына, выходящего из машины. По всей видимости, используя последние теплые дни, отец начинал потихоньку готовить машину к зиме.
– Как–как, да купил я их, со скидкой, у меня дисконтная карта есть, знаешь же, – ничуть не смутившись, сказал Иван, выходя из машины и хлопая себя по карману со служебным удостоверением. – А кто меня ездить–то учил, тоже запамятовал? Или тебе напомнить, как ты орал? К тому же я только сутки отпахал, устал, спать хочу, бдительность нарушена, – Иван улыбался, видя немного потерянный вид отца. – Практику, конечно, надо накатать. Нравится аппарат?
– Где ты его взял? Служебная что ли?
– У меня даже служебного пистолета нет, а ты о машине. Где–где… Известно где, в магазине. Купил. Только эти редиски уже пригрозили штрафом за хранение купленного автомобиля, я все никак его забрать не мог. Поэтому пришлось с работы заезжать.
– Так это наша машина?! – удивленно выпалил отец, но сразу поправился: – То есть, твоя?
– Официально – моя. Но купил я тебе. Действительно, если неосторожно грохну, жалко. Давай меняться. Я лучше на «Жигулях» практиковаться буду.
Он отдал ключи и стал наблюдать, как его отец, постепенно поняв, что именно на этой машине ему теперь предстоит передвигаться, принялся обследовать автомобиль, стараясь чуть ли не руками пощупать каждый кусочек кузова, с выражением полнейшего счастья на лице, иногда отпуская комментарии вроде «какая просторная», «ого, тут есть кондиционер», «ой, а тут удобнее» и другими аналогичными. Поняв, что это надолго, Иван пошел к подъезду и сел на лавочку, обычно оккупированную местными бабульками, но по причине воскресного утра еще свободную, достал сигарету, закурил.
Из подъезда вышла мама, видимо услышавшая крик отца и выглянувшая в окно, таким образом, видевшая всю картину «знакомства» с Рено сверху, за ней вышла Вика, немного прихрамывая. Врачи не находили каких–то физических причин ее хромоты, объясняя это только посттравматической психологией. Теперь она иногда посещала психотерапевта, но результата что–то заметно не было. Увидев их, отец воскликнул:
– Смотрите, девки, чего нам сын подкинул! – он сиял.
– Это что, правда нам? – прошептала мать, теребя в руках носовой платок. Иван, устало улыбнувшись, кивнул.
– Ну вот, довел маму до слез, – сказала Вика, осторожно усаживаясь рядом с братом, наблюдая, как та присоединилась к отцу осматривать машину, впрочем, гораздо больше уделяя внимание салону, сиденьям и багажнику.
– Я не специально, хотел как лучше, – сделал вид, что оправдывается Иван, но продолжил серьезным тоном: – Только не думал, что новые машины стоят так дорого, они, оказывается, совсем «голые», еще страховки… Эта Рено вообще для стран третьего мира собирается… Я дороже машины смотрел, но мне никто кредит не дал. Наверное, из–за размера белой зарплаты, или просто банки милиционеров не любят, особенно когда тем от них что–то надо, а не наоборот…
Вика мысль брата естественно не поняла до конца, потому просто сказала:
– Да ты и так их осчастливил еще лет на десять. Хватит уже дымить, – демонстративно закашлявшись от дыма, она вынудила брата погасить и выбросить сигарету. – Слушай, Вань, долго учиться на программиста?
Тот удивленно уставился на сестру:
– Тебе зачем? Ты же никогда не проявляла интереса к этой сфере. Еще чуть–чуть, будешь экономистом с высшим образованием.
– Понимаешь, я вот вспоминаю, как меня лечили, а главное, благодаря кому…
– Мне ты ничего не должна, – перебил сестру Иван, сразу поняв, куда та клонит.
– Ты дослушай. Как это не должна? Ты это все оплатил. Потом, что бы я дома могла хоть что–то делать, ты мне ноутбук подарил. Я смогла нормально на заочном удаленно учиться, спасибо в деканате ты тоже договорился, перевели.
– Вика, если честно, ноутбук я тебе подарил, что бы ты мой компьютер не трогала… – виновато улыбнувшись, произнес Иван. – А деканат… Все взятки берут…
– Я не знала…
– А зачем тебе было знать? И так вон себя виноватой чувствуешь из–за... А разве ты должна себя винить?
