— Четыре медных монеты за все, — сказала она.
— У вас найдется комната для ночлега?
Хозяйка взглянула на Конана с лукавой и хитрой улыбкой.
— Одна комната для троих?
— Да.
— Ну да, ну да, я просто хотела убедиться… Еще четыре медных монеты.
— Как обмениваются медь и серебро в вашем городе? — спросил Конан.
Поколебавшись с секунду, трактирщица улыбнулась.
— Нет смысла обманывать мужчину, который способен позаботиться о двух женщинах одновременно, — сказала она. — Один к десяти.
Конан немедленно ответил:
— Я слышал, что один к пятнадцати.
— Что ж возможно, в некоторых местах и так. У нас, я думаю, один к двенадцати будет более подходящим обменом.
У Конана не было большого желания торговаться, тем более что еда уже была на столе. Он отдал женщине одну из своих серебряных монет.
— Тогда держи, хозяйка. Это плата за еду и комнату, а остаток — тебе за услуги.
— Ах, вы так щедры, молодой господин!
Женщина сжала монету в кулаке и ушла. Хлеб не был горячим, но он не был и черствым. Сыр действительно оказался острым и соленым, а вино было сухим и сладким. Конан с большим аппетитом уплетал сыр и здоровые ломти хлеба. Элаши не отставала от него. Туэнн ничего не ела, но делала вид, что пьет из своей кружки, и время от времени брала с тарелки кусочки сыра и хлеба, на случай, если кто-то наблюдал за ней. После ужина им показали чистую, хотя и маленькую комнатку на втором этаже. И тут возникла маленькая проблема.
— Здесь только один матрас, — заметила Элаши.
— Но он конечно же достаточно велик для вас троих, — ответила хозяйка. На ее лице промелькнула хитрая понимающая улыбка.
— Принесите еще один матрас, — твердо сказала Элаши.
Хозяйка кивнула и отправилась к выходу из комнаты. Очень тихо, но все же достаточно отчетливо она пробормотала:
— Маленькая ссора в раю, а?
Конан улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица при виде злости Элаши.
— Я разделю с тобой твою постель, Конан, — сказала Туэнн. — Ночь холодна, и твое тепло будет мне очень кстати.
Реакция Элаши на эти слова была для всех неожиданной. Когда хозяйка вернулась, волоча за собой второй матрас, Элаши повернулась к ней.
— Я передумала. Здесь слишком холодно, чтобы спать одной. Я лягу в постель с ними. — Она махнула рукой в сторону Туэнн и Конана.
На лице хозяйки гостиницы скова мелькнула хитрая улыбка.
— Да, это понятно.
— Мы будем только СПАТЬ вместе, — сурово сказала Элаши. — Для того, чтобы было теплее.
— Разумеется, госпожа. Разумеется.
Скиру в этот момент приходилось куда хуже. У него не было ни малейшего желания привлекать вни¬мание к своей особе, поэтому он снял крошечную комнатушку в грязном постоялом дворе, так что любой мог подумать, что перед ним — убогий нищий. В комнате перед дверью на высоте лодыжек Скир натянул веревку — так любой человек, который попытается войти в комнату, наверняка споткнется. Спал Скир с кинжалом в руке, и сон его был так чуток, что Скиру вполне хватило бы времени очнуться от сна прежде, чем нежданный визитер успел бы вскочить на ноги. Более того, кинжалом Скир выкопал небольшую ямку в земляном полу и спрятал в ней Талисман. После этого он сровнял землю и накрыл это место соломенным матрасом, так что при беглом осмотре никто не смог бы отыс¬кать его сокровище. По правде говоря, Скир вовсе не думал, что этой ночью его кто-нибудь побеспокоит. Из шести грязных соломенных матрасов в этом продуваемом всеми сквозняками здании заняты были только три. На одном спал пьяница, от которого разило кислым вином и который храпел так, что смог бы разбудить мертвеца. На втором матрасе сипел старик, которому было никак не меньше семидесяти зим, в третьей же комнатушке спал сам Скир. Было очень сомнительно, что кто-то следовал за ним, и еще менее вероятно, что этот кто-то стал бы искать его здесь. Конечно же, по доброй воле ни один нормальный человек не остановится в таком месте. Утром Скир намеревался хорошенько закусить, купить лошадь и еду на дорогу и двинуться в путь. Он, конечно, мог быостановиться и в более теплой гостинице с более приятными соседями, но Скир не такой дурак, чтобы делать это, — безопасность дороже. Если бы Нэг узнал, что кто-то из его слуг отказался следовать его указаниям, жизнь этого человека стала бы стоить не больше, чем горсть дорожной пыли. С такими “приятными” мыслями Скир погрузился в беспокойный сон.
Безглазые бесшумно шли по улицам города. Им не мешал покров ночи, заставивший большинство людей попрятаться по своим домам. Факелы уже почти погасли, и дым от них поднимался густым темным облаком. Опкофард лежал в кольце холодного тумана, и ночь скрывала в нем свои тайны. От всех — но не от Безглазых. Они двигались, как один, ища любой знак присутствия Туэнн. Хотя они и были слепыми, их уши улавливали самые тихие звуки, даже шажки крысы громом отдавались в их ушах. Они были слепыми, но ноздри их могли уловить запах мужчин или женщин за запертой дверью. Да, они были слепыми, но кожа их могла ощутить тепло старика, курящего трубку в своей постели и вспоминающего дни своей молодости и былой славы. Слепота была ничем для этих дьявольских жрецов, и они шли, не зная усталости, как хищники, выслеживающие свою добычу на охоте. Они найдут то, что ищут, или они никогда не вернутся в свой храм.
Они найдут ее.
Мейло уселся на шерстяную попону, которую он нашел на тюках соломы, и закутался в нее, чтобы согреться. Его мысли крутились сейчас вокруг варвара, убившего двух его собратьев-жрецов и скрывающегося здесь. Ну что ж, это укрытие недолго будет служить ему. В том, что тот, кто называл себя Конаном, убил Сенгха и Мокалигонца, Мейло не сомневался ни секунды. Улики были налицо. Варвар-убийца скрылся, прихватив с собой Талисман Огня, который был доставлен в храм. Разве невинный человек стал бы скрываться? Конечно, нет. То, что эта киммерийская обезьяна опозорила и победила Мейло на глазах у его учителя, только добавляло огня к святому гневу жреца. Он был первым добровольцем, вызвавшимся отправиться на поиски убийцы. Только на сей раз он не станет следовать правилам ФУМБО. Сабля, лежащая рядом с ложем Мейло, была сделана из лучшей туранской стали и закалена много раз, чтобы усилить ее крепость, лезвие же ее настолько остро, что им можно запросто бриться. Пусть этот медведь попробует схватить ее своей рукой, как он проделал это с деревянным посохом! О, тогда в уличной грязи будут его кровь и кости! За смерть жрецов-Облатов Конан должен умереть. Но за позор Мейло его смерть будет долгой и мучительной. Он рассечет варвара на кусочки, как соломенную мишень, и намотает на лезвие его внутренности! Наутро он отыщет убийцу. И утром же убийца заплатит за свое преступление. С этими мыслями Мейло погрузился в сон, наполненный величественными и кровавыми видениями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
