Вернувшись в столицу, М. Д. Скобелев вскоре начал откровенно скучать. После того, что он увидел и пережил в Средней Азии, петербургские салоны его откровенно тяготили, не радовали и шумные попойки с друзьями.
В конце 1870 года Михаил Дмитриевич по собственной просьбе был командирован в распоряжение главнокомандующего Кавказской армии. К тому времени этот край после 50-летней войны уже был «усмирен» и Тифлис мало чем отличался от любого другого губернского города. Прибыв туда, Скобелев снова захандрил и начал просить отправить его на какое-либо «дело».
Повод нашелся. В Красноводске из кавказских войск как раз формировался отряд для похода на Хиву. Скобелев был назначен в этот отряд, а, прибыв в Красноводск в марте 1871 года, напросился командовать подразделением кавалерии. Вскоре перед ним была поставлена задача по проведению разведки маршрута к этой крепости.
К поставленной задаче Михаил Дмитриевич отнесся с большой ответственностью. Отобрав трех казаков-добровольцев и трех туркмен-проводников, погрузив запасы продуктов и воды на верблюдов, он отправился в путь. Маленькому отряду удалось при недостатке воды и в условиях палящей жары за 9 дней пройти по пустыне 437 километров, проложить путь к колодцу Сарыкамыш, а затем вернуться обратно на соединение с главными силами красноводского отряда. Позже было подсчитано, что в столь трудных условиях разведчики ежедневно проходили в среднем по 48 километров, что в то время считалось пределом возможного.
Вернувшись, Скобелев представил подробное описание маршрута. Он ожидал награды, но и на этот раз его подвел строптивый характер. Михаил Дмитриевич начал грубо критиковать план экспедиции, составленный лично командующим Кавказской армией великим князем Михаилом Николаевичем – братом царя. Без объяснений он был немедленно отозван из красноводского отряда и отправлен обратно в Петербург. А там, доложив об итогах своей командировки, он испросил 11-месячный отпуск и временно был отставлен от службы.
В апреле 1872 года М. Д. Скобелев был снова причислен к Главному штабу «для письменных занятий». В этом качестве он участвовал в подготовке полевой поездки офицеров Главного штаба и Петербургского военного округа в Ковенскую и Курляндскую губернии. Полевая поездка прошла успешно. 5 июня того же года Михаил Дмитриевич был произведен в капитаны и переведен в Генеральный штаб с назначением старшим адъютантом штаба 22-й пехотной дивизии, которая дислоцировалась в Новгороде. Едва прибыв на новое место службы и ознакомившись со своими обязанностями, 30 августа 1872 года он узнает о своем производстве в подполковники с назначением штаб-офицером для поручений при штабе Московского военного округа. Но и в Москве Скобелев задержался недолго. Вскоре для цензового командования батальоном он был прикомандирован к 74-му пехотному Ставропольскому полку и уехал к месту его дислокации для командования батальоном. Сохранившиеся документы подтверждают, что требования службы там он выполнял исправно и с подчиненными и начальством у него установились хорошие отношения.
Женитьба
В 1875 году по воле отца и матери М. Д. Скобелев решил жениться на фрейлине императрицы Марии Николаевне Гагариной, дочери князя Николая Николаевича (1823–1902) и внучке графа Н. Д. Гурьева. Невеста была немного моложе своего мужа (род. 1850 г.), она была красивой, богатой, имела ровный и выдержанный характер, а также большие связи при дворе. Дмитрий Иванович и Ольга Николаевна считали, что этот брак сможет обуздать порывистый характер их сына и откроет новые перспективы для его карьеры.
Казалось, надежды родителей сбылись. В первое время Михаил Дмитриевич, что называется, увлекся молодой женой. Он стал реже задерживаться на службе, начал избегать офицерских кутежей.
Отец не мог не заметить этого. «Радуюсь твоему настоящему степенству, – писал он сыну. – Невольно думаешь, какие нелегкие заставляют иногда человека не пользоваться теми талантами, которыми природа наградила. В тебе столько хорошего, что позавидовать другому не грех, – и сердце, и ум, теперь ты переродился, готовясь на дело, останься таковым всегда – ты всех полюбишь, и тебя любить будут – опять земное спокойствие и счастье. Говорить тебе, как жить и быть тебе вдали, нечего – чем дальше, тем смотрят на твои вензеля более осторожно… и радуюсь за твою жену, которая так удачно купила ковры для твоего кабинета…».
Но это была только видимость спокойствия. Никакие ласки жены и ковры в кабинете не могли заставить молодого офицера отказаться от того пьянящего запаха порохового дыма, понюхав который он уже не желал ничего другого. Вот что писал по этому поводу друг Михаила Дмитриевича, великий русский художник В. В. Верещагин: «Горячий, простой и искренний, он не мог ужиться с пустой, надменной, холодной красавицей женой, и между ними на первых же порах раскрылась целая пропасть».
Тем не менее в первое время отношения между супругами были достаточно теплыми. В 1877 году у них даже родился сын, которого, как и отца, назвали Михаилом. Как сложилась дальнейшая судьба Михаила Михайловича Скобелева, доподлинно неизвестно. Но известно, что он был женат на Екатерине Георгиевне Нарышкиной (1875–1927) и умер в эмиграции 1943 году.
Таким образом, надежда родителей М. Д. Скобелева на то, что семейная жизнь может положительно повлиять и изменить характер сына в лучшую сторону, не оправдалась. Михаил Дмитриевич развелся с женой. Позднее он говорил: «Тот, кто хочет совершить великое, должен быть один. Женская любовь – это ножницы, обрезывающие крылья орлу».
Мария Николаевна пережила Скобелева и умерла в 1890 году. Но вполне возможно, что неудача в браке и сыграла в дальнейшей судьбе Михаила Дмитриевича некую роковую роль.
Тем не менее, Михаил Дмитриевич любил женщин и их общество. Однако В. И. Немирович-Данченко, хорошо знавший Михаила Дмитриевича, утверждал, что «Скобелев любил женщин по-своему. Он не давал им ничего из своего «я». Он говорил, что военный не должен привязываться, заводить семью… Он иногда говорил: «Игнатий Лайола (генерал ордена иезуитов. – Авт.) только потому и был велик, что не знал женщин и семьи… Кто хочет сделать что-нибудь крупное – оставайся одиноким…»
В. И. Немирович-Данченко вспоминает, что в очередной раз встретился с Михаилом Дмитриевичем в Бухаресте (Букарешт) после третьей Плевны, куда генерал поехал, чтобы отдохнуть, развеяться после тяжелых боев, «привести в порядок разбитые нервы». Тогда этот город (столица Румынского княжества), находившийся в тылу русской армии, играл роль своеобразного Лас-Вегаса. Там собирались боевые офицеры, получившие краткосрочный отпуск из частей, только что прибывшая необстрелянная молодежь, снабженцы, авантюристы всех мастей, женщины, следовавшие за войсками в благих целях, и женщины легкого поведения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