– Кругом коррупция, все воруют… И ты тоже стал так равнодушно об этом говорить. Ты иногда обмолвишься чем–нибудь таким, отчего волосы дыбом встают у всех нас, а ты и не замечаешь… Для тебя убийства, разбои, грабежи – нормально…
– О, прекрасно! Родная сестра мне говорит, что я не нормальный. Спасибо, – сказал он с вызовом. Затем, более спокойно, Иван продолжил: – Если вникать в материалы и принимать их близко к сердцу – крыша уедет у любого. Поэтому я выгляжу циником. Да и все менты вообще. Я не такой на самом деле, ты же знаешь. Хотя многим реально становится все пофиг, и переходят все моральные границы. Евсюков например. Он же не имел никакого мотива, просто крыша уехала, и людей перед собой перестал видеть.
– Ты не такой конечно, но ты тоже забываешься иногда. Это, Ванечка, называется профессиональная деформация, от нее никуда не деться, мы понимаем. Только поэтому от тебя нормальные девушки и шарахаются, что пугаешь их ты, сам того не замечая. Те, которые не боятся, слегка не в твоем вкусе, мягко говоря…
– Правда что ли? – удивился Иван.
Вика кивнула. Действительно, стоило ему попытаться завязать отношения с какой-нибудь девушкой, то поначалу все шло хорошо, но постепенно его избранница начинала его избегать, потом пропадать, а потом просто предлагала остаться друзьями. Вполне возможно, что сестра права…
– Но вот еще что… Мне папа рассказал по секрету свои сомнения на тот счет, где ты денег нашел тогда для меня. Но выхода не было, они с мамой потому помалкивали сначала. А теперь уже поздно что–то говорить тебе…
Иван думал, что вот оно значит как, теперь и семья его считает обычным, среднестатистическим коррумпированным милиционером, причем безнадежным. Как им объяснить, что по–другому было никак? Не поймут. Потому он просто сказал:
– Деньги на машину может и не совсем чистые, но никому ничего плохого я не сделал. Если государство не гарантирует права людей, прописанных в конституции, то я считаю, что имел право изыскать резервы для их исполнения самостоятельно.
– Ваня, за все надо будет платить, рано или поздно.
– Вика, давай ты не будешь мне мораль читать, ладно? – сказал Иван, снова повышая голос. – Чего ты вдруг завела этот разговор?
– Я не хочу жить в таких условиях. Поэтому я решила, что хочу освоить конвертируемую профессию.
– Чего ты хочешь освоить? – не понял он мысль сестры.
– Профессию, на которую не нужно переучиваться за границей. Это, по сути, только компьютеры. И язык еще освоить нужно.
– Погоди… – мысль, куда клонит сестра, словно пронзила сознание. – Ты хочешь эмигрировать?
– Думаю, пора брать такой курс и тебе.
– А как же они? – Иван указал на родителей.
– Их можно будет забрать потом туда.
– От меня? – Иван удивленно посмотрел на сестру. – Я никуда не собираюсь!
– Я бы и тебя забрала… – лишь сказала та.
– Откуда такие мысли? Там кризис, безработица, обанкротившиеся нищие, платная медицина… Кем ты там будешь в их глазах? Гастробайтером? С соответствующим отношением?
– Вань, а здесь?! Можно подумать, что–то иначе, или я чего–то не замечаю постоянно? – сказала Вика, в свою очередь немного повысив тон. – Просто я искала место, где к людям нормально относятся. Ты знал, что из–за ноги в гипсе я стеснялась в больнице в туалет сходить, гипс же большой и тяжелый был, дверь закрыть не позволял, помещение не рассчитано, нога выступала, вот маму просила, что бы она покараулила, а то столько возмущенных, недовольных, а не дай бог по ноге пройдут… Когда поначалу не ходячая была в палате таких же, так там мама за всеми утки выносила, иначе до утра нюхать ароматы, пока перед обходом врачей уборщицы с масками на лицах не пройдут. Хорошо, что ее оформили в палату к нам, как больную. В других палатах в выходные обходов не было, и тогда утки просто переполнялись у некоторых…
– Вика, спасибо, достаточно, – сказал Иван, поморщившись. Воображение быстро нарисовало эту картину, все его возмущение иссякло.
– Вот такую бесплатную медицину нам предлагает государство. У меня было много времени для изучения сайтов и блогов эмигрантов. Они интересные вещи пишут! Какой смысл им врать? Ваня, телевизор показывает лишь одну сторону той жизни. Которую специально выискивают. Ту, которой мозги промывать удобно. Это до сих пор происходит! Да, у нас медицина формально бесплатная, наверное, не имея выбора, стерпеть можно и такую. Только не позорились бы, а откровенно платной делали!
Иван решил не спорить, что бы не напоминать лишний раз сестре о пережитом, тем более что в ее доводах тоже было достаточно весомых аргументов, потому просто спросил:
